Русская сказка. Избранные мастера - Коллектив авторов

если бы Иван царевич приехал?» — «А вот вот было бы мне хорошо: достал бы я себе Царя-Девицу, не один, а с ним, и научил бы его, как достать ему Марью-Красу, Черну Косу!» Баушка и говорит: «А чай бы его сейчас ту не трону́л?» — «Ох, ты мамынька моя! Кабы он сейчас был у меня, за руки бы его принимал и в саха̀рные уста бы целовал». Сударыня его матушка и говорит: «А он здесь, сыночек, спит в кладоушечке».

Вот Карка обрадовался, сам в кладовую собирался; за руки его принимает, за дубовый стол сажает, чаем-водкой, угощает. И сказал Карка-богатырь: «Ох, ты брат Иван-царевич, а я только про тебя слышал, как ты родился и в зыбочке катаешься!» Иван-царевич и говорит: «Я не в зыбочке катаюсь, а на доброем коне по дико̀й степе помыкаюсь. Я не привык в царстве царствовать, я привык по дико̀й степе́ летать и больше себе горя увидать». — «А что ты, Иван-царевич, на добром коне по дико̀й степе помыкаешься, чего ты себе розыскиваешь?» — «А вот что», говорит Иван-царевич, «за тридевять земель, в тридесятом царстве есть Марья-Краса, Черная Коса; мне хочется ее достать и за себя замуж взять». Ка́рка-богатырь и говорит: «Мудрено ее взять, а надо один раз умирать, тело и кости по дикой степе раскидать». — «Ох, брат любезный, Карка-богатырь, убытку не принять, так в торговыем деле и барыша не видать; а если нам, богатырям, по вольному свету не полетать, да хорошей суженой не поискать — это нам не честь, не хвала, чтобы мы по вольному свету не лытали, чтобы нужды себе не видали». — «Ну», говорит Карка, «эту сказку, Иван-царевич, бросим, а еще нову начнем».

Баба-Яга, деревянная нога.

Тут начиналась сказка, начиналась побаска от сивки и от бурки, и от курицы виноходки, от зимняка поросенка наступчатого. Вот поросенок наступает, сказывальщика с дерьма сбивает; вот сказывальщик, он был Недорода, сел класть на дорогу, где свинья шла. Ка́рка-богатырь и говорит: «Ну да, брат, пошутил да и будет. А спроси-ка гуся не зябут ли ноги? Я третий год езжу за своей нареченной невестой. Айда-ка помо́ги, да послушай, что я расскажу: у моей то невесте сорок кузнецов, как ударят сорок раз — и родятся тотчас сорок военных солдат, вооружены и на бой готовы. Да еще, брат, у моей-то невесте сорок деушек; они сидят в комнате; у кажней деушки сорок булавочек, а ох-то, как булавочкой-то ткнет, и солдат-то на бой готов. Я буду солдат-то бить, а ты будешь кузнецов-то рубить; я буду невесту любить, а ты деушек бить». Иван-царевич и говорит: Умру, брат, с тобой!» Сели да и поехали.

Приехали в Новодевиченское царство к Царю-Девице. «Ты, брат Иван-царевич, близко не ходи, а по комнатам ходи, деушек руби, да кузнецов-то губи и близко ко мне не подходи!» Вот да они и поехали, а вот скоро и приехали. Начали силушку рубить, красных деушек душить и Царь-Девицу в плен брать. Не пиво нам было варить, не вина нам тут было курить, а дорого Царицу-Девку взять. Кузнецов-то погубили, красных деушек порубили, Царь-то Девицу в плен взяли.

Ка́рка-богатырь ее взял и туго к сердцу прижал и отправились они с ней домой. Хватился Ка́рка-богатырь, что с ним Ивана-царевича нет. «Ох», говорит, «мамынька, я его знать убил!» А Иван-царевич и говорит: «О да, брат, я здеся!» Они тут пили, гуляли, веселились. «Ну-ка, Иван царевич, дава̀-ка выпьем по третьей. Я пью, гуляю, веселюсь и тятьки с мамкой не боюсь!» — «Ох да, Ка́рка-богатырь, головушка болит, больно мочи нет». И чаю не воскуша̀т и водки не принима́т. «Положи ты меня на воздух, на самый легкий!» Думает себе Иван-царевич: «Что мне Ка́рка-богатырь рад или не рад? Дай я себе нарочно захвораю». И сделался болен, не может ног таскать. Ка́рка-богатырь ходит за ним, как за малым детищем; вынес его во зеленый сад, положил на тесовую кровать, где бы можно его было ветром обдувать.

Лежит Иван-царевич в саду на кровати; прилетает к нему его большого брата первая жена, сидит в саду, подняла ногу: «Ох да, не попробавши товар да бросил меня!»

Иван-царевич прицелился из ружья, хлоп раз и попал ей в правый глаз. Она и улетела. «Ну, Ка́рка-богагырь», говорит Иван-царевич, «благодарю тебя: приспокоил ты меня хворого».

Немножечко время продолжало, Иван-царевич и говорит: «Ох брат, давай-ка, выпьем зелена вина̀!» Ка́рка-богатырь больно обрадова̀лся, сам за вином сбегал, водкой, чаем угощает и словами улещает. «Ох, ты брат ты мой любезный, как с устатку чуешь в себе здоровье?» — «А вот же, слава богу, старого по старому, а вновь ничего. Долго я здесь с тобой, Ка́рка-богатырь, прогулял, путь свою дороженьку потерял. Что я задумал нужно делать и куды нужно надо ехать». Ка́рка-богатырь и говорит: «Куды знаешь, туда и едешь». — «А куды, брат, я вздумал, туды и поеду!» — «Если я тебя, брат Иван-царевич, не научу как ее взять, как держать — жив не будешь».

Вот Иван-царевич слезами заливался, полотенцем утирался и говорит: «А да и будет и прошай!» Сел на добра́ коня и поехал. Ударил своего доброго коня, бил его по крутым бедрам, пробивал его кожу до̀ мяса, бил мясо до̀ кости, кости проломал до̀ мозгу — его добрый конь горы долы перепрыгивал, темные леса между ног пускал. Ехать ему было три года, он доехал в три часа.

Приезжает в то место, где ему нужно, идет по широкой улице и спрашивает православных людей: «А где живет Марья-Краса, Черная Коса?» Попадается ему навстречь баушка просвирня, которая имеет проживанье с Марьей-Красой, Черной Косой, и готовит для нее кушанья. «Ох, баушка просвирня, а будь-ка ты сми́рна! Где бы мне повидать Марью-Красу, Черную Косу?» — «А на что тебе, Ванюшка, ее?» — «А хочетси мне ее увидать, в сахарные уста поцеловать, и за себя замуж взять». — Поди-ка, Ванюшка, да купи разных цветов, разныих духов, а я пойду да ее в гости позову. А ты, добрый молодец, ляг на диван, спать-то не спи, а послушай что будет».

Вот Иван-царевич лег; баушка просвирня пошла к Марье-Красе, к Черной Косе, и говорит: «О, да здравствуй же Марьица-Краса, Черная твоя Коса! А пожалуй-ка ко мне в гости!» Марья-Краса обрадова̀лась и в гости к ней собира̀лась. Восходит к ней в комнату: воскрашена ее комната заграничными цветами и