От кого хочет миллиардер (СИ) - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отключаю звонок, а вместе с ним вырубаю к черту телефон.
— А почему расстались? — шепчет Алка, удобно устроившись на диване, что стоит напротив моего.
— Не сошлись планами на будущее. И мнениями.
— Уж выражалась бы просто — поматросил и бросил. Знаешь, Усольцева, в мужиках разбираться уметь нужно, а не вестись на красивую внешность.
Перевернувшись на бок, укрываюсь одеялом.
— А ты умеешь?
— Я научилась видеть прекрасное в людях, которых остальные считают чудовищами, — ответив, мечтательно расплывается в улыбке.
— У тебя кто-то появился?
— Появился, — прощебетав, вдруг становится серьезной. — Только не напрашивайся на встречу с ним. Мы не настолько долго вместе, чтобы я знакомила его со всеми друзьями и родней!
— Я и не хотела…
Рано утром собираюсь в клинику для сдачи крови на анализы.
Алка тоже одевается, только ее внешний вид немного странный.
Обычно для работы в павильончике подруга не слишком заморачивалась над стилем, напялив на себя широкие джинсы и клетчатую мальчиковую рубашку — в лучшем случае. Сейчас же на Алле узкая юбка-карандаш бежевого цвета и белоснежная приталенная блуза. Ее волосы, которые испокон веков были стянуты в дульке или хвосте блестят от отшлифованной утюгом укладки.
— У тебя что, кофейный корпоратив? — удивляюсь я, наблюдая, как подруга застегивает сапоги на шпильке в прихожей.
— Месяца не прошло как ты, хлопнув дверью, свалила из квартиры, уповая на Орхана, а столько всего изменилось, — интригует она. — Жалко конечно, что мы в тот момент поссорились, но нет худа без добра. У меня теперь новая работа!
Послав воздушный поцелуй, Алка выходит.
Проследив за ней через окошко, вижу, как подруга садится в такси. Через минут пятнадцать я тоже выдвигаюсь.
После клиники еду в офис.
Надеюсь, переубедить Мансура Довлатовича, вдруг он снизит сумму или даст рассрочку лет так на пятьдесят. Наверное, он был зол и принимал решение на эмоциях, а к этому дню должен уже остыть. Да и к моей маме он всегда относился с уважением.
Но к великому разочарованию уже с самого крыльца здания мой путь преграждают два охранника в черной одежде.
— Вам нельзя Марика. Таково распоряжение Мансура Довлатовича.
— Пожалуйста, ребят, я ненадолго. Только поговорю с Толгатовым. Вам же это ничего не будет стоить.
— Нет, никак не получится.
Проклятье! Они даже в холл меня не запускают, что уж говорить о кабинете начальства. Сжимаю в руке извещение о долге и медленно плетусь вдоль парковки. Хоть бы просвет заметить в этой бесконечной полосе неудач.
— Марика! — окрикивает меня до боли знакомый голос.
Вот…мой день благодаря ему, стал еще чуточку темнее…
Хлопнув дверцей автомобиля, ко мне подходит Байрамов. Сердце в груди неумолимо ползет к горлу.
— Я тороплюсь, — буркнув, заставляю себя сделать шаг.
Однако Байрамов задерживает, взяв меня за локоть.
— Почему ты приехала? Что-то случилось?
Набравшись сил, поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза.
— Случилось, но это мои личные трудности. В твоей помощи я больше не нуждаюсь.
Конечно, лгу.
Есть самый легкий способ вмиг отряхнуться от всех проблем и зажить припеваючи циничной жизнью, в которой деньги стоят на первом месте, а совесть и чувства тянутся где-то в хвосте. Я могла бы рассчитаться с долгом быстро, если договорилась с Орханом и сделала, как он желает — отдала ему ребенка. Но я на это неспособна.
— Все серьезно?
— Первой степени, — занервничав, взмахиваю рукой, которой держу бумажный лист.
Орхан это замечает и, не спросив, выдергивает из моих пальцев документ. Нахмурившись внимательно читает, а затем даже присвистывает.
— И как ты будешь рассчитываться с холдингом?
— Придумаю что-нибудь. Пусти!
Освободившись почти бегу подальше от Орхана. В какой-то момент оглядываюсь. Байрамов продолжает стоять на месте и смотреть на меня.
Глава 17
Орхан.
— Марика у тебя ночевала? — без лишних сантиментов облокачиваюсь на стойку секретаря, сверху вниз взирая на девушку.
Аллочка — Троянский конь, поджимает губы, жирно накрашенные перламутровым блеском. В холдинге подруга Марики работает всего неделю, но уже успела обзавестись персональным прозвищем среди сотрудников в честь интернет-вируса.
Ее поведение отнюдь не скромное порой слишком наглое. Алла частенько за всеми подслушивает, сует нос не в свои дела, а затем бежит в кабинет Артура докладывать, что успела разнюхать. Гнилая девчонка, в общем, ищущая свою выгоду во всем.
Я знал о ее новой должности, но Марике не рассказал, оставил право на признание Алле.
Ее принял на работу Артур, очевидно, не за профессиональные таланты судя по ошибкам в делах, а за успех, в котором Алла задирала юбку. Но мне настолько плевать на их личные отношения.
— У меня, — без тени сомнения сдает Усольцеву.
— А причину пояснила?
Алла откладывает в сторону флакончик с лаком для ногтей.
— Что-то типа разногласия во мнениях. Я, если честно, не докапывалась до сути.
Впору засмеяться.
— Честность и ты — два разных понятия.
— Вы что от меня хотите? — цедит. — Могу расспросить подробнее за отдельную плату.
— Нет, не нужно. Ответь лучше насчет долга Марики перед холдингом.
На этих словах брови Аллы взлетают на лоб.
— Я об этом не в курсе.
— Точно?
— Стопроцентно. Марика всегда была скрытная. Я видела, что она листок все таскала и несколько раз читала, но подумала фигня. Очередной квиток от ее матери из «магазина на диване» на оплату какого-нибудь моментального освежителя воздуха или сковородки «Сила гранита».
— Плохо, Алла, ты исполняешь роль самой отвратительной подруги и предательницы.
— Вот еще! — фыркает. — Я нормальная. Просто думаю в первую очередь о себе.
Эта девка мне больше неинтересна.
Разъяснить ситуацию может только Мансур Довлатович. Направляюсь к нему.
— Доброе утро, — войдя в кабинет, сразу шагаю к столу.
Толгатов-старший добродушно кивает, указывая на кресло рядом со столом. Но выражение его лица меняется, когда я начинаю общение.
— Вы выставили счет Усольцевой?
— Усольцева, Усольцева меня уже трясет от этой фамилии!
— Охотно верю, но я видел тот документ. Сумма, на которую вы претендуете для нас смех, а для Марики непомерные деньги. Это слишком много.
Тот, прокашлявшись, откидывается на спинку кресла.
— Погорячился, возможно, но Марика должна вынести урок. Что она делала, когда ее мать кричала глупости в холле? Пряталась за твою спину, молчала. Поощряла позор!
— Все закончилось благополучно. Отзовите претензию.
Толгатов багровеет.
— Ни за что. Я и так потратился на внеплановые премии сотрудникам, чтобы они захлопнули рты!
А Мансур Довлатович оказался упертым.
— Хорошо. В таком случае я возмещу ущерб за Усольцеву.
Что бы между мной и Марикой ни происходило, на ее судьбу мне не все равно.
