От кого хочет миллиардер (СИ) - Мила Дали

Если каких-то десять минут назад я смотрела на мир через розовые очки, Байрамов видит события через призму бизнесмена. Для него все в этой жизни продается и покупается.

Меня с головой накрывает немыслимый ступор. Я, как младенец, вмиг разучившийся говорить и, наверное, ходить, если попытаюсь встать из-за стола точно рухну на пол.

— Я просто любила тебя Орхан, — горько выдавливаю из себя слова. Образ Байрамова размывается от накативших слез. — Но теперь вспоминаю, что взаимного признания не слышала от тебя. Очень жаль.

Кажется, Байрамову тоже неприятно. По крайней мере, черты его лица ужесточаются. Он откидывается на спинку стула.

— Я ведь не сделал для тебя ничего, чтобы ты влюбилась.

— Как же? — вроде удивляюсь, хотя больше по автоматической реакции, потому что внутри меня будто начала расползаться черная пустота. — Ты зачем-то забрал жить в свой особняк, водил в рестораны, покупал цветы, одежду…

— Милая, — прерывает меня. — То, что ты перечисляешь — норма для современных отношений между мужчиной и женщиной. Для этого не нужно любить.

А я, должно быть, старомодная и слишком доверчивая. Мой изъян в том, что я не стала устраивать Байрамову семь кругов испытаний для подтверждения его истинных намерений. Я и помыслить не могла, что мужчина, взявший жить девушку под свою крышу, лаская ее по ночам, оберегая от трудностей, будет считать это современной реалией, для которой чувства необязательны.

Страшнее всего, что в этот тяжелый миг мне даже некому рассказать о своей беде. Некуда податься. Я потеряла всех ради Орхана!

На смену ступора в той пустоте будто разгорается пламя. Я вижу все такое же красивое лицо Байрамова, но перестаю млеть, наоборот, испытываю раздражение.

— Ты для чего вез меня к Алке и помогал собирать вещи, если не имел планов на серьезные отношения?

— Ты попросила. Послушай, — он старается включить талант дипломата. Его голос звучит ровно, тихо. — Повторюсь, выставлять тебя из дома я не стану. Напротив, для тебя открываются огромные перспективы. Ты будешь независимой богатой женщиной. Сможешь организовать собственный бизнес. Я бы мог обратиться в центр суррогатного материнства, но сначала решил предложить тебе. Это счастливый шанс Марика.

— Счастливый? — как бы навзрыд не разреветься от такого счастья. — Ты меня унизил и уничтожил. Повстречав тебя, я думала ты другой, особенный. Не отравленный деньгами и властью. Но я ошиблась. Ты ничем не отличаешься от Толгатова. Я с тобой не то, что в постель лечь, воздухом одним дышать не могу. Здесь воняет Орхан. Цинизмом и расчетливостью. И учти, я ни за какие миллионы не откажусь от своего ребенка!

У Байрамова на лице пропечатывается недовольство.

— Его еще в проекте нет. Почему ты так завелась?

Меня охватывает жаром и страхом, будто Орхан каким-то непостижимым образом может догадаться о беременности. С его неожиданно открывшимся мировоззрением я бы тысячу раз подумала, прежде чем сказать, что он станет отцом.

— А мне в ладоши захлопать от радости? — не выдержав встаю, но мои ноги подкашиваются. Придерживаюсь за край стола.

— Разговор не клеится, — он отодвигает подальше нетронутый кофе и бросает взгляд на конверт, лежащий рядом со мной на столе. — Тебе вроде тоже было что сказать.

Дрожащей рукой хватаю конверт.

— Уже нечего.

— Остынь и подумай о моем предложении на трезвую голову.

Я спускалась в кухню, чтобы насладиться зеленым чаем, но сполна напилась собственными слезами.

Орхан держится нейтрально. Видеть мое огорчение ему неприятно, но и утешать не рвется.

А возможно ли это после всех сказанных слов? Если бы Байрамов подошел ко мне и обнял, что я почувствовала? Я бы не выдержала его прикосновений когда-то самых желанных. Теперь его теплые руки ощущались бы на моем теле как колючие терновые прутья.

Замолчав, медленно возвращаюсь в комнату, все кажется мне словно в тумане. Лучше бы я оглохла этим утром и не услышала Байрамова, не разочаровалась в нем. Оттолкнувшись от стены, пытаюсь заново научиться нормально ходить.

Из окна наблюдаю, как Орхан размашисто шагает по двору. Он даже не поднялся ко мне убедиться, что я в порядке.

Вспоминая им сказанное, беру телефон, пролистываю ветку сообщений.

«Как дела? Чем занимаешься?»

«Ты скоро?»

«Заскочи в магазин и купи картофель. Хочу на ужин приготовить пюре»

«Уже девять вечера, а тебя все нет»

Я читаю то, что когда-то писала Орхану, но по-прежнему не вижу в этом ничего вопиющего. Мне было скучно в огромном доме без него и всего-то…

Весь день я почти безвылазно лежу в комнате, укрывшись одеялом. Нет ни сил, ни желания что-либо делать.

Байрамов возвращается без задержек, я успела выучить его рабочее расписание. Сразу домой летел. Я понимаю это по шагам, слышащимся со стороны лестницы. Потом Орхан все-таки заглядывает в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

— Марика, ты спишь?

На что я выше натягиваю одеяло.

Байрамов шумно выдохнув, проходит в комнату и садится рядом со мной на кровать. Через одеяло пытается нащупать мою ногу, отчего я тут же дергаю ей.

— Не хочешь рожать — не рожай. Я же не заставляю. Извини, я правда не думал, что ты так сильно обидишься.

— Обидишься? — шепчу. — Ты убил мою душу, а телом я почему-то еще жива.

— Марика, пожалуйста, — вроде по-доброму говорит, но в его голосе присутствуют ноты раздражения. — Я хотел быть с тобой честным только и всего. Пойми, обручившись, ты бы все равно не была со мной счастлива, я не тот человек, с кем можно строить семью. Когда ты работала в холдинге, и тебя преследовал Артур, ты нуждалась во мне. Но я был сегодня в офисе. Толгатов только тем и занимается, что создает для меня новые фронты. Прежде чем расстаться, я хотел помочь тебе устроиться в жизни. Поверь, раньше ни для кого я этого не делал.

— Выйди, Орхан.

— Ясно, — прохрипев, недовольно поднимается. — Переночую на диване.

Должно быть этой ночью Байрамов сладко видит десятый сон, а мне так плохо. Не описать.

Следующим днем я кое-как заставляю себя заново жить.

В ванной обратив внимание в зеркало, не узнаю свое лицо. Оно все опухшее от слез, глаза красные. Волосы несвежие и растрепанные. Я сейчас ни чем не краше секретарши Карины. Такая же болезненная и жалкая.

Орхана в доме нет, хотя время раннее.

Только из-за ребенка в животе уговариваю себя немного позавтракать.

Пройдя по особняку, я перестала ощущать здесь тепло как от родного дома, стены кажутся остывшими, прекрасная мебель серой, а воздух горьким. Мне страшно представить, что будет, если на фоне всего этого шика я еще