Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин

Жители той коммуны из Челябинской области переселились в Сибирскую Державу, и, хотя их было около тысячи человек, они за два прошедших поколения растворились среди местных, поселившись в трёх больших сёлах, а кто-то и в столице. Хорошими работниками оказались, не лодырями, не пьяницами.

Но сам коммунальный образ жизни постепенно утрачивался. Сразу после Войны все сибиряки жили примерно одинаково – общинами. Иначе той Зимой было не выжить. Но уже к моменту рождения Саши появилось небольшое расслоение, разница в достатке, хоть и не в разы. Ведь кто-то – более способный и работящий, объяснял себе Младший, а кто-то любит спать и песни горланить. Поэтому всё честно. Настоящих паразитов и бездельников у них не водилось. Но прежние законы, которые ещё товарищ Демьянов, создавший их маленькую страну, установил – о запрете на торговлю и долевом распределении по едокам и всеобщей трудовой повинности – постепенно канули в Лету, потому что, как многим казалось, создавались только для Зимы и первых тяжёлых лет. Сейчас было сложно, но уже не так.

Жёсткие запреты незаметно отменили. И в столице, и в отдалённых деревнях вроде Прокопы. Младший не знал, почему именно, но наверно, взрослым виднее. Может, хозяйства были автономные и работ, требующих действовать совместно, оказалось мало. Попробуй, заставь людей постоянно думать о соседе, а не о своей семье.

Нет, был определённый «фонд», из которого помогли бы тому, кто попал в беду в неурожайный год. Чтоб с голоду не умер. А многое из того, чем удобно пользоваться совместно, оставалось общим. Хотя это иногда приводило к конфликтам – например, кто-то наглел и забирал себе слишком много «общего». Но в целом и пастбищ, и покосов, и ручьёв, и лесов было в пересчёте на душу населения столько, что объявлять их «своими» смысла не имело. Отец говорил Сашке, что частным может быть только то, что создано или облагорожено силами конкретной семьи.

Дети старого Краснова выросли не такими, как он. Видимо, папины проповеди их с самого детства оттолкнули. Вместо этого они стали теми, кого он брезгливо называл «кулаки». Чужого не брали, не обманывали, слово данное держали. Но за своё держались цепко, как пауки. Даром ничего ни для кого не делали, разве что для близких родичей, и просто так никому ничего не давали. А то, что отпустили в долг, – будь любезен вернуть в срок. Хоть и без процента. До такого не доходило.

Изредка нанимали и одного-двух работников из соседей, платили им честно долей урожая, но и требовали впахивать не меньше, чем впахивают сами. Многие ворчали, но нечего им было предъявить. Когда надо было что-то делать совместно для деревни – являлись без промедления. Но белыми воронами они всё равно были.

И их сыновья, внуки коммунара, стали такими же.

А внучка Кира – наоборот, в пику умершему отцу, да и братьям, следовала идеям дедушки Вячеслава Вячеславовича. Так через поколение передалась вера в светлое будущее. И вот как мир ей отплатил.

«Всё-таки сыновья и внуки Красновы были правы, – думал раньше Саша. – Самому чужое брать нельзя и других обижать без вины тоже, это табу. Но от добрых людей нужна добрая винтовка, чтобы держались со своей добротой на расстоянии. А от зверей – колючая проволока».

Но сейчас он сам оказался в положении того, от которого отгородились ружьями, заборами и злыми собаками. А в светлой утопии его бы приютили и накормили. Правда, идиллию такую он видел только в книжках и уже слабо верил, что из живых людей можно что-то похожее слепить, даже за тысячу лет. В реальной жизни лучше, чем к нему отнёсся вначале доктор, к чужакам и не относились. Разве что в Державе путников не грабили. Но и тот в итоге его предал, да и за лечение пришлось платить патронами.

Короче, попал, как кур в ощип (он маленьким думал, что пишется слитно: «курвощип», и так называют бабника, который женщин щиплет). И поэтому докатился до кражи.

А может, обнаружив пропажу, подумают на лису?.. Чёрта с два. Он оставил столько человеческих следов, что всё яснее ясного. Тогда на убыра? Да, размечтался… Где ты видел убыра, орудующего кусачками? Но его не найдут, можно было и не путать следы. В такой-то снегопад… Все работы по разделке кур Сашка проводил в сарае, постарался, чтобы ни капли крови не попало на снег снаружи. Он догадывался, что это может привлечь псовых.

В итоге получилось килограммов семь курятины, которые помогут неплохо продержаться лишний месяц.

В подполе устроил ледник, чтобы хранить добычу. Затащил туда металлический ящик, а внутрь – лед, наколотый на реке.

Все отходы сначала собирался закопать подальше, но потом понял, что кое-что можно использовать для приманки.

Он, кстати, нашёл ещё несколько капканов, более крупных, чем те, которые пытался ставить на зайцев. Пару раз сам чуть руку не потерял, когда ковырялся со старыми пружинами. Ржавчину счистил до блеска. Долго провозился, но все его капканы теперь были заряжены и привязаны проволокой к металлическим кольям, крепко вбитым глубоко в землю или в стволы деревьев и присыпаны хвоей и снегом. Больше он в Сатку не пойдёт. Ну их, этих живодёров. Наверняка, теперь они будут более бдительными. Про вора уже явно знает весь городок. Быть забитым дубинками или запоротым кнутом за кражу курицы – позорный финал пути мстителя. А ещё хуже было бы прокатиться на их колесе обозрения. Но как быть, когда курятина закончится? Уж не навестить ли Еловый Мост? Понятно, не дом доктора, хоть тот и сукин сын. Выберет жилище побогаче. Такой вот он Робин Гуд.

Жалкий, злобный и голодный Горлум. Если уж быть честным.

Нет. Воровать – низость. Даже у скверных людей, которые сами не прочь поразбойничать. Пусть недавний случай будет исключением. Он же умирал от истощения… Надо искать другие пути.

Отходы и потроха вскоре позволили ему добыть более крупную дичь.

В тот день, расчищая снег во дворе, Саша услышал вдалеке длинный тоскливый вой. Забыв обо всём, он схватил винтовку, топор и мешок, нацепил снегоступы и побежал туда, откуда доносился звук, на другой конец деревни. Там у него стояло два капкана. Он бежал, и сердце снова сильно колотилось, но на этот раз не от страха, а от предвкушения удачи. Когда Саша заряжал капканы, он и не рассчитывал, что туда попадётся волк. Он уже давно не видел даже их следов. Думал, может хоть лиса или куница позарятся на