Рейнские легенды - Екатерина Вячеславовна Балобанова

Но вот снова слышит он звон оружия, крики и стоны умирающих, шум битвы, победные клики... Сарацинская стража не пришла в это утро и не принесла узнику пищи, и понял он, что победа на этот раз не на их стороне. Подошел Дитер к узкому окну своего подземелья, насколько позволяла ему цепь его, и стал призывать на помощь к себе своих братьев по Христу!

Был это французский отряд, осадивший столицу Птолемеев. Услыхали Дитера крестоносцы и кинулись освобождать узника. Не прошло и часа, как Дитер был уже на коне и мужественно бился рядом с ними.

Взяли крестоносцы столицу Птолемеев, немало помог им и Дитер. Но затем, отдохнув и окрепнув, простился он со своими товарищами и поспешил на далекую родину. Дни и ночи скакал Дитер, чтобы поскорее увидать свою прекрасную невесту. Снова надежда расцвела в его сердце: может быть, не забыла его еще Берта! Направился Дитер прямо в Аргенфельс. Поскорее бы увидать темную башню, где жила его милая, поскорее бы узнать судьбу свою!

Был рыцарь уж близко к Аргенфельсу, ехал он уже давно знакомыми местами, а замок словно заколдован: не видать его темных высоких башен!

Вот близ дороги стоит и Шварценкнехт: заколочены окна, поднят подъемный мост, а Аргенфельс словно провалился сквозь землю!

Спешит рыцарь, сердце его так и щемит тоской и страхом; сарацинский конь его, точно чувствуя нетерпение своего господина, не бежит, а летит, и вот они у самого того места, где должен быть замок, но нет его... вместо замка на лугу в беспорядке валяются камни, между ними сидит пастух и пасет свое стадо.

— Где же замок Аргенфельс? — спрашивает его Дитер в волнении.

— Вот все, что от него осталось, — отвечает ему пастушок. — Альфонс Кастильский, узнав, что граф погиб в Палестине, пришел разграбить замок и увести в плен его обитателей: знал он, что граф был одним из его злейших противников на выборах.

— Где же дочь графа Аргенфельса?

— Этого никто не знает. Верно, спаслась она подземными ходами: ни между пленными, ни между мертвыми ее не было. Недаром слуги Альфонса искали ее даже у нас, в наших соломенных постелях и в пустых бочках.

— Может быть, бросилась она в Рейн, не желая отдаться в плен злодею? — прошептал Дитер.

— Вряд ли, — возразил мальчик. — Рейн вынес бы ее тело; верно уж как-нибудь да спаслась она. Так, по крайней мере, мы думаем все.

Поник головой бедный рыцарь и медленно повернул к своему замку. Там привратник рассказал ему то же, что и пастух, и решил Дитер искать Берту хотя бы целую жизнь. Переоделся он пилигримом, взял посох и пошел из замка в замок, из монастыря в монастырь, но нигде не находил он ее!

Вот раз после многих лет бесполезных попыток проходил Дитер густым Штромбергским лесом; очень устал он и потерял дорогу, но на одной из лесных полянок увидал привязанную козу.

— Верно, недалеко отсюда жилье, — подумал Дитер с радостью, и правда, вскоре увидал он келью отшельника, грубо сложенную из сухих ветвей и камней. Он вошел и остановился... перед большим распятием молился доминиканский монах; капюшон его коричневой одежды был спущен, по не настолько, чтобы скрывать лицо монаха. Стал Дитер у двери и ждал... сердце его билось так, словно собиралось вылететь из груди. Когда монах кончил молитву, сказал ему Дитер глухим голосом:

— Откинь свой капюшон, Берта! Меня бояться нечего: я — Дитер! Много лет ищу тебя, моя дорогая!

Побледнела Берта и упала на грудь своему милому...

Долго потом сидели они на пороге кельи и рассказывали друг другу, как они жили и как страдали за эти долгие годы.

— Но теперь, милая Берта, нас ждет счастье, хотя и позднее!

— О, милый мой, счастье земное так непрочно и мимолетно, и так осталось нам мало жить на этом свете, что не стоит говорить о нем.

— Берта, Берта, я нашел тебя, моя дорогая, и не хочу терять тебя! Пойдем в мой замок, нас обвенчают сегодня же, и мы проживем вместе ту часть нашей жизни, которую Господь уделит нам по своей благости.

— Нет, милый, я не пойду за тобой. Я дала клятву посвятить себя Богу, если вернешься ты невредимо из плена: оруженосец отца рассказал нам, что видел, как взяли тебя сарацины, когда скакал ты на помощь отцу. Господь вывел тебя чудесным образом из плена, спас и меня от руки Альфонса, и я исполню обет свой — останусь в этой келье служить Ему, останусь до моей смерти. Простимся, мой дорогой, до свидания в лучшем мире; молись и надейся свидеться там, где нет больше разлуки!

Простились и навсегда разошлись Дитер и Берта. Часто после того проходил Дитер по Штромбергскому лесу и только издали смотрел он на хижину отшельника. Раза два видел он и Берту: прошла она мимо него, неся корм козе, но его не узнала, а если и узнала, то не показала и виду.

Года через два в прекрасный осенний день шел опять Дитер по Штромбергскому лесу и вдруг услыхал он жалобное блеяние козы.

— Это коза Берты, — подумал он и пошел на ее голос.

Все было тихо вокруг хижины отшельника, дверь была отворена и на пороге стояла белая коза и жалобно блеяла.

Дитер вошел в келью: на соломенной постели лежала Берта. «Она первая пошла на свидание туда, где нет разлуки», — подумал рыцарь, вспоминая ее последние сказанные ему слова.

После смерти Берты на месте ее хижины на Штромберге была выстроена часовня, где под большим распятием покоится ее тело. На фронтоне часовни была высечена надпись:

— Молись и надейся на свидание там, где нет разлуки!

Куда девался сам Дитер, так и осталось неизвестным. Сохранилась ли теперь часовня — мы тоже не знаем.

Звезда печали

Во времена первых крестовых походов жил в Птолемее очень богатый и знатный паша; одного только не доставало паше для полного его счастья — детей. Целый гарем жен был у паши, а детей все не было, как ни молился он Аллаху.

Но вот наконец родилась у него дочь. Хотелось паше иметь сына, но что же было делать? Хорошо, что родилось дитя, хоть и девочка. Радость была большая во всем дворце знатного паши.

В комнате, где