Неподкупные - Владимир Колычев

В спальню Шурин заходить не стал, но в гостиной осмотрел гарнитурную стенку, даже ощупал стыки между шкафами, как будто что-то в этом понимал. А на кухне он закрыл за собой дверь. И на мебель глянул едва-едва.

– Ты знаешь, я пью редко, но сегодня можно.

Дима понял намек, полез в холодильник, достал оттуда бутылку «Большого приза».

Нина точно не крутила шашни с мастером, напрасно Дима ее в том подозревал. И своего мужчину она домой ждала не на словах. Утятница в духовке, кролик, тушенный в сметане. На плите стояла кастрюля, завернутая в кусок теплого одеяла, рис там отварной – зернышко к зернышку. Салат в холодильнике – капуста с горошком… Но стыдно Диме не стало. Он показал Нине, как может поступать с ее любовниками. Да, он обидел ее своим подозрением, но профилактика не бывает лишней.

– Поздное время для ужина, – глянув на часы, заметил Шурин.

– Да вот, сам только пришел… Звонка ждал, – тихо сказал Дима.

После тренировки он перебрался из спортзала в школьную мастерскую, где имелся свой телефон. На этот номер и позвонил Петрик. Издалека дал о себе знать…

– И что?

– Нормально все. Сказал, что по высшему разряду все. Значит, «хвоста» не было, от стволов избавились, номера сменили, – едва слышно сказал Дима и посмотрел в прихожую через стеклянную дверь.

Две недели он готовился к этому ключевому событию в своей жизни. Петрик и Кузьмич без особой спешки, спокойно «водили» Тараса по городу, вычисляли точки, где он бывает чаще всего. Потому и взяли на прицел ресторан «Чайка», где он любил обедать. Неспокойно ему было в Советском районе, потому и не жаловал он гостиницу «Каму» с ее рестораном. Зато за Камой ему было спокойно. Было…

– Четко твои ребята сработали, – с благодарностью сказал Шурин. – Молодцы. Только почему не отзвонился?

– А если менты твой телефон прослушивают?

– Логично.

– Я сам в мастерской звонка ждал. Потому что про телефон в тренерской Городовой знает.

– Городовой?

– Он самый. Я как чувствовал, что нельзя мне никуда уходить. Тренировку вел, а он подъезжает. «Где ты был в пятнадцать ноль-ноль?»

– Прямо в лоб.

– И без пристрелки… А я волнуюсь, что с пацанами, не знаю. Информации никакой нет, а тут этот… Алиби ему нужно. А что случилось, не говорит. Если алиби нужно, значит, все в порядке, думаю. Пацаны потом подъехали, сказали, что возле «Чайки» куча трупов. А в половине девятого мои «афганцы» отзвонились. Нормально все.

– Да нет, не нормально, – улыбнулся Шурин. – Выше всяких похвал, я бы сказал. Зяма под раздачу попал.

– Да в курсе. Одним выстрелом – двух зайцев.

– Не зайцев. Одним выстрелом – двух волков. Может, и позорные они, но волчины… Сейчас волна уляжется, и центр начнем зачищать. А потом сразу на Закамье пойдем. Там блатная романтика, людей надо от нее спасать…

– А спасателей хватит? Сколько у нас для этого людей?

– У меня в команде двадцать три бойца, у тебя в бригаде шестнадцать. Ясень четырнадцать выставит, Макс – примерно столько же…

– Кого мы выставим? Простых пацанов?.. Ну, махаться они умеют. А стрелять? А резать? А у воровских головорезов хватает…

– Это мы посмотрим, умеют ли наши пацаны стрелять и резать, – перебив Диму, жестко усмехнулся Шурин. – Наши пацаны по тюрьмам не ходили, но Рычага сделали. И Тараса с Зямой. А сегодня ночью еще будет акция. Что да как – пока молчу. Но будет… Мы весь этот город на уши поставим!

Дима помнил Федора Васильевича с четырнадцати лет, когда начал заниматься карате. На занятиях он был строгим, требовательным, но вовсе не жестоким учителем, а в обычной обстановке казался мягким и добродушным человеком. Но людей меняет не только время, но и обстоятельства. Из мест не столь отдаленных Федор Васильевич вышел уже другим человеком, озлобленным на весь мир. А криминальная власть и борьба за нее сделали его жестоким тираном. В спокойной обстановке с ним еще можно было поговорить в нормальной, благодушной манере, но когда разговор касался дела, он становился беспощадным хищником. Что, в общем-то, вполне объяснимо. Слабых не уважают, и вожаками они не становятся.

– Да я не «против», – кивнул Дима. – Я только «за». Просто силы надо рассчитать…

– А мы силы распылять не будем. Завтра мы центр начнем зачищать. Все, что там есть, под себя возьмем. Рынок городской наш будет, и гостиницу «Кама» оприходуем… А потом Закамским районом займемся, шпану оттуда выдавим… Мохнатого и Кипятка сейчас трогать не будем, пусть пока живут…

– Я думаю, они сами к нам захотят, если мы возьмем под себя два района.

– Я тоже почему-то так думаю. Эти отморозки только силу признают. И сила за нами. Кто этого не понял, тот об этом пожалеет… А где твоя хозяйка? – вдруг сменил тему Шурин.

– Сами же видите, беспорядок у нас, убирается она.

– Пусть с нами посидит немного. А то устал я о делах говорить, а женщина удержит нас от этого, да?

– Да, наверное, – согласился Дима.

Ему и самому хотелось отрешиться от той жестокой действительности, в эпицентре которой он вдруг оказался. Да и шефу в его просьбе не откажешь.

Нину он нашел в спальне. Она лежала все в той же позе, в которой он ее оставил, только халат запахнут – вот и все изменение. Разомлела, разморилась.

– Шеф мой пришел, пошли выпьем немного.

– Ну, если шеф…

Нина появилась на кухне минут через десять. Халат сменила на красивую вязаную кофточку с легким декольте и белые джинсы. Выглядела она в этом наряде здорово и совсем не так легкомысленно, как в своем халатике… Только почему так не оделась, когда в доме был мастер? Может, она действительно пыталась его совратить?.. Червь сомнения снова заполз в душу.

Шурин встретил Нину стоя, поймал ее за руку, галантно приложился к ней губами.

– Нина, а вы уже подали заявку? – спросил он.

– Какую заявку? – не поняла она.

Да и Дима в недоумении глянул на своего сэнсэя.

– На конкурс «Мисс Народовольск». Вы же еще не замужем, я так понимаю?

– Нет.

– Значит, вам можно участвовать в конкурсе. А он у нас в октябре, и вы можете принять участие.

– А это обязательно? – спросил Дима.

– Обязательно! – отрезал Федор Васильевич. – Такую красоту нельзя скрывать от народа. Люди должны видеть, что в мире существует такая красота… Нина, вы обязательно займете первое место! В этом никаких сомнений. Об этом я вам говорю как рядовой житель нашего города, а не как председатель жюри.

– А вы председатель жюри? – спросил Дима.

– Да вот, озадачили, – не сводя глаз с Нины, сказал Шурин.

Дима ничего не знал о конкурсе красоты, но удивления не было. Федор Васильевич – свободный человек, к тому же по бабам ходок.

И сам Дима любил хорошо погулять. После армии как с цепи сорвался – то с одной, то с другой. Он уже и со счета сбился, сколько у него было, когда появилась Нина. Случайно увидел ее на улице, подвез к дому, стал напрашиваться на чашку кофе, но получил отказ. Но сдаваться он в таких случаях не привык, усилил натиск и в конце концов добился своего…

Нина позвонила ему сама, сказала, чтобы он пришел к ней ночью. Дома у нее он и узнал, кто ее содержит и снимает квартиру. Но страх перед Рычагом не остановил его, и он продолжал наведываться к ней, пока однажды ему не пришлось выпрыгнуть с балкона ее квартиры в одних трусах. Спасибо ментам, они подсказали ему, что Нина может попасть под удар. Он и сам это, в общем-то, понимал, но надеялся, что все обойдется. Но менты сподвигли его на правильное решение, и он вернулся за Ниной, забрал ее к себе. А потом Рычаг погиб…

– Но Нина почти замужем, – покачал головой Дима. – Мы собираемся пожениться.

Ему вовсе не хотелось, чтобы Нина дефилировала перед толпой озабоченных в одном купальнике. Она действительно красива настолько, что с легкостью победит в конкурсе, но зачем ему это нужно? Да и ее, похоже, не очень-то вдохновляет эта идея, хотя вежливая улыбка не сходит с ее лица.

– Почти не считается, – глядя на нее, ответил ему Шуринов.

– Да, но Нина не хочет.

– Вы действительно не хотите? – с притворным удивлением спросил Федор Васильевич.

– Мы с Димой – муж и жена, и я уже не мисс, – с наигранным сожалением развела она руками.

– Но вы еще и не миссис. А конкурс красоты вы уже, считай, выиграли. Это я говорю вам как председатель жюри. Так что вы, Нина, королева красоты!.. А ту девушка, которую признают победительницей, будет всего лишь вице-мисс…

Дима уже жалел, что позволил своей подруге выйти к ним. Нина, похоже, потрясла Шуринова не на шутку. Он же на нее как на какую-то богиню смотрит… Дать бы ему в рыло, чтобы зенки выкатились!

– Федор Васильевич, мне кажется, вы смутили Нину, – сказал он, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.

– Да?

Шуринов посмотрел на него очень внимательно. И даже опомнился. Понял, что нельзя так смотреть на чужую женщину без риска схлопотать по морде. В карате он, конечно, большой мастер и сможет справиться с Димой, но дружба сойдет на нет. А он этого допустить не мог.