Алмазная королева - Фридрих Незнанский

Спроси ее кто-нибудь, почему и каким образом, — объяснить Монахова это не сумела бы. Однако вся ее интуиция, натренированная за годы негласной службы, а по сути, настоящего рабства у Валерия Андреевича Березина, вопила именно об этом. Уж чему-чему, а своей интуиции Татьяна доверяла целиком и полностью, по причине того, что та ее ни разу в жизни не подводила!

Монахова сердито тряхнула дивной платиновой гривой, протянула руку, украшенную перстнем с крупным сапфиром, окруженным не самыми мелкими бриллиантами, и изящным движением взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским. И в этот момент почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Неторопливо повернувшись; Татьяна безразлично глянула на ближайшую к ней горстку гостей, и тут же ее бровки едва заметно удивленно дрогнули: из толпы друзей Луганского ей радостно улыбался — кто б мог подумать? Тот самый Денис, фамилию которого она решительно не помнила, бизнесмен, выручивший ее тогда с застрявшей в пробке тачкой. Вот уж неожиданность так неожиданность! Что ж, как говорится, что ни делается… Прекрасная возможность хоть так отомстить Юрочке, отдавшему предпочтение своей курице мамаше. Почему нет? Судя по настойчивым звонкам, рыжего бизнесмена не миновала судьба большинства ее знакомых мужчин: влюбился по уши!

Татьяна поначалу почти не обратила внимания на то, что Денис двинулся ей навстречу не один, а в обществе еще одного господина — постарше его, однако весьма подтянутого и элегантного.

— Это судьба! — Денис сиял и светился не хуже Татьяниного перстня, на который успела завистливо покоситься уже Не одна из присутствующих дам. — Здравствуйте, Танечка! Страшно рад вас видеть в доме своего друга. Ох, простите! Знакомьтесь — это еще один мой старый друг. Даже точнее — старший друг. Александр Турецкий.

— Весьма рад! — Вот тут Монахова наконец и взглянула на спутника рыжего бизнесмена. На какое-то мгновение взгляды их встретились, и Монахова неожиданно ощутила легкий холодок, пробежавший по ее полуобнаженной, идеальной формы спине. Где-то она слышала эту фамилию. Где?!

Казалось, Турецкий каким-то таинственным образом прочел мысли женщины:

— Не мучайтесь, Татьяна Николаевна. — Он усмехнулся, слегка прищурившись. — Я вам подскажу, где вы могли слышать мое имя: от вашего шефа. Вы ведь до недавнего времени работали в МИДе? Я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. — Татьяна тоже слегка прищурилась, стараясь удержать взгляд Турецкого. Сцена напоминала небезызвестную детскую игру в гляделки.

— Ну вот там и слышали. — Голос Александра Борисовича, в отличие от холодного, тяжелого взгляда, был самым что ни на есть добродушным. — Напомню: я первый помощник генпрокурора.

— «Важняк», — бросила автоматически Татьяна.

— Что ж. Так нас тоже изредка называют. Вы, я смотрю, ориентируетесь в нашей среде.

— Если учесть, что среди моих знакомых, — отчетливо произнесла женщина, — числится ваш шеф, наш генпрокурор, — ничего удивительного!

Она усмехнулась и с презрением дернула мраморным плечиком.

— Прошу прощения. — Не глядя больше на Турецкого, словно того тут и вовсе не было, Монахова обернулась к Денису: — К сожалению, радость ваша минимум наполовину напрасна. Я сейчас поздравлю персонально нашего именинника и, к сожалению, должна буду покинуть вас.

— Ну вот. — Денис с искренним огорчением развел руками. — А я-то думал…

— Мне очень жаль, — Татьяна ласково улыбнулась, — но у меня ужасно ревнивый муж, позволил только заехать сюда — поздравить старого друга. Сам он страшно занят, я же должна дожидаться его дома, так уж у нас сложилось. Всего вам доброго!

Круто развернувшись, она поставила так и нетронутый ею бокал с шампанским на ближайший столик, после чего начала пробираться, не слишком торопливо, но и не медля, в противоположный угол гостиной к юбиляру, окруженному о чем-то оживленно болтающими гостями.

Константин Степанович Луганский, наблюдавший эту мимолетную, занявшую не более нескольких минут сцену от начала и до конца, поначалу склонен был счесть ее чистой случайностью: милая, скромная, надежная и выдержанная Танечка Монахова, идеальная во всех отношениях, с его точки зрения, сотрудница МИДа, ну никак не могла быть тем самым «объектом», ради которого на его личном банкете появился сам Турецкий! Очевидно, спутник Александра Борисовича — старый знакомый Тани, вот и познакомил ее с генералом из чувства вежливости. Первые сомнения в собственной правоте Луганский почувствовал в тот момент, когда Монахова, совершенно неожиданно и как раз после увиденной им сцены, вдруг начала прощаться, даже не дождавшись банкетного стола.

— Как же так, Танюша? — На лице Константина Степановича отразилась растерянность. — Сейчас, кстати, и ваш шеф бывший приедет.

— Константин Степанович, солнышко мое, — жалобно произнесла Монахова, — клянусь, я не нарочно. Позвонил муж, ему срочно требуется моя помощь, я даже толком не поняла, что случилось. Простите меня, Христа ради. Клянусь, специально приеду к вам в гости еще раз и по этому же поводу — прямо на днях.

И, легко коснувшись губками щеки именинника, Татьяна почти моментально скрылась в толпе гостей.

Последние сомнения по части того, кто именно интересовал Турецкого на его банкете, оставили Луганского спустя ровно пятнадцать минут после исчезновения Монаховой. На этот раз к нему подошел Александр Борисович — уже один, без неизвестно куда исчезнувшего своего рыжего спутника.

— Разрешите вас поздравить, — мягко произнес Турецкий, — и откланяться. А также примите наши извинения и извинения Меркулова. Надеюсь, мы не слишком спутали ваши банкетные планы? Не сомневаюсь, что посвящать в неожиданные для вас дополнительные обстоятельства вы, генерал, никого не собираетесь.

— Естественно, — Луганский с тоской глянул в глаза Турецкого. — Простите меня, старика, но вы уверены…

— Ну какой же вы старик, прости, господи! — возмутился Александр Борисович. — Пятьдесят пять лет — это для нас с вами не что иное, как возраст расцвета карьеры. Удачи вам, генерал!

Более Турецкий не добавил ни слова, сделав вид, что Луганский и не пытался у него что-то спросить. И вскоре гости были приглашены Ниной Ивановной к банкетному столу — самым оживленным тоном, какой только имелся в ее арсенале.

Однако генерал Луганский прекрасно видел огонек тревоги в глубине ее глаз. Судя по всему, разыгравшаяся здесь мизансцена не укрылась от внимания генеральши. Перехватив взгляд жены, Константин Степанович тут же отвел свой собственный: огонек тревоги сменился другим — торжествующим, на человеческий язык это переводилось одной-единственной фразой: «А что я тебе, старому дураку, говорила?!» Дело в том, что Нина Ивановна Луганская терпеть не могла столь симпатичную ее мужу Татьяну Монахову. Пару раз супруги даже крупно поговорили между собой в связи с «роковой блондинкой».

До сегодняшнего вечера Константин Степанович предполагал, что жена по чисто женской глупости просто-напросто ревнует его к Танечке. Увы, теперь никакой уверенности даже в этом у него не было.

«Лексус» Дениса терпеливо поджидал Турецкого на парковке у дома Луганских. Сам владелец уже какое-то время на новеньком синем «пежо» Александра Борисовича сидел на «хвосте» у Татьяны Монаховой, покинувшей банкет после знакомства, неприятного во всех отношениях.

Турецкий легко вывел Денисова красавца со стоянки и, немного отъехав по тихому переулку в сторону никогда не умолкающего московского центра, притормозил машину в густой тени громады «сталинки», за которой сдержанно гудело Кольцо. Извлек из внутреннего кармана мобильник и набрал рабочий номер Меркулова. Его шеф взял трубку почти сразу.

— Привет, Костя? Паришься на трудовом фронте?

— А ты как думал, — ворчливо буркнул тот. — Это некоторые привилегированные личности у нас на светских раутах тусуются, как выражается нынешняя молодежь. Ну и словечки у них! «Тусуются», «оттягиваются»… Тьфу!..

— Зато как ярко и образно! — усмехнулся Турецкий, никогда не упускавший возможности слегка поддразнить своего старшего друга за его пуританство.

— Короче, — сурово произнес Меркулов, — ты что, уже покинул юбилейное застолье?

— Так же, как и наша дамочка. Ну, доложу я тебе…

— Что, впечатлила? — фыркнул Константин Дмитриевич.

— Несомненно! Но не в том смысле, на который ты делаешь свои прозрачные намеки! Поверь мне, старому волку и не менее старому знатоку волчиц, наша заявительница не просто права — свою новоявленную мачеху Тамара Владимировна, похоже, недооценивает.

— Это ты что, с одного взгляда на фигурантку сделал такой вывод?

— Костя, ты меня знаешь. Скажи-ка, я хоть раз на твоей памяти ошибался, зачисляя кого-либо в кровные наши враги?