Последний (СИ) - Андрей Колесник

— Какой однако наглец, этот филёр! — проворчал он быстро спускаясь по ступенькам и озираясь по сторонам в поисках извозчика. Никого похожего поблизости не оказалось. Кроме разве что катящего на рынок тележку с репой и морковью разнорабочего. Вздохнув Треф застегнул пуговицы лёгкого пальто и поднял воротник повыше. Ну почему, почему — раздражённо думал, лавируя между неглубоких луж, — почему осень не может начаться с чего-то приятного? Предыдущая прошла в сплошных слежках за бандой магов-грабителей, которые наловчились красть маэн со складов Магистрата. Позапрошлая — в бинтах из-за тяжёлых ранений полученных на задании, роль которого для благополучия Оси была крайне спорная, но зато принесла неплохое благополучие нынешнему начальнику Позвоночника. Он шел тротуаром вдоль муниципальных зданий с обязательными колоннадами и широких окон-витрин богатых лавок. Покупать здесь вещи могли себе позволить только люди очень высокого сословия. Или тугого кошелька. За разноцветными стеклами лавки 'Королевский портной' чуть приплясывали одетые в модные фасоны деревянные куклы-манекены. В солнечную погоду хозяин выпускал их побродить по улице, зазывая к себе посетителей. И на что только не тратят богатые торговцы маэн, уже давно ценящийся дороже золота!

— Скоро начну думать, что наступление сезона дождей это дурная примета! — по-своему обыкновению тихо бормотал Треф себе под нос. — Очевидно же, что эта осень уже не исключение!

Слежка. И кто же это подсматривает за ним, засовывая свой сопливый нос куда не следует? Брайден решил удостовериться, что компаньон не позабудет о своем обязательстве? Или Магистрат перепроверяет, справляется ли он? Или же Позвоночник каким-то из своих вынужденно-неосторожных действий привлек к себе внимание некой третьей стороны?

Вот она благодарность за верную службу!

Леград приходил в себя долго и мучительно. Он не мог сказать ни сколько прошло времени пока он валялся в беспамятстве, ни очнулся ли он сейчас. Строго говоря он и не засыпал. Все тело постоянно болело, кости ломило как от жара, он метался, не в состоянии сдерживать болезненные стоны от того, что не мог принять удобное положение. Согнув ногу в колене он тут же понимал, что ему неудобно, а вытянутая нога начинала тянуть и мерзнуть. Руки немели, раскидывая их в стороны, он вдруг находил локти тесно прижатыми к буквально горящим от муки ребрам. Не в состоянии осознать день сейчас или ночь мечник воображал, что снова оказался на войне и ему слышались крики других раненных, мерещилось, что где-то рядом идет тяжелый бой, воздух воняет серой, а откуда-то доносится злой голос Бездны. В других видениях он снова и снова бился с Дрейком, проигрывал ему и бывал избит раз за разом. Разум отказывался подчинятся и мысли разбегались по туманным лабиринтам бреда.

Время от времени Леград все же осознавал себя лежащим на койке лазарета, слышал голоса ухаживающих за ним врачей и каких-то людей грубо и настойчиво допытывающихся, не притворяется ли он? Может он готов уже заговорить? Иногда спорящие голоса переходили на повышенные тона и начинали скандалить, тогда голову Леграда заполнял несусветный вой и свист.

А порой свет в комнате становился все тусклее и мечник видел, скосив голову, как над его койкой стоит высокая черная фигура в цилиндре. Тяжело покачивалась пахнущая засохшей кровью коса, от одного вида которой спина покрывалась испариной. Белый чуть согнутый клюв целился прямо в лицо, а в зеленых глазах, без зрачков, Леграду виделся приговор. Он не кричал от ужаса. Только улыбался до ушей, слушая невыразительный, словно размазанный по всей комнате глас:

— …придут по твою душу. Будь спокоен мы еще не раз встретимся. Ты сослужишь для меня хорошую службу.

После этих слов Леграду обычно казалось, что он просыпается весь в холодном поту, но на самом деле он засыпал еще глубже.

— …ему лучше, — доносилось до мечника пока он не раздумывая плавал в розово-сером киселе видений.

— Что-то не видно. Как валялся, так и валяется. На рожу только гляньте, — усомнился мужской бас.

— Говорю вам лучше, значит так оно и есть. Я между прочим дипломированный лекарь и людей за свою жизнь на тот свет отправил не меньше вашего. Поэтому все симптомы ухудшения с закрытыми глазами определю! Вот, он уже просыпается.

— Хорошо бы. Ему предстоит еще ответить на множество вопросов…

— Не так быстро, малиновый! — а это был уже совсем хорошо знакомый голос. Мелгот всегда так насмешничал, когда хотел кого-то позлить. — Он под защитой. Кроме того следствием было доказано, что Леград получил свои ранения помогая городовым.

'Каким еще городовым? — подумал Леград, наслаждаясь ощущением расслабленности воцарившемся в его теле. — Я ж вроде защищал ту… девчонку… забыл как её там. И чего он так наседает?'

Мелгот в самом деле наседал, доказывая неизвестному 'малиновому', что все подозрения повешенные на его друга всего лишь инсинуации неведомых врагов клеветников. И вообще государству, мол легче героя врагом признать, чем выплатить положенные откупные человеку спасавшему Ось множество раз. И хотя Леграду льстило, что за его тело происходит настоящая битва, в нем проснулся интерес, зачем же он потребовался противоположной стороне.

Открыв глаза первым что он увидел было колено. Затянутое в черную материю брюк колено. Источник звуков находился выше.

— Ага! Проснулся!

— Неплохой костюм, Мел, — хрипловато похвалил Леград, оценив дорогое убранство друга.

— Как чувствуете себя? — заботливо спросил его немолодой коротышка в одежде лекаря.

— Ааа… бывало хуже, — Леград приподнялся в кровати, с удивлением обнаружив несколько потемневших от пота повязок на ребрах. Доктор протянул руку и потрогав его лоб довольно покивал:

— Что-нибудь болит? Голова кружиться?

— Голова нет. Все остальное да, — признался мечник. Лекарь довольно покивал:

— Это хорошо. Переломов у вас нет. Только пара трещин в ребрах и многочисленные повреждения в тканях, сотрясения… в общем через пару дней сможете встать на ноги, — тут он оглянулся на двух посетителей стоящих в ногах у Леграда и предупредил: — Больного не тревожить! Ему нужен покой!

После чего, явно посчитав дисциплину восстановленной, гордо ретировался из палаты.

Мелгот предосудительно покачал головой и повернулся к своему собеседнику. Широкому, с короткой шеей и нагловатым взглядом надсмотрщика человеку в темно-малиновом мундире дорогой бархатистой ткани. На волосатой руке, крепко обхватившей деревянную спинку кровати блестела витая золотая цепь.