Соблазненная - Вирджиния Хенли

Антонию потрясла нарисованная бабушкой картина. Ее ночной кошмар становился реальностью. Возможно, этот дьявол, Бернард Лэмб, больше чем молил о несчастном случае. Возможно, он умышленно повредил «Чайку». Тогда это было покушение на убийство. Возможно, дьявольская затея удалась! Антония, тяжело вздохнув, закрыла глаза. «Нет, нет, — убеждала она себя, — не спеши с такими дурными выводами. Нельзя быть таким злодеем». Злые мысли навлекут ужасное наказание. Пока Тони к ним не вернется, она должна думать только о хорошем.

— Если мы представим тебя как Антони, то выиграем время, может быть, пару недель. За это время ты поправишься, а Антони, может быть, вернется домой. Если его действительно нет в живых, у нас будет время уложить вещи и предпринять кое-что еще. Мы сможем переехать в мой вдовий домик. Это всего лишь небольшой коттедж, но нам места хватит. Пока что постараемся не давать сообщение в «Газетт» о несчастном случае.

Слушая бабушкины речи, Антония поняла, в каком ужасном положении они оказались. Они, возможно, не только потеряют Антони, но и лишатся Лэмб-холла и привычной с детства обеспеченной жизни. Антонии вдруг стало дурно.

Роз подумала, что ей претит эта идея, и постаралась убедить Тони в ее преимуществах:

— С завязанными сзади волосами даже мы с мистером Бэрке приняли тебя за Антони. Если ты на время будешь выдавать себя за брата, то тебе не придется лишаться титула, городского дома и, самое главное, Лэмб-холла.

У Антонии захватило дух при одной мысли о дерзости такого предложения.

— Как ты думаешь, ты сможешь выдать себя за Антони?

— О чем речь? Буду играть роль Антони, пока он не вернется. Никто и не узнает, — заверила она.

— А если он не вернется, милая?

— Если ты собираешься продолжать в этом духе, ничего не выйдет. — Антония горестно заплакала. — Я займу место Антони, чтобы сохранить все, что ему принадлежит, но только до его возвращения.

Роз приходилось довольствоваться, чем есть. Не все сразу. Возможно, обман не сойдет им с рук, но попробовать, черт возьми, стоит. В этом она была твердо убеждена. Роз достала из кармана ножницы.

— Перво-наперво мы должны обрезать тебе волосы, чтобы они были как у Антони.

Антония подняла темную волну доходивших до пояса волос.

— Обязательно? Я могла бы запрятать их под один из париков Тони.

— Ты же знаешь, что он не носил парик дома или когда ходил под парусом. Если он никуда не уходил, то ходил с открытой головой, откидывая волосы назад. Я хочу, чтобы слуги, за исключением, разумеется, мистера Бэрке, думали, что ты — Антони. Если уж домашняя прислуга поверит; что ты — это твой брат, то все остальные тем более.

Не стало доходившей до пояса гривы, волосы рассыпались по плечам. Тони закрыла глаза, переживая потерю роскошных блестящих темных локонов. У нее вдруг перехватило дыхание, лицо пылало.

Роз тщательно собрала срезанные волосы, чтобы потом потихоньку избавиться от них, затем зачесала назад волосы Антонии, перевязав сзади черной ленточной.

— Надень-на халат Антони и встань у балконного окна, а я позвоню горничной.

Антония считала это напрасной тратой времени. У слуг не было причин для неверности, тогда зачем заниматься чепухой и дурачить их? Правда, страшно интересно посмотреть, удастся ли ей.

На звонок отозвалась Анна. Роз, открыв дверь постучавшей горничной, сказала:

— Анна, попроси Джеймса принести воды для ванны Антони. И перестели постель.

Присев перед Роз в книксене, Анна украдкой глянула на молодого лорда Лэмба. Покраснела, увидев, что он в ночном халате, и, чтобы скрыть смущение, пролепетала:

— Принести вам завтрак, сэр?

— Нет, спасибо, Анна. Буду завтракать внизу, как обычно, — ответила Антония, надеясь, что ее голос такой же хриплый, как у Тони.

— О, сэр, мы все так волновались за вас. Слава Богу, вы живы и здоровы.

— Спасибо, Анна, — тихо ответила Антония. Молоденькая горничная покраснела еще больше. Молодой хозяин впервые назвал ее по имени. Она выскользнула из комнаты искать Джеймса, а Антония вышла на балкон — ей страшно не хватало воздуха. На мгновение все поплыло перед глазами, ноги стали как ватные. Чтобы не упасть, она оперлась о стену балкона. Глаза тотчас обратились к пристани, но там не было ни души. Как назло, на воде было тихо, будто в пруду.

Антония с трудом вернулась в комнату Тони, где Джеймс перелил два ведра кипятку в стоявшую в углу небольшую ванну. Прежде чем забрать пустые ведра, Джеймс глянул украдкой в сторону леди Рэндольф. Та была занята — доставала одежду хозяина. Он сунул в ладонь Тони гинею и тихо сказал:

— Ваш выигрыш, сэр. Дали двадцать к одному. Проводив слугу до двери, она заперла замок.

— Пока все хорошо.

Антония сняла халат и встала перед зеркалом, чтобы осмотреть синяки. На груди и на ребрах кровь запеклась под кожей в большие темные пятна. Во все бедро длинный болезненный синяк. Морщась от боли, она ощупала царапины на коленях и локтях, думая, что от теплой воды боль немного утихнет. Это было последнее, что она помнила.

За всю жизнь леди Розалинд Рэндольф не было так страшно. У ее любимой внучки было воспаление легких. Когда Антония потеряла сознание и ее отнесли в постель, Роз сразу почувствовала, что внучка горит в лихорадке. Шесть дней и ночей она, не отходя от постели, ухаживала за ней, обтирала влажным полотенцем, крепко держала за руки и успокаивала нежными словами, когда Антония металась в бреду.

Все эти долгие ночи мистер Бэрме бодрствовал, чтобы, если задремлет леди Рэндольф, быть готовым присмотреть за Антонией.

Роз молилась, как еще никогда не молилась:

— Боже, смилуйся, не забирай обоих. Оставь мне это дитя, я ни о чем больше не прошу.

Роз показалось, что Господь услышал ее молитвы, потому что лихорадка наконец ослабла, Антония перестала метаться и спала спокойнее.

Майор Блаунт приезжал каждый день, но Роз было не до гостей. Она послала ему записку, в которой благодарила за все и просила продолжать поиски, какими бы безнадежными они ни казались. Майор Блаунт также ответил запиской, сообщая, что боится, как бы в «Газетт» не пронюхали о несчастном случае, и что он не подтвердил, но и не опроверг их бестактные спекуляции, когда они обратились к нему.

Розалинд поняла, что даже Джереми Блаунт еще не знал, что это Антония обманула смерть, но решила, что следует подождать и объясниться на словах. Не стоило доверять бумаге. Письма, случается, всплывают на поверхность, когда не надо.

За всю неделю после несчастья на берегу не появилось никаких новых следов крушения. Роз смирилась с горькой правдой, что Антони никогда уже не вернется. Она устала, сознавая, что понесла тяжелую потерю. Единственное, что она могла, так это смириться-с утратой, сохранив веру и достоинство.