Слепой рывок - Андрей Ливадный

За два последних года ситуация в поясе накалилась до предела. За орбитой Марса законы Земли молчат, там интересы корпораций выражаются языком силы, и кораблям с эмблемами «UN» все чаще приходится вмешиваться, защищая свободные поселения на астероидах, находящихся под патронажем правительства.

Ульрих Фицджеральд сторонился войны. Контроль над ресурсами Марса придавал «Генезису» вес и независимость. «Меня им не свалить», – думал он, вдыхая чистый утренний воздух.

Небо светлело. Над склонами горной долины появились испарения, не имеющие ничего общего с промышленным туманом.

Последний островок дикой природы.

Он создал его силой биотехнологий. Создал с нуля.

Фицджеральд хорошо помнил мертвую, насквозь пропитанную токсинами землю, пузырящиеся ядовитые озера да выветренные отроги скал, кое-где возвышающиеся над горами спрессованного мусора.

Катя Римп, впервые побывав тут, назвала это место «долиной ужаса», но Фицджеральд сдержал данное ей слово, и уже через год после их памятной встречи здесь зазеленели побеги первых растений.

Теперь местность уже не узнать. Глядя на зелень склонов, трудно представить, что раньше тут располагалась свалка, ставшая экстремальным полигоном для корпорации «Генезис», где апробировались все новейшие биотехнологии, предназначенные для колонизации иных миров. Они проходили испытания в условиях гораздо худших, чем предсказанные, но пока гипотетические биосферы чуждых человеку планет.

Ульрих заметно нервничал в ожидании намеченного на сегодня события. Колониальный транспорт «Альфа», отбуксированный за орбиту Плутона, через час должен включить двигатели и начать разгон до околосветовой скорости.

За десять лет работы над совместным проектом технологии «Генезиса» и «Римп-кибертроник» шагнули далеко вперед. Катя Римп сумела преодолеть запреты и фобии. Ее корпорация разработала модельный ряд человекоподобных машин серии «Хьюго». Андроиды, оснащенные лимитированными нейросетями, предназначались для работы в иных звездных системах, на Земле их использование было признано нецелесообразным, хотя лично Фицджеральду они нравились. Безропотные, ненавязчивые, внешне не отличимые от людей андроиды могли поддержать разговор на любую тему, работали без устали, обладали целым рядом несомненных преимуществ, обогнав по многим параметрам созданных «Генезисом» киборгов.

Неслышно отворилась дверь.

Киборг принес кофе. Утренний распорядок владельца корпорации «Генезис» соблюдался неукоснительно. Любой, кто осмелился бы потревожить Ульриха в эти часы, рисковал всем: работой, положением, благополучием.

Первая чашка кофе. Взгляд Фицджеральда скользил по лесистым склонам двух невысоких горных хребтов. Корпорации принято клеймить, их владельцев – тихо ненавидеть, ибо бизнес жесток и огромные состояния зарабатываются на крови. Ульрих никогда этого не отрицал.

«Но люди-то разные, – размышлял он. – Одним всегда мало. Другие с возрастом начинают понимать: всех денег не заработаешь. И тогда в голову начинают приходить идеи, идущие вразрез с основными законами бизнеса».

Он родился в погибающем, урбанизированном мире. Впитал мрачную атмосферу безысходности. Работал на Европейский Союз, занимался биотехнологиями, был автором новаторского по тем временам проекта преобразования Марса.

Екатерину Римп он помнил еще дерзкой, совершенно асоциальной девчонкой, смелой до безрассудства, но, несомненно, умной и талантливой. Он помогал ей разрушить боевые искусственные интеллекты сверхдержав, стереть границы государств. Сначала ради денег, власти и личного понятия «свободы». Но постепенно, уже находясь у руля могучей корпорации, понимая, что проживет достаточно долго и увидит окончательный закат цивилизации, он начал всерьез задумываться о будущем.

Свой век он давно обеспечил. Население Земли без ложной скромности накормил. И снова зашел в тупик. Фицджеральд мог бы попытаться возродить биосферу планеты, но кто позволит? Куда девать миллиарды людей, которые мгновенно станут «лишними», не впишутся в концепцию обновленной Земли?

У любой власти есть предел. Сделаешь неверный шаг, и тебя раздавят. Выстоишь, добьешься своего – посеешь не жизнь, а хаос.

Вот такие дилеммы.

Посадить дерево – можно. Воссоздать же клочок биосферы, не приговорив при этом пару миллионов человек, – нельзя.

Кто позволит ради создания зеленой заповедной зоны снести, к примеру, мегаквартал, вскрыть панцирь техносферы, уходящий в глубь земли на километры?

Наше жизненное пространство давно исчерпано. Ограничение рождаемости уже ничего не даст. Земля необратимо изменилась. Даже если сократить население вдвое или втрое, города останутся незыблемыми, неприкосновенными, ведь техносфера Земли едина и столь сложна, что уже не потерпит грубых вмешательств. Нужны свободные, не захваченные ею территории, а где же их взять?

На других планетах – ответ был очевиден, но, в отличие от Кати Римп, Ульрих связывал свое будущее с Марсом, не заглядывая далеко в космос, а проект «Альфа» все эти годы служил ему ключом, при помощи которого он открывал запретные двери – легально разработал множество биотехнологий, чтобы вскоре успешно применить их на практике, при терраформировании Красной планеты.

Преобразование Марса стало делом всей его жизни. Сейчас работы находились в переломной, критической стадии. Сети атмосферных процессоров завершены, настала очередь коренных преобразований.

Ульрих ни на секунду не забывал: фаза терраформирования потребует огромных денежных средств, и дать их должен успешный старт «Альфы».

Окраина Солнечной системы. За орбитой Плутона…

Космический корабль был огромен.

Он сконцентрировал в себе передовые разработки четырех ведущих корпораций Земли, аккумулировал опыт освоения внутрисистемного космического пространства, олицетворял надежду погибающего человечества.

Задолго до сегодняшнего события в глубокий космос вывели сеть специально сконструированных ретрансляторов, оснащенных средствами лазерной связи, и комплексы следящей аппаратуры. Они должны запечатлеть исторический момент старта и передать запись важнейшего в истории цивилизации события на Землю. С учетом использования лазерной связи запаздывание сигнала составляло примерно пять часов[5], но главное – миллиарды людей могли воочию наблюдать, как первый колониальный транспорт включит маршевые двигатели и начнет разгон.

В черноте космоса на фоне далеких звезд медленно двигался передатчик сигнала. Он был смонтирован на прямоугольной платформе и издали казался гигантским ажурным насекомым.