Выбор - Николас Спаркс

Девушка быстро приняла душ и надела легкую юбку и блузку. Высушив волосы, она задумалась, стоит ли накладывать макияж, и решила обойтись тушью. Солнце придало ее лицу свежести; отступив на шаг от зеркала, Габи сообразила, что впервые за несколько лет собирается ужинать не с Кевином, а с другим мужчиной.

Она могла бы оправдаться тем, что это всего лишь продолжение праздника или что ее вовлекла в эту авантюру Стефани. Но Габи знала – на самом деле все иначе. Нужно ли стыдиться того, что она решила поужинать с Тревисом? Скрывать это от Кевина? Первой мыслью было: нет никаких причин не говорить Кевину. В течение дня ничего особенного не произошло – и вообще она провела больше времени со Стефани, чем с Тревисом. В чем проблема?

«Разумеется, в том, что вы ужинаете наедине», – ответил внутренний голос.

И что в этом особенного? Стефани не ошиблась: Габи проголодалась, а у соседа есть еда. Человеческая потребность номер один. Она ведь вовсе не собиралась с ним спать – или даже целоваться. Они подружились, только и всего. Если бы Кевин был здесь, она бы настояла, чтобы Тревис и его пригласил на прогулку.

«Но Кевина здесь нет. Ты расскажешь ему об этом ужине?»

«Конечно, расскажу», – отвечала Габи, пытаясь заглушить голос совести. Иногда она его буквально ненавидела. Он звучал точь-в-точь как голос ее матери.

Решившись, она в последний раз взглянула на себя в зеркало и, довольная увиденным, выскользнула во двор.

Габи пробралась через живую изгородь и возникла на краю лужайки. Тревис краем глаза заметил ее появление и беззастенчиво уставился на гостью. Как только она ступила на веранду, в атмосфере будто что-то изменилось. Тревис был захвачен врасплох.

– Еще долго ждать ужина? – запросто поинтересовалась соседка.

– Пару минут, – ответил он. – Ты как раз вовремя.

Она взглянула на креветок, насаженных на вертел вместе с разноцветным перцем и луковицами. В животе немедленно заурчало.

– Ого, – восхитилась Габи. – Выглядит аппетитно.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – Тревис указал на противоположный конец веранды. – Кажется, осталось немного пива и содовой.

Пока Габи шла к холодильнику, Тревис пытался не обращать внимания на то, как грациозно покачиваются ее бедра. Он удивлялся, что это на него нашло. Тревис проследил, как девушка открыла холодильник, порылась в его содержимом и извлекла две бутылки пива. Когда она протянула ему пиво, их пальцы слегка соприкоснулись. Тревис открыл бутылку и сделал долгий глоток, глядя на Габи. Та молча смотрела на воду. Солнце, висевшее над верхушками деревьев, еще светило ярко, но жара спала, и через лужайку протянулись тени.

– Вот почему я купила здесь дом, – наконец сказала она. – Ради вот таких видов.

– Да, тут очень красиво. – Тревис поймал себя на том, что не может отвести от нее глаз, и попытался отогнать все подсознательное. Он кашлянул: – Как поживает Молли?

– Все в порядке. Когда я заходила, она спала. – Габи огляделась: – А где Моби?

– Наверное, рыщет по лужайке. Стряпня его не интересует, раз уж он понял, что я не намерен делиться с ним креветками.

– Он ест креветки?

– Он ест все.

– Да уж, тонкий вкус, – шутливо заметила Габи. – Я могу чем-нибудь помочь?

– В общем, нет. Разве что принести тарелки с кухни.

– Конечно. – Она кивнула. – Где они лежат?

– В шкафу, слева от раковины. И захвати ананас. Он на столе. И нож.

– Сейчас.

Когда Габи направилась к двери, Тревис снова пристально взглянул ей вслед. Что-то в ней явственно его привлекало. Не только то, что Габи была хорошенькая; симпатичных женщин хватает. Прямота и естественное чувство юмора намекали на врожденное чувство осознания добра и зла. Красота и здравый смысл – редкое сочетание, и Тревис сомневался, что Габи знает о своем даре.

Когда она вернулась, кебаб уже был готов. Тревис выложил на каждую тарелку по два шампура, добавил несколько ломтиков ананаса. Оба сели за стол. Река, словно зеркало, отражала небо; тишину лишь однажды нарушила стайка скворцов.

– Как вкусно, – с чувством сказала Габи.

– Спасибо.

Она отпила пива и указала в сторону катера:

– Завтра снова куда-нибудь на нем собираешься?

– Вряд ли. Наверное, вытащу мотоцикл.

– Мотоцикл?

– Когда учился в колледже, купил старенькую «хонду» 1983 года выпуска, которую нужно было чинить и чинить. Я намеревался починить ее и подзаработать. Времени ушло много… Сомневаюсь, что я вообще получил хотя бы цент. Но по крайней мере всю работу сделал сам.

– Во всяком случае, это было полезно.

– Скорее бессмысленно. И не очень практично – мотоцикл то и дело ломается, а запчасти почти невозможно найти. Такова цена обладания антиквариатом.

Габи отхлебнула еще пива.

– Наверное. Я даже не могу самостоятельно сменить масло.

– Ты когда-нибудь каталась на мотоцикле?

– Нет. Это слишком опасно.

– Опасность зависит скорее от водителя и от внешних условий, нежели от мотоцикла.

– Но твой то и дело ломается.

– Да. Мне нравится ходить по краю.

– Я уже заметила.

– По-твоему, это хорошо или плохо?

– Ни то ни другое. Во всяком случае, непредсказуемо. Особенно когда я вспоминаю о том, что ты ветеринар. В этой профессии есть нечто… постоянное. Когда я думаю о ветеринарах, то непременно представляю себе солидного мужчину, с женой в переднике и детьми, которых нужно водить к дантисту.

– Это скучно. Самым увлекательным занятием в жизни ветеринара, по-твоему, должен быть гольф?

Габи подумала о Кевине.

– Бывает кое-что и поскучнее…

– Между прочим, у меня есть родственники. – Тревис пожал плечами. – А что касается всего остального…

– Это своего рода предпосылка, тебе не кажется?

– Я думаю, что быть семьянином – это скорее иметь должный взгляд на мир, нежели жену и детей.

– Неплохо сказано. – Габи прищурилась и ощутила эффект от выпитого пива. – Я даже не в силах представить тебя женатым. Ты больше похож на тех, кто предпочитает ходить на свидания с десятками женщин. Вечный холостяк.

– Не ты первая мне это говоришь. Если бы я тебя не знал, то предположил бы, что сегодня ты слишком усердно прислушивалась к болтовне моих друзей.

– Они тебе льстили.

– Именно поэтому я и беру их с собой.

– А Стефани?

– Она загадка. И потом, Стефани – моя сестра. Выбора нет. Я очень привязан к своей родне.

– Почему мне кажется, что ты пытаешься произвести на меня впечатление?

– Возможно, так и есть. Расскажи о своем парне. Он тоже семьянин?

– Не твое дело.

– Ладно, не рассказывай. Как-нибудь в другой раз. Тогда поговорим о твоей жизни в Саванне.

– Я уже рассказала тебе о своей семье. Что еще ты хочешь услышать?