Любовь под дождем - Нагиб Махфуз

— А ты не считаешь, что партия «Вафд» уже умерла? — спросил я насмешливо.

— Говори что хочешь о революции, я не отрицаю ее силы, но народ умер бы со смертью «Вафд».

В это время мой взгляд и упал на Хусни Аляма и Сафию, спускавшихся к набережной.

— Вон он, твой народ, продолжает борьбу после полуночи! — со смехом сказал я, указывая на них.

Когда пришло время расставаться, Али Бекир прошептал мне на ухо:

— Скоро мы получим сигнал.

Когда я вошел в пансионат, все было погружено в глубокий сон. Мне показалось, что за стеклянной дверью Мансура Бахи горит свет. Я постучался и вошел. Повода у меня никакого не было — просто я был пьян. Он с удивлением посмотрел на меня, и в его глазах засветилась печаль.

— Не упрекай меня… я пьян! — сказал я, усаживаясь на ближайший стул.

— Это видно, — ответил Мансур.

Я засмеялся.

— Знаю-знаю — я не в состоянии завоевать твою симпатию. Мне кажется, ты очень скрытен!

— У каждого свой характер, — вежливо ответил он.

— Мне кажется, твоя голова гнетет тебя!

— Голова — основа наших бед! — непонятно ответил он.

— Благослови аллах нас, обладателей пустых голов! — засмеялся я.

— Не преувеличивай. Ты — источник незатухающей активности…

— Правда?

— Активен в политике… мысли революционные… шашни любовные…

Меня задели его последние слова, но и они потонули в волне хмеля. Мне только стало ясно, что он не рад мне, никому не рад. Я попрощался и ушел.

Когда Зухра принесла чай, я отбросил все свои тягостные мысли и отдался любви. Однако при виде ее сурового окаменевшего желтого лица и нахмуренного взгляда мое сердце наполнилось беспокойством.

— Зухра, что с тобой? Ты не такая, как обычно!

— Если бы не мудрость аллаха, которая выше разума, то я стала бы неверующей, — ответила она гневно.

— Разве еще какие-то новые заботы прибавились к нашим невзгодам?

— Я сама видела вас вдвоем, — презрительно бросила она.

Я понял, о чем она говорит, и сердце мое как будто провалилось в пропасть.

— Кого ты имеешь в виду? — спросил я с отчаянием.

— Учительницу! — И зло добавила: — Похитительница и распутная…

Я засмеялся. А что еще было делать?

— Эх, ты… Я случайно встретил твою учительницу — и только…

— Лжец! — жестко прервала она меня. — Ничего не случайно. Я узнала это сегодня от нее!

— Нет! — с отчаянием воскликнул я.

— Эта свинья призналась, что встречается с тобой. Родителей ее это нисколько не удивило, зато всех их удивило мое любопытство и назойливость.

Я онемел, а она с гневом и отвращением продолжала:

— И зачем только аллах создал такого труса?

Я разбит… сломлен окончательно… из глубины бездны своего отчаяния я взмолился:

— Зухра! Все это не имеет никакого основания… это только увеличивает пропасть… Будь сама собой, Зухра… нам нужно уйти вместе…

Она не слушала меня.

— Что делать?! — восклицала она. — Как я ошиблась в тебе, жалкий негодяй!

И она плюнула мне в лицо.

Я страшно разозлился.

— Зухра! — крикнул я.

Она еще раз плюнула мне в лицо. Тут уж я взбесился.

— Убирайся вон! — закричал я. — А не то я разобью тебе башку!

Она бросилась ко мне и с силой ударила по лицу. Я еле удержался на ногах и схватил ее за руку, но она резко вырвалась и влепила мне вторую пощечину. Я окончательно потерял рассудок и стал осыпать ее ударами. Она отвечала мне с силой, которой я не ожидал от нее.

Вдруг в комнату ворвалась мадам и, ругаясь на всех известных языках, оттащила Зухру от меня, а я вне себя кричал:

— Я свободен!.. Я женюсь на ком захочу… женюсь на Алии!

Пришел Мансур Бахи и увел меня в свою комнату. Я не помню, о чем мы говорили, помню только, что он набросился на меня с удивительной наглостью. Мы сцепились с ним в новой драке. Его нападение на меня было уж совсем неожиданным. Впрочем, почему неожиданным? Просто мне не приходило в голову, что он тоже поклонник Зухры! Таким образом я узнал причину его неприязни ко мне. Пришла мадам. Она решила сделать меня козлом отпущения, старая сводня. Она сказала, что с тех пор, как я появился в пансионате, она не знает покоя, что я превратил пансионат в бедлам.

— Поищи себе другое место для жилья! — закончила она.

После этого мне уже незачем было оставаться в пансионате. Я настоял лишь на том, чтобы мадам позволила мне задержаться до завтрашнего вечера, так как по этот срок у меня были уплачены деньги, и, наконец, просто из гордости.

Я вышел из пансионата и долго брел куда глаза глядят под сумрачным небом, покрытым тучами, вздрагивая от порывов холодного ветра и равнодушно глядя на сверкающие витрины лавчонок с новогодними подарками.

Я направился к месту нашей встречи с Али Бекиром.

— Все подготовил? — спросил он.

Я кивнул.

— Завтра утром начнем, — сказал он.

Утром по дороге на службу я твердил себе: «Пришло утро… началась игра».

Я был взволнован и жаждал новостей. Я позвонил на фабрику и спросил Али Бекира. Мне ответили, что он где-то на территории. Значит, он все сделал как надо, все прошло успешно, и он теперь выполняет свою обычную работу. Не в силах справиться с возбуждением, я раньше времени ушел со службы. Проходя мимо радиостудии, я заметил Мансура Бахи, выходящего с какой-то красивой девушкой. Кто она? Невеста? Любовница? Я с грустью вспомнил Зухру. Я еще не излечился от любви к ней. Это единственное искреннее чувство, которое билось в моем сердце.

Я направился навестить Алию и ее семейство. Меня встретили там довольно прохладно. Я, как всегда, придумал несколько небылиц, но ее отец с возмущением сказал мне:

— Представь себе наше положение — какая-то служанка требует у нас отчета!

Когда подошло время обеда, я распрощался. Я вышел из их квартиры, не надеясь больше туда вернуться. Да меня это не особенно и беспокоило. Ведь всего несколько часов отделяло меня от богатства. Я найду себе более достойную, роскошную жену.

Я пообедал у Баниотти, затем пошел к Али Бекиру, но не застал его дома. Тогда я направился в пансионат. Собрал чемоданы и отнес их в холл. Подойдя к телефону, набрал номер Али Бекира. Волна радости охватила меня, когда я услышал его голос:

— Алло!

— Сархан приветствует тебя… как дела?

— Все хорошо… но я еще не видел шофера!

— Когда мы узнаем результат?

— Встретимся сегодня вечером часов в восемь.

— Хорошо, в восемь вечера… Я буду ждать тебя в казино «Пеликан».

— До встречи.

— До встречи.

Я переселился в пансионат «Ева». После этого я сделал обход кафе, выпивая в каждом по стакану вина, соря деньгами без счета. Хмель успокаивал меня, заглушал тоску любви.

В казино «Пеликан» я пришел немного раньше назначенного срока. У входа я встретил Талаба Марзука. Это немного раздосадовало меня, тем не менее я приветствовал его, изобразив горячую радость.

— Что привело тебя сюда? — спросил он.

— Важная встреча.

— Давай посидим вместе, пока придет твой друг.

Мы уселись в зимнем зале.

— Коньяк? — спросил Талаба Марзук.

Я был уже достаточно нагружен, но мне все же хотелось еще. Мы пили, беседовали, смеялись. Вдруг он спросил меня:

— Как ты считаешь, мне позволят поехать в Кувейт навестить дочь?

— Уверен. Вы что, хотите начать все сначала?

— Нет. Но муж моей дочери — мой племянник — очень богат.

— Может быть, вы хотите эмигрировать?

Я заметил мелькнувшую в его глазах настороженность.

— Нет, — ответил он, — я хочу только повидать дочь.

Я придвинулся к нему:

— Хотите, я скажу вам кое-что?

— Что?

— Есть немало людей, которые недовольны революцией. Однако каким режимом можно ее заменить? Думай, не думай — можно выбирать одно из двух: либо коммунистов, либо братьев мусульман. Кого бы вы предпочли революции?

— Ни тех, ни других! — поспешно ответил он.

— И я так думаю, — доверительно улыбнувшись, сказал я.

Назначенный час прошел, однако Али Бекир не появлялся. Еще полчаса протекли в муках ожидания. Я не выдержал и набрал номер его телефона. Никто не ответил. Может быть, он сейчас едет сюда? Что могло его задержать? Талаба Марзук, взглянув на часы, сказал, что ему уже пора, и, попрощавшись, ушел. Я продолжал пить. Наконец официант позвал меня к телефону. Я бросился к аппарату, с бьющимся сердцем схватил трубку:

— Алло… Али? Почему ты не пришел?

— Сархан… слушай меня… все открылось!

Слова его с трудом доходили до моего затуманенного алкоголем сознания. Потом небо и земля закружились, будто карусель.

— Что ты сказал?

— Мы влипли!

— Но как? Говори все сразу!