Русь Inc - Михаил Ланцов

В какой‑то мере такой шаг был опасен. Ведь могла вспыхнуть и сама башня, сделанная из дерева. Но весь внешний контур стен Георгий всю зиму готовил к боевым действиям, защищая толстой наледью. Огонь не выказывал никаких опасений. Он лизал обледенелые деревянные бревна, но только шипел и парил.

Штурм закончился, банально захлебнувшись из‑за несоразмерно высоких потерь.

Самым неприятным для монголов стало то, что сухой ров был покрыт толстой наледью не только со стороны стен, но и на внешнем склоне. Из‑за чего выбираться из этой канавки оказалось непросто. А стрел и болтов у защитников хватало, что сильно повышало нервозность пытавшихся отступить войск.

— Четверть миллиона стрел… — тихо произнес Георгий, вслед за офицером, доложившим расход ополченцев, и выдохнул. — Твою мать. — Оно и не удивительно. Он слегка неподрасчитал расход боеприпасов, а ребята жгли на совесть. Вот за две операции и спустили треть всего наличного боезапаса. Радовало только то, что для монголов этот сюрприз тоже оказался неожиданностью. И весьма такой неприятной. Вон — все поле было усеяно трупами, утыканными стрелами, словно ежик иголками.

Глава 5

15 февраля 1239 года. Москва

— Никак не могу понять, — тихо произнес Георгий, скорее себе под нос, чем для окружающих, во время очередной планерки штаба. — Почему монголы пошли на приступ? Они ведь не располагают подходящими бойцами? Где‑нибудь на просторах Империи Сун — да, никаких вопросов. Там масса войск, понимающих, что нужно делать. А тут? Смешно если бы не было так обидно. Среди той толпы вояк — сплошным потоком идут вчерашние половцы. Даже булгары и те ушли на Волгу. Им туда ближе и проще.

Размышлял он тихо, но все притихли. Задумались.

Надо отметить, что на эти советы стали заглядывать и рыцари — дипломаты, так как, они втянулись и стали воспринимать эту войну как свою. В какой‑то мере. Ведь в их глазах христианский правитель отражает натиск какой‑то дикой языческой орды. Да, подданные Георгия в их понимании были еретиками. Но они прекрасно понимали, что язычники не станут разбираться — who is who. Просто убьют всех. Ибо наслышаны были об их художествах, не обольщаясь особенно. Поэтому, в этой тишине и прозвучал вопрос Рихарда:

— А почему половцы не должны штурмовать?

— Дети степи, — пожал плечами Георгий. — Они вообще большую часть жизни проводят в степи и чувствуют себя в городах очень некомфортно. Полагаю, что если их потренировать — то вполне смогут. Другой вопрос, что вряд ли их кто‑то тренировал — времени на то не было и места. А им самим такое без надобности. Они таким не интересуются.

— Как же они тогда города Рязани да Владимира брали?

— Мастера из далекой Империи Сун, что служат монголам, ставили пороки. Те ломали стены на большом участке. А дети степи в этот пролом врывались всей толпой и задавливали числом. Большинство из них — вчерашние общинники. Все что они умеют хорошо — это верхом ездить, да скот пасти. Воины из них никакие. Да и воинского имущества нет. Одно копье со щитом, сделанным на скорую руку.

— А копья откуда?

— Загонной охотой балуются, — ответил вместо князя Иван. — Там без копья ничего не сделаешь. Но вы вблизи потом посмотрите — не копья, а слезы. Много всякого мусора и обломков. Хороших наконечников нужно поискать, но встречаются.

— Если они рушили иные стены, то почему же ваша стена выстояла? — Удивился Рихард. — Ведь она тоже деревянная.

— Верно, деревянная. — Кивнул Валентин. — Только устроена иначе. Здесь никто так не строит. У нас ведь за тыном стоит опорный сруб, забитый землей. Такое просто так не сковырнешь. Кроме того, мы используем нагели и скобы, дабы жестко скреплять и фиксировать бревна. Как на кораблях. Из‑за чего при попадании камней бревна не играют, не прыгают. В той же Рязани да Владимире стены осыпались. Бревна целые, а стена рассыпалась из‑за того, что деревяшки просто так лежат, придавленные своим весом. Их после обстрела вполне можно собрать обратно, восстановить стену. Но кто же даст?

— Я полагаю, — подал голос француз после слегка затянувшейся паузы, — язычники снова на приступ пойдут.

— Я тоже так думаю, — хмуро кивнул Георгий. — Все мы слышали стук топоров. Там что‑то страшнее лестниц будет. Долго уж возятся. Но кто их надоумил?

— Тот, кто привык к таким войнам, — философски ответил Рихард. — У них есть мастера из Империи Сун. Если там воюют, практикуя приступы и осады — вполне возможно, что они подсказали.

— Может быть… может быть… — покивал князь.

— А до того не применяли, — продолжил Рихард, — ибо надобности не было.

— Я плохо знаю о том, как шли бою на юге. В Хорезме, в Персии, в Индии. Возможно и так. Но мне кажется… Договорить князю не дали, потому что в дверь постучались. Князь кивнул Ивану, как сидящему ближе всего к входу. Тот подорвался и открыл ее. Там стоял дежурный.

— Что случилось?

— С шара передали тревогу.

Весь оперативный штаб спокойно и организованно покинул помещение, направившись выяснять причину внезапного беспокойства. Вряд ли наблюдатель стал бы волновать из‑за какой‑то мелочи.

Монголы приступили к новому штурму.

Наверное, за столько дней они вполне могли провести в обход, по берегу, обоз и уйти на юг. Но дерзкая крепость открыто бросила вызов. Слишком нагло. Субэдэй не мог просто так все бросить и уйти. Сначала взыграли эмоции. Ведь Берке все рассказал. Какой‑то малый вождь повел себя не так, как должно. А потом, после первого неудачного штурма, он вдруг осознал, что просто не может уйти. Слишком много было странностей в поведение князя. Почему? Из‑за чего ему так себя вести? Он ведь не самоубийца. А значит что? Правильно. Значит, он что‑то задумал.

Подняв все, что удалось узнать у советников, он сильно напрягся. Оказалось, что Георгий находился в весьма теплых отношениях с князем Киевским и Галицко — Волынским. И если первый мало что стоил, то второй — серьезная сила. Может быть, он ждет их? Или, может быть, они уже подошли и ждут, чтобы соединиться с Георгием? Или еще что…. Вариантов оказывалось очень много.

Бросить осаду просто так он не мог. И оставить много войск тоже. Ведь в том случае князь начнет его преследовать. Да, угроза невеликая. Но что скажет Великий хан, узнав, что два тумена бежали от нескольких сотен? А злые языки всегда найдутся. Он в этом не сомневался. Если же его опасения окажутся верны и Георгий сможет объединиться со своими союзниками, то, равно или поздно придется сразиться. Сколько их придет? Кто знает. Но князь совершенно точно знал об огромном обозе с 'уловом'. А значит что? Верно. Он мог своими предположениями поделиться с другими князьями. На такой бочонок меда легко слетится вся оставшаяся Русь. Новгородцев, допустим, свяжет сам хан. А Смоленск, Чернигов, Киев, Полоцк и Галич? Это тысячи две дружинников. Вместе с войсками самого Георгия — сила. И не малая. А у него — мясо. Не устоят.

Вот примерно такие мысли в голове Субэдэя и крутились.

Раз за разом. Круг за кругом. Изматывая и досаждая. Он потерял сон и аппетит. Почернел лицом. Но никаких иных идей, кроме как взять городок любой ценой, он не мог придумать. Даже союзники и советники с ним соглашались. Очень странно повел себя Георгий.

Впрочем, просто стоять под стенами города он тоже не мог. Скоро ледоход. Не успеет уйти до него в степь — все, конец. С таким табором в лесах по весенней распутице смерть.

Именно по этому, потратив несколько дней на подготовку, Субэдэй решил пойти на новый приступ. Но не с утра. Нет. Он уже отметил, что руководит крепостью человек, прекрасно понимающий, чем грозит проспать утренний штурм. А вот вечером, ближе к сумеркам, никто не ожидает атаки. Так не принято. И он так поступит. Хоть какая‑то неожиданность будет на его стороне.

Учтя опыт прошлого штурма, войска приближались к крепости, укрывшись за могучими осадными щитами. Грубо сделанными, весьма убогими. Но мало кого интересовал аспект изящества и красоты. Главное, чтобы стрелу да болт держали. Причем по бокам тоже имелись щитки — гостинцы с башен были очень болезненны. Весила такая конструкция изрядно. Передвигалась очень медленно. Но да ничего. Главное, что войска подойдут к стенам без чудовищных потерь и полной деморализации.

Тараны тоже стали другими. Китайские инженеры задействовали телеги из контуров защиты Подола, соорудив на их основе этакие кибитки с раскидистой крышей. А под ней — таран на подвесе и люди, приводящие в движение всю 'телегу'. И таких имелось пять штук.

Так и двинулись, поспешая, насколько это получалось. Потому как что щиты, что таранные повозки тащить оказалось весьма непросто — тяжелые.