Громкое дело - Лиза Марклунд

Хотя квартира была ни в чем не виновата, да и она сама тоже.

Это ведь он сидел в чертовом самолете до Либоя, в пропавшей «тойоте». Сам так решил, но в результате расплачиваться приходилось ей.

Анника приняла душ, постояла, сколько смогла, под ледяной водой.

Оделась, застелила постель и позавтракала.

Когда Халениус позвонил в дверь, она уже успела навести чистоту на кухне. У него были влажные волосы, словно он также только что вышел из душа, те же джинсы, что и вчера, но голубая рубашка, прямо из-под утюга.

«Интересно, он гладит рубашки сам или его подруга делает это?» – подумала Анника, когда Халениус повесил свою верхнюю одежду.

– Извини, – сказала она. – Я никогда больше не буду ставить под сомнение твои методы и твое мнение. Я не справлюсь без тебя. Спасибо за все, что ты делаешь. Я это очень ценю. Действительно. Если два Хассе нужны тебе здесь, без проблем. Абсолютно.

Анника перевела дух и замолчала. Ее монолог прозвучал совсем не так хорошо, каким представлялся, когда она мысленно репетировала. Тогда в нем вроде было гораздо больше покорности, и фразы лились рекой. Сейчас же она произнесла их несколько натужно и чуточку резким голосом, слова наталкивались друг на друга и рвались наружу слишком быстро и в неправильном порядке.

Она смотрела в пол и кусала нижнюю губу, но успела увидеть, что Халениус улыбнулся.

– Все нормально, – сказал он. – Меня можно подкупить кофе и тортом.

Анника улыбнулась в ответ, удивленная тем, какое облегчение испытала.

– Я чувствовала себя настоящей задницей, когда ты ушел, – призналась она и поспешила к плите кипятить воду. – Черный или как?

Халениус встал в дверях кухни.

– Семьи румына и испанца получили proof of life, – сообщил он. – Каждая свой видеофильм, который по электронной почте прислали прямо близким.

Он сказал это как бы между делом, ничем не выразив своих эмоций, но Анника почувствовала, что ему это стоило немалых усилий.

– Я не проверяла имейл сегодня, – сказала она.

– Я это сделал за тебя, – сообщил Халениус. – Ты ничего не получила.

Анника даже не позаботилась спросить, как ему это удалось.

– И потом, французский пассажирский самолет сегодня упал в Атлантике, – сказал он. – Никаких шведов на борту.

– Террористы? – спросила Анника.

– Гроза, – ответил Халениус и исчез в спальне, она слышала, как он включил компьютер и возился с мобильным телефоном.

Она прислонилась к мойке и простояла так где-то минуту, перерабатывая полученную информацию.

Proof of life. Доказательство жизни. Конечно, есть фильм с таким названием, с Мег Райан и Расселом Кроу. Вполне приличный, насколько ей помнилось. И вроде Мег и Рассел сошлись во время его съемок? И она развелась с Деннисом Куэйдом потом?

Анника включила духовку на 175 градусов, положила большой кусок масла в микроволновку, чтобы растопить его, достала миску и разбила в нее несколько яиц, добавила муку, сахар, ваниль, немного соли, сахарный сироп, какао, расплавленное масло и в довершение всего приличную порцию молока, и смешала все вместе.

«Итак, испанец и румын живы. Интересно, что француз сделал не так», – подумала она.

А потом промазала маслом и просыпала молотыми сухарями форму для торта со съемным днищем, залила в нее тесто и поставила в духовку. Подождала четверть часа, пока все приготовилось, достала из холодильника ванильное мороженое, подогрела ежевику и пошла в спальню, или центр по освобождению заложников, с кофе, тортом, мороженым и ягодами.

– Я поймала тебя на слове и приготовила карамельный бисквит, – сказала она.

Халениус одарил ее растерянным взглядом, явно глубоко погруженный в мысли, не имеющие никакого отношения к ее кулинарному творчеству. И она почувствовала себя по-дурацки. Вдобавок не знала, куда поставить поднос. Все пространство письменного стола было занято компьютером с аксессуарами, звукозаписывающим оборудованием и листами со всевозможными пометками, а на втором стуле все еще лежал ворох одежды (почему она не убрала ее после себя? что с ней не так?), она смущенно сглотнула комок в горле и почувствовала, как краснеют щеки.

– Мы разберемся с этим в другой комнате, – сказал Халениус и поднялся.

Она поблагодарила его в душе, развернулась и поместила поднос на стол в гостиной, а потом забралась в угол дивана с фальшивой чашкой из Белого дома в руке, волосы упали ей на лицо.

– Что это были за фильмы? – спросила она.

– Я не видел их, – ответил Халениус и опустился в кресло. – Семьи не пожелали их обнародовать, но я попробую, может, удастся получить неофициально. Это явно видеоролики не лучшего качества, где заложники сидят в темном помещении при свете, падающем только на лицо, и говорят, что с ними обращаются хорошо, и просят близких как можно быстрее заплатить требуемый выкуп. Все как всегда.

Анника почувствовала, как у нее участился пульс, proof – of – life, выстукивал он, proof – of – life…

– Как они выглядели? – спросила она.

– Вполне ожидаемо: бородатые и грязные, но сравнительно бодрые. Никаких следов жестокого отношения, в любом случае видимых.

Анника глубоко вдохнула.

– Как думаешь, мы тоже получим такой ролик?

– Вероятно.

– Когда?

– В течение дня или, пожалуй, завтра. Похоже, наши злодеи действуют строго по порядку. Ты была последней, с кем у них состоялся первичный разговор. Пожалуй, Томас имеет номер семь в их списке.

Она кивнула и прикусила щеку изнутри.

– Как будут развиваться события дальше?

– Если говорить о моих догадках, – сказал Халениус, – по-моему, они особо не настроены на разговоры сегодня. Им ведь известно, что ты не сможешь пойти в банк раньше утра понедельника, а они хотят держать нас в напряжении.

Анника подула на кофе.

– Сидеть и ждать телефонного звонка гораздо хуже, чем получить его?

Он кивнул.

– У похитителей два оружия: насилие и время. Они уже продемонстрировали, что используют первое из них, и, вероятно, не будут сомневаться насчет второго тоже.

Она бросила взгляд в окно. Насилие и время. Насколько хватит Халениуса проводить практически сутки напролет, кроме отведенного на сон времени, в ее спальне. Как долго средства массовой информации смогут поддерживать интерес к данной теме?

– Мне надо встретиться с Шюманом сегодня, – сказала она.

– Хорошая идея, – поддержал ее Халениус.

– Данные о французе еще не выплыли наружу?

– Нет, насколько я видел, но это, конечно, произойдет уже сегодня.

Она вспомнила свою старую мысль.

– Интересно, что он сделал не так?

– Почему его убили? Ничего, пожалуй. Возможно, причина в переговорщике, или в близких, или обе стороны виноваты. Возможно, он попытался бежать. Или вообще нет никакой причины. Преступники просто решили наказать его в назидание другим.

Анника пододвинула к нему бисквит.

– Поешь, – сказала она.

Он откинулся на спинку кресла (ее кресла) и рассмеялся. Просто расхохотался громко и безудержно, так что его рот растянулся до ушей, а глаза превратились в узкие щелочки.

– Ты действительно не такая, как я думал, – сказал он, когда наконец взял себя в руки.

– Это хорошо или плохо?

Халениус улыбнулся и покачал головой и сделал глоток из своей кружки. Анника пошла на кухню и приготовила еще растворимого кофе, взяла пачку салфеток и вернулась в гостиную.

– Что означает для нас обнародование смерти француза? – спросила она и поставила новую чашку перед статс-секретарем, положив рядом с ней салфетки.

– Интерес к истории резко возрастет, – ответил он. – Охота за преступниками активизируется, американцы и англичане уже в деле, так что будет жарко.

Он отрезал приличный кусок от еще горячего бисквита и с аппетитом принялся за него.

– Все сгорающие от любопытства редакторы, которые рвались пообщаться со мной вчера, захотят получить новый комментарий сегодня, – констатировала Анника.

Халениус кивнул с набитым ртом.

– Черт, как вкусно с мороженым, – сказал он.

Анника посмотрела на мороженое и прикинула, надо ли поставить его в холодильник снова, или оно могло простоять еще немного на том же месте без особого ущерба для внешнего вида и вкусовых качеств, а потом до нее внезапно дошла вся абсурдность подобных мыслей в ее положении: она тратила свои силы и время на размышления о такой ерунде плюс сидела и гадала, закончил мужчина с противоположной от нее стороны стола есть или нет. Ее муж исчез в Восточной Африке, а она беспокоилась о том, понравится ли Халениусу бисквит. Анника задрожала и закрыла руками лицо.

– Извини, – промямлила она. – Извини, это просто…

– Тебе не обязательно отвечать, если нет желания, – сказал он.

Она заморгала от удивления, смотря на него.

– Сгорающим от любопытства редакторам, – пояснил он.

Анника попыталась улыбнуться, потянулась за салфеткой и высморкалась.