Воин из пророчества - Дуглас Брайан

Хорошо еще, что они не имели намерения убивать ее. Слишком уж хороша добыча! Только уворачивались, чтобы не поранила их кинжалом, да хохотали над ее бессильным гневом.

Шраддха вышел вперед, окинул девушку оценивающим взглядом. Хороша! Разрумянилась, глаза горят.

Предводитель поднял руку, останавливая своих людей. Замерла и Рукмини, сжимая рукоятку ножа так, словно надеялась найти в ней спасение.

— Куда вы едете? — резко спросил пленницу Шраддха.

Рукмини молчала.

Повинуясь еле заметному знаку своего предводителя, один из воинов начал закручивать волосяной аркан на ноге упавшего Ратараха. Подросток закричал от боли, потом начал свыкаться с ней и только задышал часто. Лоб его покрылся потом, глаза помутнели. Казалось, он плохо соображал, что происходит.

Шраддха продолжал пристально смотреть на Рукмини.

— Куда вы ехали? — повторил он вопрос.

Ратарах выдавил:

— Не скажу…

И закашлялся.

— Конечно, скажешь, — уверенно, почти дружеским тоном молвил Шраддха.

И аркан еще туже впился в кожу пленника. Брызнула кровь, юноша закричал пронзительно и вдруг сорвал голос, засипел.

Рукмини в отчаянии закусила губу. Ратарах корчился на земле, Шраддха с легкой усмешкой наблюдал за братом и сестрой, и наконец Рукмини не выдержала:

— Хватит! Остановись — он ведь еще ребенок!

Шраддха не спешил выполнить ее просьбу. Он подъехал ближе к девушке. Теперь он мог бы, если бы захотел, коснуться ее рукой.

— Кто он тебе?

— Брат, — глухо ответила Рукмини.

Брат, которого она по легкохмыслию и упрямству завела в эту ловушку! Брат, который хотел уберечь ее и не уберегся сам…

— Хочешь спасти его жизнь? — спросил Шраддха, ласково улыбаясь. — Стань моей наложницей, и я позволю твоему брату жить. У меня много наложниц, по все они слишком покладистые. Понимаешь меня? — Он разговаривал с ней дружески, почти как с равной. Со взрослым человеком, который способен понять его, Шраддху.

— Видишь ли, красавица, мои наложницы меня боятся. Ты не такова, ты не станешь бояться меня. Ты сама — воин, верно? От тебя родится настоящий воин.

Рукмини смотрела в ласковые глаза своего врага и чувствовала, как дикий, почти животный ужас растет в ней.

Как и все люди, она боялась смерти. Это был естественный страх, которого никто не стыдится. Воин умеет преодолевать этот страх, его учат искусству бесстрашия с детства.

Но одна только мысль о том, что ей, Рукмини, предстоит остаться наедине с ненавистным человеком… отдаться этому незнакомцу, которому не нравятся слишком покладистые наложницы… Нет! Девушка невольно поднесла к горлу ладонь.

Шраддха словно бы знал, какие чувства она испытывает. Улыбался ей дружески, проницательно. Он был совершенно заверен в том, что сумеет покорить ее.

— Такая как ты родит мне настоящего воина… Не такого, как твой брат. Истинного. Воина, способного умереть ради другого человека. Воина, способного убить, а не только хныкать. — Шраддха засмеялся и, не удержавшись, провел пальцем по щеке Рукмини. Она содрогнулась от отвращения. — Не вздумай только что-нибудь вытворить над собой. Слышишь меня? Если ты что-нибудь сделаешь с собой, твой браг умрет от мучительных пыток, и последнее, что он прохрипит перед смертью, будет проклятие тебе!

Рукмини наклонилась и перерезала волосяной аркан, стягивающий ногу Ратараха. Затем она бросила нож.

Шраддха весело засмеялся.

— Отвезите ее в лагерь, — велел он своим людям. — Пусть женщины подготовят ее к моему возвращению! Я сотру с лица земли проклятый мятежный город Патампур и возьму то, что принадлежит мне по праву войны.

С помертвевшим лицом Рукмини повернулась к врагам и отдала им свой нож. Только сейчас она осознала, что отныне для нее начинается безотрадная жизнь пленницы. Но, поклялась себе девушка, как только Ратарах окажется на свободе, она оборвет эту жизнь — чего бы ей этого ни стоило!

Глава десятая

Подготовка к жертвоприношению

Санкара спешил. То, что он увидел в чаше, наполненной водой и лепестками лотоса, заставило его действовать без промедления. Иначе будет слишком поздно! Шраддха — хороший воин, преданный господину, но он слишком уж привык полагаться на свое искусство и на мощь оружия. Такие, как Шраддха, не признают великой власти магии. Они попросту не задумываются над тем, что в мире существует нечто более великое, чем мускульная сила и острое лезвие.

О великая Кали! — шептал Санкара, вглядываясь в чашу с водой. — Благодарю тебя за то, что открыла мне свое желание!

Воля богини была выражена недвусмысленно. Несколько дней назад Санкара обещал ей человеческую жертву. И неустанно обращал к Кали молитвы, вопрошая: какую именно жертву предпочтет богиня. Он знал, что у Черной Матери случаются самые странные капризы, и горе тому жрецу, который не догадается — чего именно желает его повелительница. Иногда ей хотелось отведать крови младенцев, иногда — стариков. Случалось, Кали требовала себе в жертву блудниц, и тогда жрецам приходилось, забыв о собственных обетах, отправляться к самым презренным отбросам общества.

Санкара как никто понимал опасность ошибки. И потому вынул чашу, которой пользовался очень редко. Это был древний сосуд, изготовленный в незапамятные времена каким-то очень сильным магом.

Налив в чашу чистой воды и насыпав лепестки лотоса, Санкара до боли в глазах всматривался в воду. Богиня испытывала его. Он ничего не мог разглядеть. У него рябило в глазах, начинала кружиться голова. Один раз он даже потерял сознание. Но Санкара не оставлял попыток. Он знал: рано или поздно видение придет.

Его усилия были вознаграждены в тот день, когда из Патампура вышел караван. Санкара не сразу понял, что именно он видит. Какие-то люди двигаются по плоскогорью. Должно быть, торговцы…

Санкара ниже наклонился над чашей. Нет, то были не торговцы! Караван состоял из стариков, женщин и детей. Телеги были нагружены не товарами, а книгами и астрономическими приборами. И везде сидели дети: на стопках книг, на ящиках со свитками…

— Беглецы из Патампура, — прошептал Санкара. — Теперь многое становится понятным. Кажется, Шлока — могущественнее, чем я предполагал.

Да, теперь Санкаре было ясно. Он не мог увидеть ту, кого Кали желала себе в жертву, потому что избранница богини находилась в Патампуре. И одновременно с нею в Патампуре был Шлока, мудрец и воин, учитель воинов. Магия Шлоки совершенно блокировала все попытки Санкары проникнуть незримым взором за стены Патампура. Причем Санкара не сомневался: Шлока не производил для этого никаких ритуалов. Одно только присутствие Шлоки разрушало всю магию Санкары и закрывало подопечных мудреца от каких-либо магических воздействий.

— Интересно, понимает ли сам Шлока, что происходит? — спросил себя Санкара. И сам себе ответил: — Нет, потому что в противном случае он догадался бы о моих намерениях и оставил избранницу Кали в стенах Патампура, под своей защитой.

Что ж, тем лучше. Любой ошибкой противника следует воспользоваться.

Кали показала ему караван. Затем взор богини заскользил по людям, что уходили от армии Шраддхи. То и дело Черная Мать задерживалась на этих людях. Рассматривала их, словно пытаясь понять, кого же из них она хочет себе жертву. Вон тот старик с растерянным лицом? Нет, нет. Может быть, беременная женщина, которая не в состоянии сейчас думать ни о ком, кроме своего будущего ребенка — и о том, суждено ли этому ребенку увидеть своего отца или же тот погибнет при штурме города? Нет, беременная женщина тоже не интересовала Кали.

Не та ли девочка, худышка с острыми коленками, что изо всех сил держится за бортик телеги, боясь выпасть? На ней взгляд Кали задержался дольше всего. Однако миг — и Кали двинулась вперед, к голове каравана.

Скоро Санкара увидел юношу, почти мальчика, верхом на коне. Юноша хмурился и отчаянно старался выглядеть старше своих лет. А рядом с ним ехала девушка в полном расцвете здоровой красоты. Она была похожа на юношу, но если тот напоминал зверька, готового в любое мгновение прянуть и убежать, то девушка выглядела победоносно. Такая не убежит от опасности, не отступится перед трудностями.

— Она! — понял Санкара.

Но как добыть ее? Он перевел взор на статую богини.

— О великая Кали! — прошептал Санкара. — Помоги мне исполнить твою волю! Оторви это дитя от каравана, заставь ее сделать какой-нибудь необдуманный шаг, чтобы ее можно было схватить на плоскогорье, когда она будет одна!

Статуя слегка шевельнулась, и сердце Санкары наполнилось радостью. Он верно угадал желание богини, и теперь богиня будет помогать ему! Он — самый великий из жрецов Кали, и та власть, которой он обладает, выше власти Аурангзеба, выше любой земной власти. Одно только осознание этого пьянило, и Санкара не променял бы своей силы ни на какие другие блага.