Там, где зимуют раки - Татьяна Морозова

— Мне нечего от вас скрывать, мудрая, — развёл руками отец Лазурий. — Самому бы хотелось понять, откуда приходят такие мысли, и почему я порой вижу то, чего нет наяву. И ещё…

Тяжкий вздох мага дал понять драконе, что ему не легко говорить. Радость, только что бушевавшая в душе старого мага, сменилась тоской. Мать драконов молча выжидала, она не собиралась торопить отца Лазурия. Если он решился рассказать, то должен сделать это без нажима и давления.

— И ещё, — повторился старый маг, — иногда я смотрю на мир чужими глазами.

Дракона переступила с лапы на лапу:

— Это как?

— Такое происходит по ночам, почти перед сном. Пелена застилает глаза, а потом я вижу происходящее где-то в другом месте, с другим человеком. Понимаете?

— Не совсем.

— Я вижу его глазами! — выкрикнул отец Лазурий. — Это бьёт по нервам и сводит с ума.

— И давно это началось? — у драконы появились смутные подозрения, и она надеялась услышать им подтверждение.

— Вы не поверите, мудрая, но всю жизнь, сколько себя помню.

Драконий хвост с досады ударил по земле. Она-то надеялась, что видения отца Лазурия напрямую связаны с использованием магии Мёртвых магистром Рифальдом.

— А что именно вы видите?

Неожиданно дракона дёрнулась всем телом и замерла. На какое-то время её глаза остекленели. Отец Лазурий испугался не на шутку — дракона застыла, словно каменное изваяние.

— Мудрая Ши'А, вы меня слышите? — сдавленным голосом позвал её старый маг.

В ответ — гробовое молчание. Прошло несколько минут, а дракона так и не приходила в сознание. Отец Лазурий растерялся он уже и не знал, что ему делать. Он хотел, было побежать за помощью, но в это время дракона вновь дёрнулась и произнесла:

— Най…

— Что? — переспросил старик.

— Най-яр, — дракона легла на землю и тяжело задышала.

Две крупные слезы задрожали в уголках драконьих глаз. Старый маг присел возле головы драконы и провёл ладонью по морде Ши'А.

— Да, уважаемая, да… Нам всем её не хватает.

— Вы не поняли, — каждое слово давалось драконе с большим трудом, — я почувствовала её. На секунду, но ощутила, как энергия Найяр коснулась Предела. Не понятно одно — почему меня от этого так сильно скрутило? Очень странно…

— Правда? Почувствовали? — обрадовался отец Лазурий. — Это отличная новость!

— Вы так думаете? — драконе стало лучше, и она смогла поднять голову.

Её глаза оказались на уровне глаз мага, Лазурий смотрел в них не отрываясь.

— Конечно, Раз вы почувствовали её, значит, Хранительница жива.

— Да, об этом я как-то не подумала.

Старик засуетился.

— Необходимо рассказать об этом Шамри и Заххару.

— Не думаю, — покачала головой дракона, — это было мимолётное прикосновение, и никакой конкретной информации.

— Это говорит о том, что Найяр пытается связаться с нами, мы должны приложить все силы, чтобы помочь ей вернуться. У нас теперь есть доказательство, что она жива-здорова. И мы будем искать варианты её возвращения! — пламенно закончил свою речь отец Лазурий.

— Хорошо, — согласилась Мать драконов, — мы расскажем о том, что я почувствовала, но только утром. Сейчас глубокая ночь, и вам, отец Лазурий, пора спать. Да и мне тоже отдых необходим.

Пожелав Матери драконов спокойной ночи, старый маг отправился спать. Проводив его взглядом, дракона расположилась на мягкой траве и закрыла глаза. На душе её было спокойно. Единственное, о чём она сожалела, что так и не удалось узнать у отца Лазурия, какие именно сюжеты мелькают в его видениях.

Не слушая возражений, Антея схватила меня за руку и потащила к Вратам. Сопротивляясь, на сколько позволяли силы, я отчаянно пыталась вырваться.

— Нам нельзя покидать друг друга! Пойми ты это! — изворачиваясь ужом, кричала я.

— Тебя ждут, — коротко отрезала Антея и резко толкнула меня вперёд.

Врата распахнулись, готовые к перемещению. Но, то ли Антея просчиталась с траекторией моего «полёта», то ли я умело извернулась, но, коснувшись Врат, мне удалось отскочить обратно. Тело свела дикая боль. Меня словно разобрали на молекулы, а потом вновь собрали. Суставы выворачивало, судороги сводили мышцы, изо рта потекла кровь. В голове взрывались петарды, и на фоне их шума во всю глотку орал Феликс:

«Жить надоело?! Сумасшедшие! Вы что, обе рехнулись?!»

Испугавшись собственного поступка, Антея закричала и кинулась ко мне.

— Найяр, ты живая? Прости! Слышишь?!

Она упала на колени рядом с моим телом и принялась быстро-быстро растирать его. От её действий стало ещё больнее, и я невольно закричала. Воздух стал, словно раскалённый, дышать было нестерпимо больно. Если бы не Феликс, то неизвестно чем бы всё закончилось. Через минуту боль исчезла, а я смогла сделать вдох. Хранительница Врат нервно закусывала губы, глядя на последствия необдуманного поступка.

— Не делай так больше, хорошо? — попросила я, сплёвывая кровь.

«Хранитель Врат, он на то и Хранитель, чтобы проводить через них, а не зашвыривать!» — ругался Меч.

— Это послужит мне уроком, — Антея была готова сгореть от стыда.

«Хороший, однако, урок — ценою в мою жизнь», — я старалась не злиться на подругу, но доля обиды в душе присутствовала.

А если бы всё закончилось более печально? Я восстанавливала свои силы, и пыталась разобраться в ощущениях, которые промелькнули в миг соприкосновения с Вратами.

«Феликс, мне показалось, что на какое-то мгновение дотронулась до Предела и почувствовала Ши'А».

«Всё может быть, — согласился Меч, — у меня произошло то же самое. Это хорошо, с одной стороны, теперь дракона знает о нас».

«А с другой?»

«С другой — ты чуть богу душу не отдала».

«Ты уверен, что Ши'А нас ощутила?» — засомневалась я.

«Уверен. И вообще, прекращай валяться, вставай давай».

Ноги подгибались, не желая слушаться, руки тряслись. Придерживая меня за локоть, Антея помогала встать.

— Извини, ладно? — она вновь попросила прощенья.

Моих сил хватило только на короткий кивок. Как ни пыталась Антея поставить меня на ноги — ничего не получалось, они упорно подгибались в коленках. Пришлось опять сесть на траву.

— Дай мне несколько минут, чтобы силы полностью восстановились, — не глядя на подругу, сказала я.

Не говоря ни слова, Антея присела рядом. Так мы и сидели — я и она, глядя в разные стороны. На душе стало паршиво — за всё время нашей дружбы с Анной Ивановной, это первая размолвка. Мне и ссориться не хотелось, но и за себя было обидно. По её, Антеиной горячности, я чуть не погибла. Надеюсь, что в дальнейшем, испытать такую боль больше не придётся.