Убийство с продолжением - Виктор Васильевич Юнак

«Франсуа Куртуа». Я юрист по образованию, и юриспруденция мне ближе, нежели торговля. – Куртуа сделал маленький глоток.

– Но чтобы открыть фирму, сделать ремонт в помещении, раскрутить ее, наконец, дать рекламу – нужны деньги. А я так понимаю, что, помимо того бесценного богатства в виде рукописей знаменитостей и этого помещения ваш дедушка не оставил вам особого наследства.

– Вы что, налоговый инспектор? Откуда вы это знаете?

– Просто догадываюсь.

– Великолепно! Тогда просто догадайтесь, что сумма, названная вами, не идет ни в какое сравнение с той ценностью, которое представляет письмо этого русского писателя.

– Назовите вашу цену.

– Я не специалист в этом деле. Мне нужно посоветоваться.

– Конечно! Но только позвольте вам дать маленький совет. Мы хотя по возрасту с вами почти равны, но у меня гораздо больший опыт в бизнесе. Так вот: если хотите купаться в роскоши, не заплывайте за буйки, можете утонуть.

– Не понял.

– Это я к тому, что лучше получить реальную или даже чуть заниженную цену, чем не получить завышенную.

– Об этом не беспокойтесь. Я вам позвоню завтра и скажу свой ответ.

– Договорились!

Жакло допил свой кофе, встал и, пожав руку Куртуа, ушел.

На следующий день они созвонились, долго торговались по телефону, пока не сошлись на устраивающей обе стороны сумме.

22

Жан-Мишель де Труа встретился в Париже с Бернаром Куртуа, сыном убитого в Ницце старика Куртуа. Куртуа болел – у него была простуда, он чихал и кашлял, осенняя дождливая погода не способствовала скорому выздоровлению. Чтобы не заразить детектива, Куртуа закрыл рот медицинской маской. Разговор с ним получился коротким. Из-за болезни Куртуа лишь успел сказать, что не очень хорошо знает предполагаемого убийцу его отца. Играл с ним однажды в парижском клубе. Это и в самом деле был русский – его предки то ли из первой, то ли из второй волны русской эмиграции. Знает лишь, что зовут его то ли Жорж, на французский манер, то ли Георгий, как его зовут русские. Фамилия какая-то сложная для французского уха. И подтвердил, что действительно в той самой игре поставил на кон рукопись Достоевского. Ведь все было нормально: этот Жорж убедился, что рукопись выставлена на аукцион, значит, деньги он мог получить реальные. Что заставило его пойти на преступление – ума не приложу.

– Но ведь рукопись принадлежала не вам, а вашему отцу, а он не давал гарантии Жоржу, что выплатит ваш долг в случае поражения.

– Так я же дал ему расписку. Он вполне мог бы подать в суд и выиграть процесс.

– Вы так не любите своего отца, что решили его подставить?

– Это не я его, а он меня не любит… не любил. Лишил меня наследства и даже все мои счета заблокировал. А те жалкие четыре тысячи евро… Вы же понимаете, что на них очень сложно прожить, особенно сейчас, в кризис.

– Видимо, он больше не мог терпеть вашу зависимость от карточных игр и казино.

– Да я сам себя иногда ненавижу за это, но ничего с собой поделать не могу.

– Вы мне можете описать, как выглядит этот Жорж-Георгий?

– У меня, к сожалению, плохая память на лица. Но постараюсь. Роста высокого, нос картошкой, лысый… Впрочем, возможно, он просто бреет голову. Что еще?.. А, на левой руке у него всего полмизинца, первой фаланги нет. Брови густые, черные… Больше ничего не вспоминаю.

– Скажите, а вы бы смогли попробовать на компьютере составить его фоторобот?

Куртуа задумался на несколько секунд.

– Никогда не пробовал, – засмеялся он, после чего закашлялся. – Но давайте попробуем. Только, если можно, завтра. Мне сейчас капельницу должны ставить, медсестра сейчас придет, и вообще я плохо себя чувствую.

– Хорошо! Я приду к вам завтра в это же время.

– Договорились! – Куртуа, лежа, подал детективу руку.

Но когда де Труа на следующий день пришел на квартиру к Куртуа, там уже работали полицейские. У де Труа от удивления округлились глаза. Он подошел к лейтенанту, представился.

– Частный детектив де Труа. Могу я спросить, лейтенант, что случилось? Я вчера беседовал с мсье Куртуа и сегодня еще раз договорился с ним встретиться.

– Теперь, если только на том свете, – хмыкнул лейтенант, следя за тем, как сержант в присутствии понятых описывает имущество хозяина квартиры.

– Не понял.

– Бернар Куртуа сегодня утром был найден под одним из мостов через Сену с перерезанным горлом. Простите, детектив, больше я вам ничего не могу сказать.

Де Труа был шокирован этими словами. Он вернулся к себе в офис, просмотрел и прослушал все записи, которые собрал за время расследования похищения рукописи и убийства старика Куртуа. Долго ломал голову, как могло такое случиться, что теперь убит и Бернар Куртуа. И вдруг его мозг просверлила догадка: неужели за мной кто-то следит? И этот кто-то знает, что я расследую это дело. Кто-то из тех, с кем я встречался, где-то случайно проговорился? Или не случайно? Он стал размышлять над этим, записал на листке всех тех, с кем встречался: Ницца – сержант полиции Петэн, продавщица магазина Меланж, Франсуа Куртуа, дворник Виллы офицеров; но они вряд ли состояли в сговоре с убийцей, разве что Меланж, да и та слишком долго работала с Куртуа и предавать его ей было ни к чему; Париж – один лишь Бернар Куртуа… Стоп! А что, если следили не за мной, а за Бернаром? Ведь он – единственный, кто видел лицо предполагаемого убийцы, и у того были основания бояться, что Куртуа может описать его. И когда я наведался к нему, этот самый Жорж-Георгий решил его убрать.

Де Труа даже выдохнул от этой догадки. Надо бы наведаться в квартиру Куртуа. Правда, ее наверняка опечатали полицейские. А что, если вызвать в Париж Франсуа? Впрочем, узнав о смерти отца, он и так должен появиться в столице. Бедный Франсуа. Не успел отойти от смерти деда, как тут же придется хоронить отца.

Франсуа Куртуа и в самом деле на следующий день прилетел в Париж. Де Труа позвонил ему и попросил разрешения встретиться, объяснив, в чем дело. Но реакция Франсуа оказалась неожиданной.

– Это вы явились невольным убийцей моего отца. Если бы вы с ним не встретились, он был бы жив.

– Послушайте, молодой человек. Я ищу не только пропавшую рукопись, но и убийцу вашего деда, а теперь, получается, и отца. У меня есть предположение, что убийца – одно и то же лицо. Именно поэтому мне хотелось бы еще раз побывать в квартире вашего покойного отца.