Михаил Орлов - Александр Бондаренко

В отличие от известной сцены в любимом миллионами наших соотечественников кинофильме «Гусарская баллада», здесь бал прерывать не стали и патетических речей никто не говорил. Александр I пробыл в зале ещё около часу, «очаровывая всех своей изысканной любезностью», после чего незаметно исчез, подхватив под руку генерала Барклая де Толли. Потом, один за другим, стали уходить предупреждаемые генералы — впрочем, немногие… К императору был вызван государственный секретарь вице-адмирал Шишков[82], более прославившийся не как флотоводец, но как литератор. По этой причине ему и было поручено написать два документа о вторжении войск Наполеона: приказ по армиям и рескрипт санкт-петербургскому главнокомандующему фельдмаршалу графу Салтыкову.

Архаичный стиль, присущий Шишкову, был здесь вполне уместен:

«Провидение благословит праведное Наше дело. Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудили Нас препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве Моём».

Около 10 часов утра в кабинет государя был вызван генерал Балашов. Разговор с ним Александр начал так:

«Ты, верно, не ожидаешь, зачем Я тебя призвал? Я намерен тебя отправить к Наполеону… Наполеон присылал ко Мне своего генерал-адъютанта графа Нарбонна, бывшего когда-то военным министром: в соответственность этому решился Я отправить тебя. Хотя, впрочем, между нами сказать, Я не ожидаю от этой посылки прекращения войны; но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем войну не Мы. Я дам тебе письмо к Наполеону. Будь готов к отъезду»{116}.

Эпизод этот общеизвестен, он подробно изложен графом Толстым в начале третьего тома «Войны и мира», однако реальный его смысл понятен очень и очень немногим…

В частности, в официальной версии разговора Александра I с его генерал-адъютантом (мы не думаем, что их общение ограничилось лишь несколькими красивыми фразами) упоминается генерал-адъютант императора Наполеона — дивизионный генерал граф Луи Мари Жак Альмарик Нарбонн-Лара. Наполеон прислал его к «брату своему» Александру с поздравлениями по поводу его благополучного прибытия в Вильну.

А вот что написал в мемуарах руководитель Высшей воинской полиции — российской военной контрразведки — Яков Иванович де Санглен, прекрасно знавший истинную цель поездки французского генерала:

«От поставленного мною полицмейстера в Ковне майора Бистрома получил я через эстафету уведомление о приезде Нарбонна просёлками, дабы он не видел наших артиллерийских парков и прочего, что и было исполнено.

По приезде Нарбонна в Вильну приказано было мне государем иметь за ним бдительный надзор.

Я поручил Вейсу[83] дать ему кучеров и лакеев из служащих в полиции офицеров. Когда Нарбонн по приглашению императора был в театре, в его ложе, перепоили приехавших с ним французов, увезли его шкатулку, открыли её в присутствии императора, списали инструкцию, данную самим Наполеоном, и представили её Государю. Инструкция содержала вкратце следующее: узнать число войск, артиллерии и пр., кто командующие генералы? Каковы они? Каков дух войск и каково расположение жителей? Кто при Государе пользуется большою доверенностью? В особенности узнать о расположении духа самого императора, и нельзя ли свести знакомство с окружающими его?»{117}

Как сказано, Нарбонн был приглашён в театр самим Александром — при том, понятно, что французскому бригадному генералу было «не по чину» сидеть в ложе с русским государем, поэтому там он пребывал в одиночестве, но уйти оттуда до конца спектакля было невозможно. Этакая изящная мышеловка!

Нет смысла объяснять, что русскому министру полиции была уготована примерно та же участь в Главной квартире французского императора… Значит, никаких разведывательных заданий он выполнять не мог. Государь, как он сказал, и не ждал никакого реального результата от этой поездки. Тогда почему же он направил к Наполеону с пустым «визитом вежливости» именно Балашова, говоря современным языком, — опытного оперативника? К тому же очень близкого к себе человека, надёжного и преданного, которому перед отъездом из Петербурга он сказал так: «Я хотел бы разорвать тебя на две части, чтобы одну оставить тут, а вторую взять с собой!» Думать, что всё дело в «соответственности» — мол, они прислали к нам бывшего министра, а мы посылаем к ним действующего, — нелепо, не та ситуация была, чтобы углубляться в такие мелочи.

Неужели при Главной квартире императора было мало бездельников с «густыми» — то есть генеральскими — эполетами, весьма родовитых и чиновных? Но всё же выбор государя пал именно на Балашова…

«Ночью государь вторично потребовал Балашова, прочёл ему своё письмо к Наполеону и на словах добавил, что переговоры могут начаться тотчас, но при условии отступления французской армии за нашу границу, а “в противном случае даю Наполеону обещание: пока хоть один вооружённый француз будет в России, не говорить и не принимать ни одного слова о мире”»{118}.

В письме французскому императору говорилось:

«Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из-за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, — то я оставляю без внимания всё происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае, я буду принуждён отражать нападение, которое не было ничем возбуждено с моей стороны. Ваше Величество ещё имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.

Александр»{119}.

Трогательно до наивности! Можно подумать, что Наполеон Бонапарт спал и видел, как бы войти в историю в роли «миротворца»…

Итак, министр полиции был отправлен к французскому императору с совершенно пустым поручением — причём в то самое время, когда он был очень нужен императору, авторитет которого тогда был весьма невысок, и даже существовала реальная угроза его устранения с престола.

Ключ к пониманию, почему так произошло, возможно найти в двух строчках из дневника всё того же прапорщика Дурново — запись от 13 июня:

«Генерал-адъютант и министр полиции Балашов отправился на переговоры с Наполеоном. Михаил Орлов его сопровождает в качестве адъютанта»{120}.

В чём тут загадка? Пустимся в путь вместе с ними, и всё станет на свои места…

Итак, ранним утром 14 июня два всадника — генерал-лейтенант Балашов и гвардии поручик Орлов, сопровождаемые трубачом и двумя казаками, — покинули Вильну и двинулись в западном направлении, навстречу противнику. Ехали они молча, погружённые в невесёлые свои думы: после двух неудачных войн с Наполеоном начиналась третья, теперь уже на Русской земле. К тому же — без каких-либо союзников, тогда как французский император собрал под свои знамёна буквально всю Европу, хотя выражение про «нашествие двунадесяти языков» тогда ещё не вошло в повсеместный обиход…