Заря страсти - Элейн Барбьери

Реплика капитана прозвучала довольно невинно, но Рива почувствовала, как лицо ее заливает румянец. Она поспешно схватила заварной чайник и отошла с ним в другой угол комнаты, якобы намереваясь заварить чай. Боже, что с ней происходит! Неужели, думала она, такую бурю чувств вызвало в ней одно лишь упоминание имени Джеффа Бэнкса, да еще в таком двусмысленном ракурсе?

Вскоре разговор перешел на деловые темы, после чего, быстро покончив с чаепитием, мужчины стали прощаться.

— Нам пора ехать, мисс Рива, — ласково улыбнулся капитан Холл. — Еще раз повторюсь и скажу от имени всех моих парней: ваша блистательная улыбка скрасила нам этот день. Надеюсь, мы еще не раз с вами увидимся. Мисс Лонгворт, — он повернулся к Теодоре, — мое почтение.

— Желаю вам удачи, капитан Холл, — порывисто откликнулась Рива.

— Раз так, значит, удача всегда будет со мной, — улыбнулся Холл, пришпоривая коня.

Фостер, Рива и Теодора провожали взглядами удаляющихся всадников.

Заметив слезы в глазах сестры, Фостер погладил ее по щеке и чуть насмешливо проговорил:

— Ну вот, малышка, ты и завоевала еще одного поклонника. Надеюсь все же, ты не хочешь сказать, что Чарлз теперь остался с носом?

Рива возмущенно тряхнула головой:

— Фостер, о чем это ты?

— Ну, просто Чарлз давно влюблен в тебя. Он очень страдает оттого, что не может быть с тобой рядом.

— Влюблен? — Рива насмешливо приподняла бровь. — И назначил тебя своим полномочным представителем для проведения переговоров со мной, да?

Фостер улыбнулся:

— Ты же знаешь, как он застенчив.

— Надеюсь, не настолько, чтобы не суметь сказать мне о своих чувствах… если, конечно, они у него действительно имеются.

— Ты не совсем справедлива к нему, милая, — неожиданно вмешалась Теодора.

— Разве? А я-то думала, что о таких вещах обычно говорят тет-а-тет. Что еще просил передать Чарлз?

— Только то, что я тебе уже сказал, — мягко ответил Фостер. — Но я уверен, что его чувства к тебе очень глубоки, и тебе вряд ли стоит их игнорировать.

— Фостер, о каких ты чувствах говоришь? Война еще не закончилась — надеюсь, ты не забыл об этом?

— Но она в конце концов закончится, милая, — Теодора улыбнулась, — а жизнь будет продолжаться. Я уже говорила тебе об этом сразу после того, как янки вошли в Виксберг…

Рива тряхнула головой.

— Когда война закончится, тогда я и буду думать о любви, о чувствах и о будущем муже, а сейчас у нас есть более важные дела.

— Ох, тетя Тео, не даст она нам подобрать ей приличного мужа, — рассмеялся Фостер.

— Если от нас что-то и потребуется, мой дорогой, — отозвалась Теодора, — так это не мешать ей: все равно она оставит последнее слово за собой.

Снова рассмеявшись, Фостер обнял обеих женщин за плечи, и они не спеша направились к дому.

К вечеру немного похолодало. Рива вышла во двор подышать свежим воздухом и немного успокоиться. С тех пор как здесь было произнесено имя майора Бэнкса, она не знала покоя. Мурашки пробегали по ее спине от бесконечных воспоминаний. Разговор о Чарлзе окончательно выбил Риву из колеи. Она не сомневалась: Чарлз прекрасно понял, что произошло между ней и майором Бэнксом. Тогда почему же он до сих пор так внимателен к ней, почему передает через Фостера, что скучает и хочет ее видеть? Ох, она совсем запуталась в своей жизни!

Внезапно Риве показалось, что какая-то легкая тень мелькнула в стороне от нее. Приглядевшись, она, однако, так ничего и не увидела и решила вернуться в дом.

Едва она переступила порог, как за дверью раздался зычный голос:

— Вы окружены армией Федерации! Выходите с поднятыми руками, и никто не пострадает.

Фостер бросился к окну, пытаясь разглядеть что-нибудь за чернотой ночи; Рива и Теодора мертвенно побледнели.

— Фостер, — прошептала Рива, — если они поймают тебя, что они с тобой сделают?

Брат метнул на нее быстрый взгляд, но ничего не ответил.

Требование выходить с поднятыми руками повторили еще раз, и Рива почувствовала, как по ее щекам побежали горячие слезы.

— Неужели они казнят тебя как шпиона? — едва дыша, прошептала она и тут же увидела, как брат достал пистолет. — Нет, Фостер, умоляю!

Он взял ее за руку.

— Малышка, с тобой и с тетей Тео все будет хорошо. Янки ничего вам не сделают.

— Ясно, что не сделают, Фостер. Не думай о нас, подумай о себе!

— Я не сдамся без боя!

— Даже не думай об этом! Они пристрелят тебя, как зайца. Ты же слышал: дом окружен. — Рива на секунду замерла. — Погоди, братец, у меня есть план!

Фостер только отмахнулся.

— Весь твой план, малышка, должен заключаться в том, чтобы сидеть тихо и не высовываться. Они охотятся за мной, поэтому…

— …поэтому у нас есть прекрасная возможность их обмануть. То есть, может, это и не слишком прекрасная возможность, но другого выхода все равно нет. — Рива указала на висящий в углу синий мундир. — Раз они тебя выследили, значит, знают, что ты работаешь под прикрытием. Соответственно они ждут там, снаружи, человека в синем мундире, верно?

Фостер кивнул.

— Так вот, — продолжала Рива. — Я надену мундир. На улице темно, они находятся, наверное, на приличном расстоянии и сразу не разглядят. Когда я выйду с поднятыми руками, тетя Тео выйдет вместе со мной. Увидев нас, они потеряют бдительность, и ты тихонько проскользнешь через запасной выход. Как тебе мой план?

— План прекрасный, малышка, но я не могу подвергать опасности твою жизнь!

— Янки мне ничего не сделают: они же сказали, что если мы сдадимся, то никто не пострадает. А когда они подойдут вплотную и все поймут, ты уже успеешь скрыться.

— И оставить вас одних! Нет уж, лучше я умру здесь, на родной земле.

— И кому будет от этого хоть какая-нибудь польза? — в отчаянии воскликнула Рива. — Думаешь, твое геройство что-нибудь решит? Нет, Фостер, ты нужен нам живым и здоровым. Мне, тете Тео, Конфедерации. Ты еще многое можешь сделать для нашего дела. Подумай хотя бы об этом…

Фостер вздохнул:

— Хорошо, сестра, будь по-твоему.

Рива начала быстро одеваться, но тут же обнаружила, что мундир ей слишком велик. В темноте, конечно, это было не очень заметно, но она выглядела в нем скорее похожей на причудливое крошечное чучело, чем на человека. В результате пришлось в нескольких местах перевязаться веревками, но зато это дало необходимый результат.

Когда все было закончено, Фостер подошел и обнял ее, а потом поцеловал Теодору. Рива погасила весь свет в доме, оставив только едва коптящую лампу, и тогда Фостер крикнул в темноту:

— Эй, вы там! Не стреляйте! Мы сдаемся! Раздалась команда «Не стрелять!», и до боли знакомый Риве голос прокричал: