Журнал «Вокруг Света» №11 за 1989 год - Вокруг Света

Время перевалило за полночь. И вдруг совершенно неожиданно откуда-то сверху послышался не совсем обычный вой. Затем кто-то гавкнул по-собачьи — и снова все стихло. Я выбрался из оврага. Перейдя небольшое поле, окруженное чернолесьем, оглянулся и на освещенной месяцем стерне увидел двух крупных зверей. Один был черной масти, второй же больше напоминал лисицу-огневку. Хвосты их были опущены, уши вздернуты. Не волкособаки ли это? — мелькнуло в голове. Заметив, что хищники продвигаются в мою сторону, я ускорил шаг. Заспешили и они. Пошел медленнее — звери тоже замедлили ход. Тогда я остановился, и, как ни странно, хищники опять последовали моему примеру. Так мы некоторое время испытывали друг друга, затем я двинулся прямо на них. Тут уж они не выдержали. Сначала один метнулся в сторону хвойного подроста у лощины, потом и второй — более светлый, последовал за своим собратом. Подойдя к тому месту, где только что стояли волкособаки, я напряг слух. Но, кроме привычного стрекотания и отдельных выкриков птиц, ничего не услышал.

Владимирская область Юрий Новиков, лесник

Виноват человек

Рассказ лесника Юрия Новикова о его встречах с гибридами собаки и волка — искренний и вполне правдоподобный,, включая даже довольно смелую ночевку автора в волчьем логове. Его наблюдения затрагивают один из аспектов актуальной ныне проблемы, а именно — негативное преобразование природы человеком. Ведь Владимирщина — не единственная в стране область, где на смену неутомимо уничтожаемым людьми волкам приходят их помеси с собаками или просто одичалые собаки. То же явление наблюдается во многих местах юга и центра европейской части СССР, в Средней Азии, кое-где в Сибири, а также в некоторых странах Западной Европы и в США.

Пожалуй, чаще истребленного волка заменяют одичалые и просто бродячие собаки, полностью еще не утратившие связь с человеком. Гибридизация происходит реже, хотя, вероятно, ее не всегда надежно регистрируют. В природе и те и другие животные ведут себя гораздо хуже волков: уничтожают все живое, умело избегают человека. Кстати, и численность их там, где они появились, многократно превышает волчью — у них отсутствует саморегуляция плотности, как у волков,- размножаются они дважды в году. В последние годы в результате необдуманной борьбы с волками в 57 наших заповедниках вместо волков появились одичалые бродячие собаки, а в шести — волко-собачьи гибриды. О размерах их хищничества говорит тот, например; факт, что в заповеднике «Столбы» под Красноярском гибель оленей от собак оказалась на втором месте после таких причин, как истощение, травматизм, старость.

Как же объясняет наука происходящие изменения? Почему экологическая ниша крупного хищника — волка где-то пустует, а где-то заполняется? И почему заполняется она не только волко-собачьими гибридами? И, наверное, не случайно при сокращении числа волков больше становится рысей. Вопросы, вопросы... А уверенного ответа подчас и нет. Что же получается — созданная нашими предками из прирученного волка собака снова возвращается в свое исходное волчье состояние? Ведь ученые и практики единодушно утверждают, если постоянно не добавляется собачья кровь, гибридные особи в течение немногих поколений восстанавливают облик волка: признаки дикого вида при смешивании доминируют. Поэтому существует предположение, на наш взгляд, достаточно убедительное, что гибридизация с собакой помогала сохранению волка как вида. Ведь борьба с волком в Старом и Новом Свете продолжается уже многие столетия,- в самое трудное время именно собаки помешали полному исчезновению волка, а жизнь в природе и прочная дикая наследственность способствовали восстановлению не только экстерьера, но и поведения дикого зверя.

К сожалению, условия возникновения очагов обитания волкособак, их образ жизни и судьба не исследованы у нас должным образом. Не изучена и морфология гибридов разных поколений. Да и за рубежом успехов в этой области немного. Например, в США, где экология самого волка изучена современными методами, о распространении и значении явления гибридизации с собакой, а особенно с койотом, известно совсем мало. Так же непонятно, почему в Испании или Греции остро стоит проблема волкособак из-за их многочисленности, а в Италии проблемы этой нет, ее заменяет неясность судьбы самих волков, которых тоже мало и которых теснят размножившиеся в природе одичалые собаки — по данным итальянских зоологов, соотношение волков к бродячим собакам выражается как 1:100!

В нашей стране волкособак основательно изучили только в Воронежской области. Известный, зоолог Лев Серафимович Рябов пишет, что к 1971 году, когда волков сильно повыбивали, эти звери встречались в очень малом числе и лишь на одной трети территории области. Гибриды же встречались повсеместно. Через несколько лет, по мере восстановления численности волков, они стали вытеснять волкособак, последние при этом стали демонстрировать сугубо волчье поведение, хотя внешне еще часто сохраняли черты собачьего облика. По отношению к человеку волко-собачьи гибриды вели себя смелее, чем волки, появлялись чаще у селений, нападали на домашних животных в присутствии людей. Несомненно, такое поведение обусловлено собачьей наследственностью. В дальнейшем — при продолжающемся росте волчьей популяции, заселении ими всей области — гибридов не стало. Однако в поведении современных волков отчетливо прослеживается кровь собак — это выражается и в отношении к человеку, и к собакам, и в охотничьих предпочтениях; они, в частности, не брезгуют падалью, которую находят на скотомогильниках и свалках. Эти новые черты позволяют говорить о синантропизации современного волка, новом качестве этих хищников, которые адаптируются к условиям нынешней жизни, «учатся» использовать наши экологические и хозяйственные грехи.

Итак, решать конфликт человека с волком путем полного и повсеместного истребления животного, конечно, неправильно. Возникающие при этом неприятные ситуации ликвидировать подчас труднее, чем бороться с волком. Поэтому регулирование численности волков надо проводить с учетом экономических и экологических последствий и строго дифференцировать усилия в зависимости от местных условий.

Д. Бибиков, доктор биологических наук

Роджер Желязны, Фред Сейберхэген. Витки

Я вошел в дом и позвал:

— Кора?

Тишина.

Что ж, понятно, дуется. Я ведь сказал Коре, что просто иду гулять, и она, вероятно, беспокоилась. На душе у меня стало совсем муторно, и я сразу решил сделать ей что-нибудь приятное — обед, цветы и... — Кора?

И во второй комнате пусто. Неужели она так разозлилась, что переехала в гостиницу?

«Вас ожидает послание» — светилась надпись на экране телефона-компьютера. У меня в желудке возник ледяной ком.

Я пересек комнату, коснулся клавиши, и экран показал:

«Дон, обстоятельства складываются так что мне пора ехать. У нас был чудесный летний роман но думаю не следует придавать ему особого значения. Ты останешься в моей памяти. Кора».

Я осмотрел весь дом и удостоверился, что вещей Коры нет. Потом вернулся и сел у экрана. Конечно, по дисплею не проверишь почерк и роспись не сличишь. Но преподаватель языка, который так соблюдает пунктуацию...

Всматриваясь в экран, я пытался почувствовать на клавиатуре пальцы Коры, вводящие это послание. Я не отдавал себе отчета в своих действиях. Но где-то глубоко внутри осознавал, что заглядываю в компьютер, воспринимаю его электрическую жизнь; это было чувство сродни той полудремотной симпатии, которую я недавно испытал к электронному навигатору плавучего дома.

Потрясение от открытия или, вернее, повторного открытия такой силы внутри меня отступило на задний план перед иным. Я не мог найти пальцев Коры. Здесь были чужие пальцы...

Пришло время думать. Но даже мой вновь обретенный талант оказывался тут бессильным. Проклиная нашу ссору, я ругал себя за то, что оставил Кору одну, беззащитной перед похитителями. Я вернулся в Ки-Уэст, как на родную землю, в мой дом — мою крепость, где можно стоять насмерть,— вовсе не из-за денег (как я пытался уверить Кору), которые должны сегодня поступить в банк.

Банк?

Перед глазами, как при вспышке, вновь предстала захлопывающаяся дверь из старомодного матового стекла. То, что много лет назад я тайно обозначил,— только для себя, мысленно! — язык моего подсознания назвал теперь «Витки», Исследовательский отдел».

Банк...

Я вышел из дома, сел в машину и, подъехав к банку, встал на площадку в тени кокосовой пальмы.

Деньги должны поступить в полдень — в виде электрических импульсов по световодам, что тянутся под теми длинными мостами, по которым несутся легковушки и грузовики.