Журнал «Вокруг Света» №11 за 1989 год - Вокруг Света

В октябре волчица со своими щенятами покинула логово, перешла на бродячий образ жизни.

Тяжелой выдалась зима для зверей. Охотники снова стали преследовать хищников. Вскоре мать недосчиталась одного детеныша. А в начале марта, когда вокруг деревьев уже появились затайки, волчье семейство обложили флажками. Правда, для молодых зверей это не явилось непреодолимой преградой. Они, недолго думая, перемахнули через оклад и ушли от преследователей. Видно, сказалась в них отцовская кровь: собаки не боятся флажков. Волчица же несколько замешкалась. Она не осмелилась последовать за своими отпрысками. Помеси оказались более живучими и неудобными для человека.

Конечно, опытная, да еще к тому же стреляная волчица в конце концов преодолела «красную линию». Но на это она решилась с некоторым опозданием, вдогонку ей, хоть и с большого расстояния, но все же последовало несколько выстрелов. Одна крупная дробинка угодила в живот Рваное Ухо после этого еще какое-то время находилась с выводком. Затем исчезла. Видно, погибла.

Это случилось, когда поля уже освободились от снега, прилетели жаворонки, а у зайчих появилось потомство. В такую пору осиротевшие звереныши могли прокормиться и сами. Вели они скрытый образ жизни. О них мало кто знал.

Прошло примерно года два, а может быть, и чуть больше. Из того же самого села Никольское стал отлучаться в лес другой пес по кличке Тобик. Своей осанкой, остро вздернутыми ушами, довольно крупным телосложением он напоминал Дружка.

Для Тобика, возможно, все бы обошлось благополучно, если бы он не приводил в поселок своих необычных приятелей — зверей, которые произошли от волчицы Рваное Ухо и Дружка. Наведывался Тобик со своей дикой свитой и в соседнее село Клементьево. Они наводили страх на все живое в округе, но, правда, домашних животных не трогали. Питались в основном падалью.

Когда непутевый пес вернулся домой, хозяин, во избежание дальнейших неприятностей и по настоянию односельчан, вынужден был застрелить его. Это случилось в то время, когда звериные свадьбы кончались.

Волкособаки стали быстро размножаться. Поначалу они осваивали территории, где когда-то обитали чистокровные волки. Затем стали поселяться в других местах, подчас самых неожиданных, иногда совсем рядом с человеческим жильем. При этом ухитрялись оставаться незамеченными. Да и размножаться приспособились в любое время года.

В теплое время я находил их логова в буреломах, зимой — в копнах сена и скирдах соломы. Поселялись они иногда в заброшенных и удаленных от деревень сараях, амбарах, овинах, и даже как-то случилось обнаружить их жилище в большом дупле огромного дерева невысоко от земли.

Неспокойно стало в этих местах, люди жили с постоянным чувством близкой опасности.

...Однажды, морозным утром, потревоженное охотниками семейство волкособак появилось неподалеку от села Рождествено. Здесь-то их и обнаружили люди. Вскоре хищники были окружены подоспевшими охотниками. В облаве приняли участие и мальчишки. Одного щенка отбили от матери и загнали в овраг, куда накануне разгулявшийся ветер намел много снега. Утопая в сугробах, звереныш потерял резвость, стал менее изворотливым. Этим и воспользовались мальчишки. Они сумели накинуть на него телогрейку. Второго щенка ранили. Однако он, оставляя на снегу следы крови, ушел. Не растерялась и мать. Она нашла укромное место и увела выводок от опасности. Наступили сумерки. На следующий день пытались охотники выследить хищников. Но слишком опытной и неуловимой оказалась матерая хищница.

Пойманного щенка взялся воспитывать Николай Егорович Чурашкин, механик колхоза, и назвал его Мухтаркой. Чурашкин был одним из самых страстных охотников. Первые три месяца пленницу (это оказалась сука) кормили сырым мясом. После сытной еды она иногда до двух дней не притрагивалась к пище. Остатки зарывала про запас. Ее темно-серая окраска со временем несколько изменилась: спина стала черной, бока и ноги — желтовато-бурыми. Мухтарка, несмотря на обильное кормление и заботу хозяина, так и осталась дикой и неприветливой к человеку.

— Что вы думаете с ней делать? — спросил я как-то у хозяина.

— Буду держать до победного. Попробую спарить с собакой.

Мне не верилось, что этот звереныш привыкнет к людям. Я не помню случая, когда бы Мухтарка ласково повиляла хвостом или затеяла игру хотя бы с теми, кто ее постоянно кормит. А когда к сараю подходил посторонний человек, дикарка сразу же забивалась в темный угол. Хорош сторож! Дружно жила она только с Туманом — русским пегим гончим кобелем.

Прошел год, и вот хозяин впервые взял на охоту вместе с гончим псом свою неукротимую дикарку. Но четвероногая пара отказалась служить человеку. Они просто сбежали от своего хозяина. Туман вернулся домой через сутки, а Мухтарка — спустя три дня.

Через несколько месяцев Мухтарку снова спустили с цепи. Но и на этот раз она незаметно улизнула. Только через неделю вернулась в сарай. Да только тянуло ее не к людям, а к другу. «Теперь уж никуда не денется наша воспитанница»,— рассуждали хозяева, когда стало ясно, что у Мухтарки скоро появятся щенята. Да не тут-то было! При первой же возможности она навсегда покинула человека. Вот уж где уместна поговорка: «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

О дальнейшей судьбе беглянки, возможно, никто бы и не узнал, да помог случай. Все началось с раненого браконьерами лося, которого обнаружил в своем обходе лесник Алексей Ильич Захаров из колхоза имени Калинина. Сохатого спасти не удалось. О случившемся сообщили в Ставровское поселковое отделение милиции.

На место происшествия выехал представитель милиции Геннадий Иванович Матвеев. Метрах в трехстах от уже несколько обглоданной туши ему удалось заметить мелькнувшего в зарослях ивняка зверя. Вслед за этим работник милиции (он тоже охотник) обратил внимание на старую заброшенную копну сена, в нижней части которой чернела узкая дыра. Это и было логово Мухтарки, в котором находились недавно прозревшие щенята. Охотники устроили засаду. Они были уверены, что им довольно легко будет подкараулить мать, спешащую к своим малышам. Но время шло, а хищница не появлялась. «Видно, решила бросить детей»,— подумали охотники. С этими мыслями они на несколько часов оставили логово без присмотра. А когда вернулись — оторопели от недоумения. В логове обнаружили только одного детеныша, остальных мать успела куда-то перетащить.

Малыша напоили из соски парным коровьим молоком и отправили во Владимир, в надежде получить премию за добытого хищника. Но специалисты не признали в нем волчонка. Не приняли его и за собачьего отпрыска...

Пытались из волкособаки вырастить себе помощника и в Ставровском отделении милиции. Об этом я узнал совсем недавно, когда пути-дороги снова привели меня на Владимирщину. Подхожу к работнику милиции Александру Тихомирову, спрашиваю:

— Довольны ли вы своей подо ной?

Ох, и много же с этой Найдой хлопот всяких было. Держали ее в вольере для розыскных собак, кормили, заботились, думали, будет служить верой и правдой, но надежды не оправдались. Темными ночами ухитрялась делать подкоп под вольером и уходила на охоту, а перед рассветом, хитрюга, снова возвращался место. Стали поступать сигналы о пропаже кур. Но кто бы мог подумать, что в этом повинна наша любимица! А однажды она увела с собой на охоту щенят овчарки. Видно, хотела научить их приемам добывания пищи. Но ученики оказались бестолковыми. Как только Найда сделала подкоп под курятник, щенята подняли отчаянный лай. Так и выдали истинного похитителя кур. К людям Найда так и не привыкла. Не научилась лаять по-собачьи...

Волкособак пытались приручить и в других деревнях, и даже в городах, но они или инстинктивно начинали уничтожать домашнюю живность, или при первой же возможности перегрызали ремни, разрывали цепи, разбивали оконные стекла, делали подкопы и уходили на свободу.

***

Ночь застала меня в глухом овраге, где от прозрачных родников веет сыростью и прохладой. Деревья, кустарники, травы — все вокруг звенело от неудержимого стрекотания кузнечиков-кобылок; отовсюду доносились вздохи, шорохи, всхлипы, посвисты — казалось, что все живое спешило заявить о своем существовании. И только летучие мыши беззвучно охотились за невидимыми для человеческого глаза насекомыми.

Время перевалило за полночь. И вдруг совершенно неожиданно откуда-то сверху послышался не совсем обычный вой. Затем кто-то гавкнул по-собачьи — и снова все стихло. Я выбрался из оврага. Перейдя небольшое поле, окруженное чернолесьем, оглянулся и на освещенной месяцем стерне увидел двух крупных зверей. Один был черной масти, второй же больше напоминал лисицу-огневку. Хвосты их были опущены, уши вздернуты. Не волкособаки ли это? — мелькнуло в голове. Заметив, что хищники продвигаются в мою сторону, я ускорил шаг. Заспешили и они. Пошел медленнее — звери тоже замедлили ход. Тогда я остановился, и, как ни странно, хищники опять последовали моему примеру. Так мы некоторое время испытывали друг друга, затем я двинулся прямо на них. Тут уж они не выдержали. Сначала один метнулся в сторону хвойного подроста у лощины, потом и второй — более светлый, последовал за своим собратом. Подойдя к тому месту, где только что стояли волкособаки, я напряг слух. Но, кроме привычного стрекотания и отдельных выкриков птиц, ничего не услышал.