Лаки Лючано: последний Великий Дон - Артем Рудаков

Губернатор поспешил объяснить, что имеет в виду. Ему были необходимы голоса избирателей в Манхэттене, Бруклине, Бронксе и Гарлеме, которые лежали у Чарли в кармане. С их помощью неразборчивый в средствах губернатор мог смело рассчитывать на выдвижение своей кандидатуры от демократической партии на президентские выборы 1929 года.

Чарли разволновался. В самых смелых мечтах он не мог представить, что политическому деятелю такого масштаба понадобятся его услуги и поддержка. Какой прогресс по сравнению с жалким рэкетом на улицах Малой Италии! Ну а что предлагал Смит в обмен на голоса? Советы, обыкновенные советы, как жить. Но какие советы!

— Видите ли, мистер Луканиа, вам надо срочно перестраивать вашу деятельность, чтобы подготовиться к грядущим переменам. Должен вам сказать, что в скором времени закон Уолстеда будет отменен и торговля спиртными напитками вновь станет легальной. Это вопрос ближайших двух-трех лет.

Забегая вперед, автор сообщает, что Альберт Смит, благодаря содействию Чарли Луканиа добился выдвижения своей кандидатуры на президентские выборы, однако победа осталась за республиканцами. В 1929 году президентом Соединенных Штатов стал Герберт Кларк Гувер, с именем которого связана эпоха Великой Депрессии.

Поглощенный политическими играми, Чарли Луканиа начисто забыл о своем звании капо в семействе Массерия. Зато у Джо Босса память была гораздо лучше. Кругленькие суммы, которые аккуратно поступали в его карман согласно договору 1924 года, не могли компенсировать моральный ущерб. Чарли Луканиа становился слишком самостоятельным для одного из десяти капо. На постоянное ворчание Массерии по этому поводу Чарли неизменно отвечал:

— Джо, ты же получаешь свою долю, так? А в остальном я сам себе хозяин. Я же не вмешиваюсь в твою жизнь.

Ругань Массерии он сносил с каменным лицом. Однако выдержка изменила ему, когда в сентябре 1928 года Багси Сигел среди ночи позвонил в «Кларидж»:

— Чарли, беда!

— В чем дело?

— Весь груз с «Офелии» пропал.

Луканиа до боли сжал трубку, так, что побелели пальцы:

— Черт возьми, мы заплатили за этот товар миллион долларов!

— Ребята говорят, их перехватили где-то на полпути от Бостона. Руки чешутся, как подумаю, что за сволочи хлещут сейчас наше лучшее виски!

— Кто это сделал?

— Пока не знаю. Как думаешь, может, это дело рук Маранцано?

— Все может быть. В печенках у меня сидит этот старый мерзавец. Ладно, Бен, ты должен точно узнать, чья это работа. Точно, понял?

— Сейчас же отправлю ребят, — отозвался Багси и повесил трубку.

Весь остаток ночи Чарли метался по номеру, как тигр в клетке, ожидая вестей от Сигела. Но тот так и не позвонил. Вероятно, налетчики, по своему обыкновению, размешали виски до неузнаваемости и в таком виде продали где-нибудь в трущобах. Чарли не знал, что и думать. Неужели Маранцано опять взялся за старое?

Через несколько дней Арнольд Ротштейн пригласил своего сицилийского друга в «Коттон клаб», поговорить с глазу на глаз. Луканиа сразу заметил выражение крайней обеспокоенности на его лице.

— Чарли, тут такое дело. Мне даже неудобно говорить…

Ротштейн немного помолчал, собрался с духом и выдал:

— Я выгребаю деньги из твоего кармана.

Услышав это, Чарли в первый момент растерялся.

Его понятие дружбы и чести было глубоко оскорблено, ведь он дружил с Ротштейном почти десять лет. Они никогда не обманывали друг друга.

— Этого не может быть, — твердо заявил сицилиец. Хмурое лицо Ротштейна на мгновение разгладилось:

— Спасибо, Чарли, за твои слова. Все-таки… Мне очень жаль, но я говорю правду. Послушай… — он нервно хрустнул пальцами, — неделю назад тут был один тип из Чикаго. Не знаю, где его воспитывали, при всех он шлепал девчонок по задницам, во весь голос ругался — короче, выпендривался уж очень чересчур. Тогда я распотрошил его, чтобы научить хорошим манерам. Сто пятьдесят тысяч взял.

Чарли невольно рассмеялся:

— Неужели он пытался обыграть тебя, Арнольд?

— Где ему… Сопляк, мальчишка. При себе у него оказалось пятьдесят грантов, с остальными он просил подождать.

— И кинул тебя, — предположил Чарли.

— Как раз нет. Вся сумма у меня в кармане, но где он так быстро мог найти сто кусков? Меня смущает, что он принес мне деньги на следующий день после того, как пропали твои машины.

— Имя! — резко выпалил Чарли.

— Сэм… Сэм Блюм.

Сицилиец был уже на ногах.

— Я у тебя в долгу, Арнольд.

Ротштейн замахал руками:

— Ни в коем случае, Чарли. Мы же друзья.

Из «Коттон клаб» Луканиа направился прямо в резиденцию Бена Сигела на Мэдисон-сквер. Багси занимал целый этаж из пяти роскошных квартир. В одной он жил сам, а другие держал для своих людей. Лифт поднимался прямо в холл, огороженный пуленепробиваемыми стеклами, где постоянно дежурили пятеро стрелков с автоматами Томпсона. При появлении Чарли они почтительно вскочили на ноги.

Багси резвился с двумя хорошенькими белокурыми проститутками. Чарли застал его в самом лучшем виде. Коротко бросил:

— Есть дело.

Багси мгновенно вышвырнул обеих девок за дверь. Они даже не успели одеться.

— Сэм Блюм из Чикаго. Найти. Узнать имя заказчика. Убрать. Все! Собирайся.

Не задавая лишних вопросов, Багси оделся, рассовал по карманам револьверы и стал подымать своих людей.

…Сэмюэль Блюм, блаженно закрыв глаза, нежился на пляже под жарким солнцем Майами. Сверху на нем восседала загорелая, стройная блондинка с весьма аппетитными формами и массировала ему спину. Внезапно руки девушки куда-то пропали. Сэм приоткрыл один глаз, и тут же ему в лоб уперся вороненый ствол «люгера».

Подруга исчезла. Вместо нее Блюма окружали трое незнакомых типов, явно приехавших с севера, так как на руках у них не было загара. На прицеле Сэма держал красивый голубоглазый парень в белом костюме. Свой «люгер» он прятал под шелковым платком.

— Я вижу, приятель, ты клево тут отдыхаешь, — процедил Багси Сигел, — но есть одна проблема, которую без тебя не решить, так что пошли с нами.

Дрожащими руками стряхивая с себя песок, Сэм Блюм с трудом встал. Ноги не слушались его.

— Не трудись наряжаться, ты и так годишься, — Багси ткнул беднягу стволом в спину, — давай топай.

Помимо Сигела в экзекуции активно участвовали Эйби Рильз по прозвищу Кид Твист (Кривой) и Красавчик Гарри Питсбург — ребята из браунсвиллской банды, присланные Лепке Бачелтером. Они были специалистами по развязыванию языков.

Безвольного, как тряпичная кукла, Сэма Блюма затащили в заранее снятый пляжный коттедж и на всю громкость врубили радио. Зажигательные джазовые ритмы звучали в унисон с воплями истязаемого человека.