Это не пропаганда. Хроники мировой войны с реальностью - Питер Померанцев

бюрократический трюк, чтобы привлечь преступников и бродяг к работе в тяжелой промышленности. После распада Советского Союза город пришел в упадок: заводы обветшали, некогда аккуратные жилые дома облезли и покрылись трещинами, а глубокие ямы на дорогах приходилось объезжать по причудливым траекториям. Писатель Оуэн Мэтьюс (или Мэтьюз) как-то сравнил некоторые районы бывшего Советского Союза с экспериментальной лабораторией, которую оставили ученые и где теперь брошенным подопытным крысам остается лишь гнить и пожирать друг друга. Это описание более чем уместно для Северодонецка, где симметрия уживается с ветхостью. Многим его жителям Россия кажется лучшей альтернативой.

Бабар, веб-дизайнер лет тридцати с небольшим, предки которого происходят из разных регионов бывшего СССР, заметил, что пророссийские организации начали особенно активно развиваться здесь после 2012 года – в то же время, когда Владимир Путин боролся с массовыми протестами в Москве. Этих обществ стало больше после начала восстания на Майдане. Тогда Бабар не отнесся к этому серьезно: в конце концов, Украина считалась демократической страной. Теперь он подозревает, что все это было частью некоего плана. Днем пророссийские активисты собирались на главной площади города, где православные священники (представлявшие Московскую патриархию) и лидеры коммунистической партии проводили митинги, призывая объединиться с Россией. Они утверждали, что во главе Майдана стоят фашисты, а финансирование держится на наркотиках.

«Если мы позволим им взять верх, то страна откатится назад», – подумал Бабар. Он был в Киеве во время Майдана и понимал, что революция – это исторический скачок в новую реальность. Он был возмущен, когда спецназ избивал студентов в Киеве. В последние годы он видел, как партия Януковича нападает на бизнес и грабит страну: правительство напоминало ему рэкетиров, прикормленных Путиным. Теперь, в Северодонецке, брошенном правительством, он чувствовал, что просто обязан в одиночку вести информационную войну против врага и надеяться, что ему удастся зажечь своей борьбой других.

Возможно, его подвигло к такому решению и то, что он не хотел возвращаться к своему собственному прошлому. Подростком в середине 1990-х Бабар был главарем банды. Он специализировался на планировании и осуществлении сложных ограблений (на обычных рэкетиров он всегда смотрел свысока – в их ремесле не было искусства). Затем начал красть драгоценные металлы – золото и платину – с местных химических предприятий (он внимательно изучил таблицу Менделеева). Бабар завязал с воровской жизнью после того, как его поймали (он изучал право и знал, как выйти на свободу с помощью взяток). Но даже теперь, после многих лет занятий веб-дизайном и скромным интернет-пиаром, он сохранил развязные манеры, любовь к спортивным костюмам и быстрый взгляд хитрого гопника (а также внезапно широкую, почти детскую улыбку). Многим в Северодонецке до сих пор сложно поверить, что у Бабара, по его собственному выражению, появилось «отвращение к поножовщине».

Во время событий на Майдане Бабар открыл страницу в фейсбуке для сторонников Украины в Северодонецке, а теперь использовал ее, чтобы бороться против сепаратистов в Сети – «кошмарить их», как говорят в России. Бабар выдумал историю о том, как сепаратисты избили нескольких активистов гей-движения и теперь из Нидерландов якобы едет целый батальон геев-фашистов за это мстить. История была нелепой, но некоторые сепаратисты на нее купились и всерьез забеспокоились, выставив себя идиотами. Бабар придумал и историю о том, что 200 тайных агентов «Правого сектора» скрывались в Северодонецке и ездили по городу на трамваях, подслушивая разговоры. Услышав просепаратистские высказывания, они якобы высаживали людей из трамваев, и тех больше никто не видел. А еще эти агенты записывали имена таксистов, желающих аннексии Северодонецка. Порталы сепаратистов наполнились паникой, а Бабар чувствовал, что выигрывает дезинформационную войну. Он хотел, чтобы они начали во всем сомневаться и потеряли ориентиры – сделать с сепаратистами то, что Кремль делал с Украиной.

Теперь ему нужно было создать коалицию, чтобы вывести людей на улицы. Но как их мотивировать, когда у них нет общего видения Украины и каждая группа живет в своем собственном информационном пузыре?

Бабар отправился к преступным лидерам, «ворам в законе», жившим в соответствии с жестким воровским кодексом. Кое-кто из них состоял в первой шайке Бабара до того, как он завязал. «Как вы можете быть вместе с ментами?» – спросил их Бабар, перейдя на феню, тюремный жаргон, на котором разговаривают «воры в законе». «Вы же были честными зэками [то есть жили по воровскому кодексу]. А теперь превратились в козлов, и у вас на головах выросли рога [на тюремном жаргоне „козел“ означает изменник, заслуживающего лишь презрения]». Воры в законе обсудили с Бабаром угрозы для их деловых интересов в случае вторжения Кремля и решили поддержать Украину. Они предложили Бабару людей и оружие.

Бабар пообщался и с бригадирами рэкетиров. Они что, хотят, чтобы в город пришли российские бандиты и забрали их территории? До сих пор бандитам удавалось договариваться с украинской полицией, но у российской могли быть другие планы. Бандиты ответили, что поддержат его.

Затем Бабар пошел к бизнесменам. «Ребята, вы бывали в Европе, – сказал он. – Вы знаете, насколько проще там заниматься бизнесом: вас не беспокоят ни жадные до бабла бюрократы, ни банды, требующие деньги за „защиту“. Майдан как раз выступает за то, чтобы у нас были европейские правила. Неужели вы этого не хотите?» Бизнесмены тоже решили встать на его сторону.

Теперь, собрав свою коалицию, Бабар обратился за поддержкой к киевским активистам Майдана со связями в новом правительстве. Ему хватило бы всего нескольких спецназовцев. Весной 2014 года сепаратисты при поддержке российского спецназа захватывали город за городом на востоке страны. На зданиях местных администраций появлялись флаги так называемых Донецкой и Луганской Народных Республик. Бабар ждал сигнала из Киева, но тот всё не поступал. Он начал подозревать, что Донбасс пал жертвой какой-то закулисной сделки с Москвой. Бабар продолжал связываться со своими знакомыми и объяснял, что уже проделал всю подготовительную работу – дезинформационную кампанию и создание альянса различных сил…

В мае сепаратисты захватили власть в Северодонецке. Местная администрация выступила в их поддержку и заменила украинский флаг на здании триколором Луганской Народной Республики. Больше всего Бабара оскорбил тот факт, что, когда сепаратисты решили его арестовать, они отправили всего трех человек. Когда его арестовывали в лихие 1990-е, к его дому выслали три машины со спецназовцами в бронежилетах. А теперь к нему пришло всего трое парней с оружием, которые просто посадили его на поезд до Киева. Его попытка провести личную информационную войну потерпела неудачу. По сути, он пытался повторить российский подход: сначала распространить дезинформацию, чтобы привести противника в замешательство, затем воспользоваться