За свободу Испании - Михаил Ботин

Если открыть огонь немедленно, по спешенным кавалеристам, то в основном будут поражены их кони. Марокканцы укроются от огня за толстыми стенами фабричных строений и особенно не пострадают. Затем они контратакуют передние батальоны республиканцев в пешем строю, В то время, когда стороны сблизятся вплотную, возникнет опасность поражения нашим огнем не только противника, но и своей пехоты. Можно было бы, пока кавалеристы не сядут на коней, ударить по пулеметным точкам врага, но тогда нас обнаружит вражеская артиллерия и не позволит выполнить главную задачу — уничтожить. конницу противника.

Оценив все варианты, принимаю решение выбрать наиболее удачный момент для открытия огня прямой наводкой, когда марокканцы в конном строю выедут из-за укрывающих их стен фабричного двора. За противником ведется неослабное наблюдение, орудия заряжены, наводчики держат в перекрестье оптических прицелов район расположения цели. Передовые батальоны дивизии Листера уже подходят к реке, и на западном берегу реки Харамы появляются их головные подразделения.

Марокканцы бегут к лошадям и в конном строю начинают выезжать из-за укрытий. Еще несколько секунд выдержки, вот-вот противник бросится в контратаку. Подаю команду:

— По коннице противника, десять снарядов на орудие, беглый огонь!

Орудия чехословацкой зенитной батареи стреляют на предельном режиме — через каждые пять секунд выстрел. Менее чем за одну минуту по марокканцам выпущено 60 снарядов. Разрывы зенитных снарядов, начиненных стальными сегментами-осколками, накрывают цель. Контратака марокканцев в конном строю сорвана. Огонь зенитных орудий переносим на пулеметные точки врага. Один-два выстрела — и фашистский пулемет замолкает (надо полагать, навсегда). Фашистская артиллерия засекла нашу временную позицию и начала вести пристрелку места ее расположения. Оставаться здесь больше нет смысла, надо уходить, не теряя времени. Орудия быстро свертываются, и огневой взвод зенитной батареи возвращается тем же путем на свою основную позицию. Быстрая, сноровистая работа огневиков чехословацкой зенитной батареи обеспечила выполнение боевой задачи без потерь людей и техники.

Действия зенитчиков в этот день помогли передовым батальонам испанской дивизии Листера развить свой успех в районе Сан-Мартин де ла Вега. Эта дивизия наравне с интернациональными бригадами в боях на реке Хараме проявила высокие боевые качества. Ее командир Энрике Листер умело руководил частями в кровопролитных боях за овладение важной в тактическом отношении высотой Эль Пингаррон.

По своему происхождению Листер был выходцем из семьи испанских рабочих-каменотесов. Из-за своих коммунистических убеждений Энрике некоторое время находился в политэмиграции в Советском Союзе и работал бригадиром забойщиков на строительстве Московского метрополитена. С начала фашистского мятежа в Испании он вернулся на свою родину. По поручению ЦК Испанской компартии Листер сформировал и возглавил знаменитый Пятый Коммунистический полк.

Спустя некоторое время Листера назначают командиром 1-й испанской бригады, отличившейся в ночном бою при овладении важной высотой под Мадридом — Сьерра де лос Анхелес (высота Ангелов), а в сражении на реке Хараме он уже командует дивизией. Человек сильной воли, твердого характера, мужества, личной храбрости и незаурядного воинского таланта, он не терпел постоянного вмешательства и опеки. С Листером не легко было работать Р. Я. Малиновскому, назначенному его советником. Надо было, рассказывал впоследствии Родион Яковлевич, приспосабливаться к характеру Листера, мягко, в ненавязчивой форме, без ущемления авторитета командира дивизии, подсказывать ему наиболее рациональные решения. Камарада Малино (псевдоним Малиновского) много внимания уделял работе непосредственно в частях и подразделениях дивизии, что не могло не сказаться на успехе их боевых действий.

...На пункте управления зенитной артиллерии раздается звонок полевого телефона. Дежурный телефонист подзывает меня к аппарату, и я, услышав глуховатый голос Петровича (псевдоним К. А. Мерецкова), докладываю:

— У телефона лейтенант Ботин...

В ответ слышу:

— С задачей справились, передайте личному составу чехословацкой зенитной батареи нашу благодарность, представьте Майеру для поощрения фамилии отличившихся зенитчиков, а вас, лейтенант Ботин, поздравляю с внеочередным званием капитана, привет!

Отличительной чертой поведения советских добровольцев в сражении на реке Хараме, а впоследствии и в других боевых ситуациях было проявление дружеских, товарищеских чувств друг к другу и взаимной выручки. Эта черта советских людей вместе с их отвагой и мужеством воспринималась как пример бойцами-антифашистами других национальностей. Советские добровольцы в зависимости от обстановки использовали любую возможность для поддержания связи между собой как по телефону, так и путем личного общения.

В боях на Хараме советские командиры-зенитчики установили тесный контакт с республиканцами-танкистами. В широкой долине восточнее селения Мората-де-Тахунья шло сосредоточение подразделений интернациональной танковой бригады генерала Пабло. Здесь я познакомился с командиром танковой роты Дмитрием Погодиным.

— Ты, браток, прикрой нас, танкистов, понадежнее от фашистских авионов. Житья они нам не давали, пока мы сюда выдвигались,— просил Дмитрий Погодин, — а мы врежем фашистам по первое число, как только введут нас в бой.

— Давить их, фашистских гадов, будем, как клопов,— произнес Александр Беляев.— У наших танков пушки, а у них пулеметы. У нас танкисты кто? Орлы боевые! Ты слыхал о Поле Армане, как он расправился с фашистскими танками? Мы стараемся использовать его боевой опыт.

Эта задушевная беседа участников боев на Хараме положила начало нашей большой личной дружбе.

— Все, что можно будет сделать артиллеристам-зенитчикам для обеспечения безопасности танкистов, будет сделано, — обещал я своим фронтовым друзьям-соотечественникам.

В свою очередь, они мне обещали привезти с поля боя трофейное стрелковое оружие, которого у нас не хватало.

На Хараме танкисты были введены в бой у горы Эль Пингаррон. Ведомые командирами рот Погодиным и Цаплиным, республиканские танкисты смело врывались в боевые порядки озверелых фалангистов и марокканцев, давили их пулеметные гнезда, артиллерию, вели бой с итальянскими «ансальдо» и решили судьбу боя в пользу своей пехоты. Им нелегко доставался успех. На Хараме фашисты впервые ввели в бой немецкие противотанковые пушки, применявшие термитные снаряды, те пробивали даже крепкую броню советских танков Т-26. От них погибли командир танковой роты Павел Цаплин и командир взвода Георгий Селезнев, получившие посмертно звание Героев Советского Союза.