Пастухи на костылях - Вадим Еловенко

— Он уже по судебному решению задержан. Как и глава милиции, как и глава милиции общественной безопасности. И многие другие… — Сказал полковник.

— Вы из них жертв готовите? — Спросил насмешливо обладатель пропуска в архивы Генштаба.

Полковник больше сделал вид, чем действительно задумался над словами юнца. В итоге он кивнул и сказал:

— Да, если вам так будет понятнее. Виновными в возникших беспорядках признают их.

— Люблю наше правовое государство. — Ляпнул бритоголовый и сказал поясняя: — Суда еще не было, но уже есть и виновные и даже приговор, думаю, готов. Да?

Полковник и этого не стал скрывать. Кивнув, он сухо прокомментировал:

— Всем от трех до семи. Но всех милиционеров очень быстро выпустят. Надеюсь не надо объяснять почему?

Бритоголовый взъярился:

— Как это не надо? Я бы очень хотел знать, почему их выпустят?!

Ему ответил прятавшийся в тени любитель истории:

— Потому что иначе другие никогда не смогут принять подобных решений. А власть на нерешительности своих внутренних органов долго не удержится. Думаю, их даже вернут на работу в прежнем звании, скажем через полгода — год, сняв обвинение по случаю очередной амнистии.

— Почему же очередной… — усмехнулся полковник. — Амнистия, как и положено, будет для всех. И для вас и для них. И все будут довольны.

— Блин, какие же вы все-таки хитрожопые. — возмутился Владимир.

— Отставить… — негромко, но уверенно скомандовал Илья. Владимир заткнулся, и полковник отметил, что авторитет Ильи в этом отряде был довольно весом. Как за две недели боевых действий можно заработать такой авторитет он не понимал, но этот вопрос его не касался.

— У вас есть связь с другими? — спросил он у Ильи. Видя, что никто не спешит ему отвечать, полковник пояснил: — Думаю, мы… служба, и правительство были бы очень вам благодарны, если бы вы оказали воздействие на них… не поймите превратно. Страна разваливается. Как карточный домик. Никто не был готов к мятежам внутри страны. Все боялись по окраинам вспышек. Речь идет уже не о самолюбии или о личных интересах… Это интересы будущего… это вопрос будет ли оно у нас вообще.

Илья все взвесив, сказал честно:

— Да. У нас есть нестабильные контакты с несколькими городами. Их ребята пробрались к нам и настаивали продолжать борьбу. Они ведь тоже понимают, что пожар все разрастается. Экономическая катастрофа толкает в ряды мятежников все новых бойцов. Так будет продолжаться, пока не сменится строй или пока не распадется страна. Ни того ни другого мои бойцы и я не желаем. Мы просто хотим жить по-людски… не унижаться перед этой бумажной шушерой… не терпеть беспредел милиции. А четко знать, что она защищает нас, а чиновники это наши наемные работники. Которые работают ради нас, а не ради своего кармана.

— И что бы с запада нам не указывали, что делать и как жить. Что бы чурок приезжих наконец-то выслали из страны нахрен! — Встрял Владимир, выступая ближе к сидящему офицеру.

Но ни жесты, ни слова не заставили офицера обратить на бритоголового даже малейшего внимания. Офицер желал и общался только с Ильей.

— Коррупцию, невозможно до конца победить… — сказал, покачивая головой, полковник.

— Но можно хотя бы к этому стремиться и не поощрять ее даже ради самых благих интересов страны. — Сказал Илья несколько уставшим голосом. — Помните же фразу: Вор должен сидеть в тюрьме.

Полковник тоже сделал усталое лицо и, вздохнув, сказал:

— Это безнадега всех пересажать.

— Тогда их надо запугать так чтобы даже думать боялись! — Сказал бритоголовый радикал распаляясь.

Продолжая все так же принципиально не обращать на Владимира внимания, и, кажется специально этим дразня, полковник сказал:

— Богуславский… день был действительно тяжелым. Давайте подведем итог… хотя бы промежуточный. Что вы хотите?

— Кроме мира во всем мире? — попытался пошутить Илья, но полковник серьезно кивнул, и ему пришлось серьезно ответить: — Я лично хочу не многого. Действительно… да разберитесь вы с этими неработающими лифтами, с прорываемой канализацией, с аварийными домами… Ведь есть же деньги. На ЭТО деньги у ВАС есть. Поставьте нормального мэра, который кроме своего кармана станет о людях думать. Жизнь и так поганая штука, да еще и в таком говне жить… и, пожалуйста, подайте электричество в город. Запустите насосы. В городе дети. Женщины, которые не ушли, когда вы давали коридоры. Им тяжко без этих мелочей… мы-то ладно. Я лично даже чесаться через неделю перестаю…

Полковник не смог удержаться от улыбки. Он кивнул на эти доводы и спросил, что еще желают господа боевики. Илья на боевиков не обиделся, четко осознавая свой текущий статус, но сказал насмешливо:

— Как там, у настоящих террористов… Я бы хотел обратиться с речью к жителям страны. В прямом эфире. — Видя раздражение на лице полковника, Илья усмехнулся и добавил: — Нет, не пугайтесь. По-другому поводу. Я думаю я смогу убедить их… Остановиться. У меня есть, что им сказать.

Полковник серьезно задумался, но, кивнув, осторожно спросил:

— Когда у вас будет готов текст заявления, что бы мы могли проанализировать его последствия?

— Завтра к утру. — Уверенно сказал Илья.

Полковник, поднимаясь, сказал:

— Я вам обещаю ни сегодня, ни завтра никаких акций внутренние войска и спецчасти проводить не будут. Это время нам потребуется на согласование. Сами понимаете насколько у нас неповоротливый аппарат. Если у меня получится, я сегодня попытаюсь убедить подать в город электричество и воду. Вы лишь должны гарантировать безопасность служащим. Но особо не рассчитывайте на это. Опасно сейчас подавать ток.

Илья кивнул, соглашаясь, и понимая, что под видом служащих город наполнят и сотрудники службы безопасности.

Уже собираясь в обратный путь, полковник сказал:

— Вашим лифтом, даже если это была шутка, займутся сегодня-завтра. Постарайтесь, чтобы там никого из ремонтников не убили ваши старички революционеры.

Сергей лично отвез полковника на своей машине к выезду из города, где перекрывшие дорогу БТРы показывали конец власти боевиков. ФСБэшник не сразу вышел из салона. Он внимательно посмотрел на молодого историка и спросил у него в ожидании приближающегося бойца в каске и бронежилете:

— Вам-то что тут понадобилось? Вы же себе карьеру порушите такими связями. Неужели не понимаете?

— Понимаю. — Честно признался Сергей. — Не подумайте чего… Я тут, правда, как наблюдатель. Очень хотелось видеть как это все на самом деле. А не питаться потом разбавленной правдой официальных бумаг.

— Странные желания для сотрудника института РАН. — Покачал головой полковник. Резко перейдя на «ты» полковник сказал на последок: — Валил бы отсюда парень. Может тебе ничего и не будет, если вовремя сбежишь.

Покинув машину, полковник, не оборачиваясь, пошел в сопровождении и под прикрытием сзади, непонятно от кого, бойцом с автоматом. Развернувшись за один прием, Сергей покатил обратно в город, надеясь, что никто не додумается по нему стрелять из местных.

Вообще, его последнее время пугала только одно — что он станет простой, очередной, случайной жертвой конфликта. И даже когда он диким лесом и бездорожьем пробирался в город; И когда буквально на днях, намалевав на бортах своей шикарной машины красные кресты, он занимался только перевозкой раненых; И вот возвращаясь после перевозки шишки из ФСБ, он думал, что умереть от шальной пули или в чьей-то провокации это дурной тон.

Самое глупое в любом конфликте стать просто случайной жертвой. Да и вообще, по его мнению, жертвой было само по себе глупо становиться. Особенно когда почти все закончено, а материала, набранного по этому конфликту, у Сергея было столько, что диссертацию писать можно. Он втайне улыбался своей находчивости и оперативности. Почти все сведения, добытые им и этим странным (раненым на голову) Виктором, Сергей смог с курьером вытащить из осажденного города. Килограммы бумаг мэрии, свидетельствующие о нецелевом использовании средств, о злоупотреблениях и превышениях полномочий, как мэром, так и городскими структурами. Спроси его, зачем это ему понадобилось, и он бы сразу не ответил. Это потом он придумал, наверное, версию, что историю все равно попытаются переписать, а эти документы внятно покажут, что у мятежа был хоть сомнительный, но повод в виде коррупции и тупости местных чиновников.

Кроме бумаг, в Москву с курьером уехали и несколько цифровых карточек, с отснятыми Сергеем видеозаписями. И когда начнут на местных вешать всех собак, он сможет переправить за границу видео с изображением и пленных солдат и кадры работы самих «боевиков» по спасению своих и чужих раненых.

Нет, Сергей даже не думал идти против Системы и ее желания замять конфликт с пользой для себя. И он нисколько не оправдывал действия взявшего в руки оружия населения. Он просто хотел, чтобы осталась некая правда о том, что произошло на самом деле. Он совершенно отчетливо желал, чтобы потом, когда станут разбирать, как мощная держава оказалась банально не готова решать внутренние кризисы, никто даже не подумал обвинить того же Богуславского в попытке смены власти в стране. Чтобы ни у кого язык не повернулся сказать, что все эти выступления по стране были скоординированы и управлялись кем-то единым. Для Сергея было установившимся фактом, что страна просто устала от неразрешенных внутренних конфликтов, от социальной напряженности между беднеющей провинцией и жиреющим центром, от лжи и мажорных, туповатых передач на телевидении. Люди устали от унижений чиновниками, беспредела милиции и коррумпированных судей. Что нормальным людям надоели все эти «скованные одной цепью». Что разумным людям надоело то вранье, которым их потчевали каждый день. И что больше всего пугало самого Сергея, что эти прибравшие власть к рукам готовили себе достойную смену… копию себя. И их тоже уже учат врать и верить в собственное вранье. И этот круговорот дерьма в природе не прекратится никогда. Если его силой не остановить.