Вкус «лимона» - Леонид Головня

– Правда?! – воскликнул Коля. – Пошел в Америку слух?

– А-а, – отмахнулся Гиви. – Теперь другой слух двинется.

– Почему?

– Накрылся круиз, полностью накрылся.

– Каким образом? – Коля сел на кровать.

Гиви посмотрел на него с болью.

– Сижу в офисе. Раздается звонок. Поднимаю трубку. Звонит из Москвы какая-то Рая, просит Тому. «Почему она не звонит? – возмущается. – Мы билеты сдали, ждем». Понимаю, это та Рая, что в списках приглашенных на гастроли была. Выясняю у нее, что и как. Короче. Отказало посольство по нашему письму месяц назад. Тома знает и молчит. Боится процент потерять. Вдруг что-то само собой обломится. Вот почему актеры не отвечают на второе письмо.

– Теперь деньги возвращать?

Коля забыл про грим, с остервенением расчесывал пальцами хохол.

– Два часа сижу, стою, хожу – думаю. Сами мы с тобой на сцену не выйдем! Тут солидную труппу не наберешь!

– Денег на возврат может не хватить – ни чужих, ни своих, – сказал Коля с испугом.

– У нас за что заплачено?

– Аванс пароходному агентству. Ждут перевод всей суммы. Музыкальный ансамбль потребовал пятьдесят процентов. Зарезервирована гостиница на четырнадцать человек на два дня.

– Пусть они будут счастливы! – резюмировал Гиви. – Ничего не будем возвращать. Дадим Томе шесть штук. По три на голову для нас – немного.

Коля вздрогнул.

– Как я Лори объясню?

Гиви взорвался:

– Вах! Наш круиз ее волнует как прошлогодний снег. У ней бабами твоими мозги заняты. Тут тебе надо отмываться за полученные удовольствия. Сумма-то, Коля, у нас собралась больше, чем мы планировали. Может, и свой бизнес начать хватит. А твоя Лори созреет. Никуда не денется.

– Многие клиенты, которых мы кинули, имеют связи с «братками», это ты знаешь лучше меня. Только очистились, ввяжемся в разборки. Дальше Америки куда двигать?

Видя, что Коля поник, Гиви отошел:

– Ты моряк, Коля. «А моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда!» – пропел он в ответ. Потом принялся рассуждать: – Нанимать бандитов из-за мелочи никто по отдельности не станет. Кому охота попасть в полицейские списки? Объединяться в таком деле – групповщина. За нее ты знаешь что можно схлопотать?! Наши гости – сливки бизнеса, я видел их. Они в Бруклине по большей части не живут. Дома – на Лонг-Айленде или в Коннектикуте. Цена билета для них – мизер. Они побегут в суд из-за такого мизера? Не побегут. Хлопотно, требует времени и денег. Какой вывод? Если страна не поддерживает нас в желании развивать культурные международные связи, мы тихо уйдем. И почему мы должны страдать?! Не понимаю. Мы работали. – Собственная логика захватила Гиви. – Мы работали! А непредвиденные расходы есть в каждом деле. Разве иммиграционные офисы возвращают деньги клиенту, когда проваливают дело? Они каждую бумажку ценят в тысячу! А врачи? Я читал, в Китае врачу платят за результат. Здесь деньги не возвращают покойным. Увидишь, сами пострадавшие будут рассказывать о происшествии с восхищением. Героев теневого бизнеса они ценят! – И завершил: – Надо скрыться на пару месяцев.

На запертой двери офиса «Новогодний круиз» прикололся листок. Текст от руки информировал: «ВСЕ БИЛЕТЫ НА КРУИЗ ПРОДАНЫ».

На автоответчике информация звучала подробнее. Бойкий голос сообщал: «Места на круиз закончились. Очень сожалеем. Поздравляем с Новым годом! Желаем здоровья и счастья! Ждем на следующий год. Спасибо за звонок».

Лори слушала в трубке непонятный ей язык, смотрела на рассыпанные по столу свечи и елочных ангелов.

– Зачем звонишь?! Не терпится?! – Мириам поставила елку в крестовину. – Сказала – сюрприз. Так и должен быть сюрприз. Офис закрыт. Праздник!

– Не собиралась ничего говорить. А они наше Рождество не празднуют. Все русские офисы открыты. Я хотела проверить, не изменилось ли что.

– Смотри, не испорть дело! Оставь наконец свою ревность. Мужик у тебя переживает, насмерть можешь забить.

– Куки, если вдруг он позвонит, твердо говори: «Уехала на Рождество к родителям. На Новый год позвонит, поздравит». Пусть ждет!

– Запомнила я. Ты третий раз просишь. Давай ангелов сюда, будем наряжать дерево.

Коля поднимался на станцию сабвея. В голове бродили неуютные мысли.

Кто-то тронул за плечо. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял черный кудрявый парень, улыбался, показывал метро-карту.

– Один доллар, – сказал парень. – Вход теперь дороже.

– Что? – не понял Коля.

– Давай доллар и проходи на станцию.

До Коли дошло. Сабвей поднял плату за проезд. Все билетики-монетки, токены, были отменены и заменены пластиковыми метро-картами разных видов: на одну поездку, на неделю, на месяц. По бессрочной карточке можно было ездить целые сутки. Черный парень делал бизнес. Он брал с человека доллар, сам проводил карточкой в турникете и впускал пассажира в сабвей. Первые пассажиры окупали вложения, доллары следующих становились его чистой прибылью.

– О’кей, – согласился Коля из солидарности с «коллегой», специализирующемся на ничтожно мелкой афере.

У выхода на перрон он услышал сзади шум и обернулся. Кассирша заметила черного парня, кричала и вызывала полицию. Парень шмыгнул на выход и удирал вниз на улицу.

«Только полиции сейчас не хватает!» – подумал Коля и смешался с толпой на перроне.

…Родная улица пустовала в свете рождественских гирлянд. Год прошел, как не было. В окнах домов мигали огоньки елок. Жители отмечали святой праздник. Мимо гирлянд брел и покачивался светловолосый мужичок. Коля узнал сварщика Лешку.

– Мэри Кристмас! – сказал Коля.

Лешка обернулся, зло посмотрел сквозь тяжелые веки.

– Ты чего, Леш?

– Поймаем его, вот увидишь.

– Кого?

– Ты наше телевидение смотришь? – не отвечая на вопрос, спросил Лешка.

– Последнее время некогда было.

– Батюшкин прячется. Нашу бригаду тысяч на шестьдесят кинул. Будет он кровью плакать! – погрозил он невидимому обидчику.

Коля вернулся домой, снял шапку, погладил бритую голову. На столе валялась нетронутая записка: «Гиви, куда ты исчез? Черкани тут, если соберешься уходить, где тебя искать».

Компаньон не появлялся третий день. Коля безвылазно сидел один. Русскоговорящий эфир пылал «событиями». Выяснилось, что Батюшкин действительно скрылся. Акции «Международного культурного центра» номинальной стоимости не имеют, деньги ушли неизвестно куда. Акционеры забегали по судам, но в отсутствие обвиняемого начались сложности. На телевидении любимый всеми толстяк Менджерицкий собирал интересующийся народ на серию передач-дискуссий по данной теме.

Обвиняли концертного продюсера Топельберга во ввозе в США, под видом гастролей, девиц легкого поведения. Танцовщицы из стриптиз-баров согласились сотрудничать с полицией и давали показания. Англоязычные СМИ погнали новую волну россказней о «русской мафии».

Вылезать из дома в такой ситуации было опасно. Коля не вылезал, слушал «процессы», ждал Гиви.

Наконец компаньон объявился:

– Коля, я – у Томы. Радио слушаешь?

– Слушаю.

– Через пять дней новостей прибавится. Мы решили отъехать в Палм-Бич, Тома выяснила, участки земли там пока дешевые. Есть смысл срочно вложиться. Встретим Новый год на юге. Собирай чемодан. Возможно, надолго задержимся. Видел Лори?

– Нет. Передали, что на Новый год будет звонить. Куда она позвонит, если я уеду?!

– Велика беда! Сам позвонишь. Пригласишь на море. Продолжите медовый месяц в человеческой обстановке. Положение у нас очень серьезное.

– Что с квартирой делать?

– Лучше откажись. Адрес исчезнет. Тома съезжает. Встретимся завтра в банке. Не опоздай, он завтра закроется на три дня.

В банке Гиви удивился:

– Почему два пакета? Ты по долям разделил?

– Один останется тут.

– Зачем?

– Гарантия, Гиви. Надо посмотреть, что за махинация.

– Абсолютно чистое дело. Томина приятельница…

– У меня уже есть кое-какой опыт. Давай не рисковать всеми деньгами.

– Какой риск! – вскипел Гиви. – Участки скупаем за одну четверть продажной цены. Получается, ничего вкладывать не надо.

– Американцы давно бы раскупили, если так. В чем трюк?

– В контракт из наших никто не вникает, и никто не объяснит, что продать их нельзя, пока не построил дом, и в какие суммы выливаются налоги и обустройство.

– Не люблю я твою Тому, – сказал Коля и отвернулся. – Как хочешь! Деньги твои. Моих тут – только что «воранули», как ты называешь.

– Падло ты! На совесть давишь! – И тут же остыл. – Я соглашаюсь. Уважаю дружбу. Если понадобится, ты полетишь за деньгами, договорились?

– Полечу.

Шел последний день уходящего года. На заснеженной автостоянке нью-йоркского порта возник шумок и разрасталось нездоровое возбуждение. Роптала толпа разодетых, надушенных дам в богатых мехах и сопровождающих их мужчин – сливок русского делового мира.