Ракетные войска СССР - Игорь Дроговоз

ШПУ PC-16.

В соответствии с Соглашением, стороны взяли на себя обязательство не строить новых шахтных пусковых установок, начиная с 1 июля 1972 года (к этому моменту у Советского Союза их было 1526, у США — 1054), не заменять легкие МБР и устаревшие ракеты, развернутые до 1964 года, на новые тяжелые МБР.

Соглашение не запрещало достройку стационарных пусковых установок, уже находившихся в стадии активного строительства, поэтому количество развернутых советских МБР к 1974 году возросло до 1582, достигнув своего максимума. Модернизацию и замену МБР разрешалось производить лишь без значительного увеличения размеров шахтных пусковых установок.

Кроме того, стороны обязались:

«Ограничить пусковые установки баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и современные подводные лодки с баллистическими ракетами числом находящихся в боевом составе и в стадии строительства на дату подписания настоящего Временного соглашения, а также дополнительно построенными пусковыми установками и подводными лодками в определенном для Сторон порядке в качестве замены равного числа пусковых установок МБР старых типов, развернутых до 1964 года, или пусковых установок старых подводных лодок».

Протокол к Временному соглашению предусматривал:

«Советский Союз может иметь не более 950 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках и не более 62 современных подводных лодок с баллистическими ракетами. США могут иметь не более 710 пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках и не более 44 современных подводных лодок с баллистическими ракетами.

Ввод в боевой состав дополнительных пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках до указанных выше уровней в СССР сверх 740 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках и в США — сверх 656 пусковых установок баллистических ракет на атомных подводных лодках, находящихся в боевом составе и в стадии строительства, может осуществляться в качестве замены равного числа пусковых установок баллистических ракет старых типов, развернутых до 1964 года, или пусковых установок баллистических ракет старых подводных лодок».

Оценивая значение подписанных в Москве документов, Ричард Никсон в послании конгрессу США от 3 мая 1973 года подчеркивал:

«Их колоссальное историческое и политическое значение гарантируется в определенной степени тем обстоятельством, что они переплетены с тканью новых зарождающихся отношений, которые делают кризисы менее вероятными…

Никогда раньше две противостоящие стороны, так глубоко разделяемые непримиримой идеологией и политическим соперничеством, не могли прийти к согласию об ограничении вооружений, от которых зависит само их выживание. И никогда раньше на протяжении послевоенной истории не было принципов поведения, которые обе стороны могли принять как основу для регулирования их соревнования и направления усилий к более конструктивным начинаниям».

Глава 24. Новый виток спирали

Заключение Договора об ограничении систем ПРО и Соглашения ОСВ-1 некоторые наивные люди восприняли как начало новой эры в международных отношениях, когда угроза всеобщей ядерной войны уйдет в прошлое, а просветленное человечество двинется вперед, к вершинам технического и духовного прогресса.

Более прагматичные люди, особенно те, кто носил погоны, московскими соглашениями не обольщались, понимая, что это всего лишь короткая передышка перед очередным витком ракетного противостояния. Советские маршалы и генералы, даже получив долгожданное количественное превосходство над вероятным противником (по числу развернутых МБР СССР в 1972 году почти в полтора раза превосходил США), по-прежнему считали, что этого недостаточно.

Теперь им не давало покоя то обстоятельство, что американцы обзавелись разделяющимися головными частями с индивидуальным наведением и теперь одна ракета «Минитмен» могла поразить три цели — ненавистные «янки» опять переиграли несгибаемых большевиков-ленинцев.

Американское военно-политическое руководство считало, что оснащение МБР «Минитмен» разделяющимися головными частями позволит расширить перечень целей на территории противника, обеспечит многократное перекрытие важных целей множественными ударами. Поэтому еще в 1971 году перечень целей был увеличен до 16.000, при этом все они подразделялись на четыре категории: а) стратегические силы; б) объекты управления; в) вооруженные силы общего назначения; в) промышленные предприятия.

Развертывание МБР с разделяющимися боеголовками шло быстрыми темпами: к июню 1975 года на боевом дежурстве находилось 550 «Минитменов» с боеголовками МИРВ. Не остался в стороне от этого процесса и флот — 31 марта 1971 года на боевое патрулирование отправился атомный подводный ракетоносец «Джеймс Мэдисон», имевший 16 ракет «Посейдон» с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения.

Поэтому не успели, образно говоря, высохнуть чернила на московских договорах, как Советский Союз приступил к широкомасштабному развертыванию нового поколения межконтинентальных баллистических ракет, оснащенных разделяющимися боеголовками индивидуального наведения.

Еще накануне подписания соглашений о стратегических наступательных вооружениях с американцами, в 1971 году, в шахтные пусковые установки начали ставить модифицированные ракеты Челомея УР-100К (15А20), несшие моноблочную боеголовку мощностью 1,3 мегатонны либо три боеголовки рассеивающего типа (по 350 килотонн каждая). Они еще не имели системы индивидуального наведения на цель и, соответственно, не могли рассматриваться как адекватный ответ американским «Минитменам». Зато благодаря увеличению объема топлива дальность полета УР-100К возросла до 12.000 км.

ШПУ PC-16.

В сентябре 1974 года на вооружение была принята МБР УР-100У (15А20У), которая несла три боеголовки рассеивающего типа по 350 килотонн. Это была очередная (но не последняя!) модификация «универсальной ракеты» Челомея, ставшей к тому времени наиболее массовой в советских РВСН. К концу того же года на боевом дежурстве уже стояли 80 этих ракет (еще до официального принятия на вооружение, в 1973 году развернули 20 ракет). Новые изделия Челомея дополнили и частично заменили прежние модификации — УР-100 и УР-100М, поэтому число советских ракетных пусковых установок стратегического назначения продолжало возрастать: с 1526 в 1972 году до 1582 в 1974 году.

Не прошло и года, как на вооружение РВСН поступила очередная модификация — УР-100Н (15А30), оснащенная уже шестью разделяющимися боеголовками индивидуального наведения мощностью до 750 килотонн каждая.

В том же 1975 году советские ракетные войска наряду с УР-100Н получили еще две новые МБР — МР-УР-100 и Р-36М. Кремль в очередной раз показал широту своей души — не мелочась начал развертывание трех новых межконтинентальных баллистических ракет, оснащенных боеголовками индивидуального наведения.

МБР УР-100 своим рождением была обязана конфликту, возникшему в 1967 году среди руководителей советского ВПК по поводу перспектив развития межконтинентальных баллистических ракет. Челомей и поддерживавшие его партийные чиновники и генералы считали, что надо и дальше увеличивать мощность боеголовок МБР и точность их стрельбы, повышая тем самым возможности поражения высокозащищенных малоразмерных целей противника. Усиление защищенности ракетных шахт и повышение живучести МБР они расценивали как задачу второстепенную.

Михаил Янгель и его сторонники, наоборот, предлагали повысить защищенность шахтных пусковых установок, дабы увеличить шансы на выживание в случае ракетно-ядерного удара противника. Поскольку Соглашение об ограничении стратегических наступательных вооружений запрещало производить значительное увеличение имеющихся и строительство новых ракетных шахт, выход был один — использовать так называемый минометный старт из транспортно-пускового контейнера.

Это когда ракета выходит из шахты под действием избыточного давления, созданного пороховым аккумулятором давления, а маршевый двигатель первой ступени запускается уже в воздухе. В этом случае появлялась возможность усилить защищенность шахтных пусковых установок.

ШПУ РС-18 (УР-100Н).

Не желая, как обычно, никого обижать, Совет Обороны СССР под председательством Брежнева принял решение о параллельной разработке двух легких МБР, различавшихся способом пуска — УР-100Н в конструкторском бюро Челомея и МР-УР-100 в КБ Янгеля. Первоначально предполагалось принять на вооружение лучшую, но в итоге, в 1975 году, началось развертывание обоих ракет.

Двухступенчатая ракета УР-100 (15А15) имела максимальную дальность полета более 10 тысяч километров, стартовую массу 71 тонну, длину 21 м, диаметр корпуса 2,25 м. Она оснащалась разделяющейся боеголовкой индивидуального наведения с четырьмя боевыми блоками.