Не запирайте вашу дверь - Юлия Эльская

— Да нет, — улыбнулся он. — Всего лишь бревно.

Совместными усилиями мы водрузили огромное бревно на бетонные столбики нового фундамента, потом присели на это бревно отдохнуть.

С улицы послышались мелодичные, приятные, но несколько однообразные звуки. Я с любопытством взглянула на Вику: она прислушивалась, затаив дыхание.

— Это наш непризнанный гений играет, — непринужденно заметил Владимир Яковлевич, кивнув в сторону улицы с ироничной улыбкой. — Он здесь редко играет, поскольку соседи ругаются. Лучше бы он добровольных слушателей нашел, а не вынужденных. Или сочинил бы что-нибудь стоящее.

— Ты не понимаешь! — нервно возразила Вика, едва удостоив папу взглядом. — Это фантазия на тему… — она замялась и растерянно посмотрела на меня.

— По-моему, там всего две ноты, — продолжал Владимир Яковлевич. — Максимум три.

— Значит, это фантазия на тему двух нот! — отрезала Вика и встала. — Юль, иди за мной, я тебе соседей покажу.

Мы двинулись вдоль канавы, которая служила границей двух участков.

— Смородина, крыжовник, малина, — перечисляла Вика то, мимо чего мы проходили. — Соседи с этой стороны — Роза Дмитриевна и Сергей Васильевич. Пенсионеры. Детей у них нет.

На их участке на ровных, огороженных грядках росла всякая всячина в количестве, явно превышающем потребности двух пенсионеров. Должно быть, излишки у метро продают.

— Вон там, за водопроводной трубой, живет Ираклий. Ему за восемьдесят. Два образования; до сих пор работает. Жена давно умерла, а дети и внуки приезжают редко, им больше нравится отдыхать, чем помогать. Так что он сам копается в земле понемногу. Пчел разводит. Вон он, смотри, картошку окучивает.

Я увидела высокого, почти лысого старика с приветливым выражением лица, уверенно махавшего тяпкой и вообще выглядевшего сильно моложе своих лет.

Обойдя парник, Вика повела меня дальше.

— Слева от нас — Людка. Ей лет сорок. Одинокая. Сейчас она в Москве, — продолжала рассказывать подруга. — Она ужасная. То есть не она, а ее участок. У нее там лес растет: елки, березы, осины, дубы. Она их поливает, удобряет и новые деревья сажает! Из леса их приносит, представляешь?! А от этих зарослей на наш участок тень падает! Видишь ветки над нашим сараем? Это ее дикая груша. На три метра на наш участок залезла. Из-за этих веток у нас вишня в тени. На других ее соседей тень тоже падает, особенно на тех, что слева от Ираклия. У них есть сын, он недавно школу закончил. Он моей Наташке нравился, я уж думала — будущий зять растет, а он весной женился и теперь беременную жену зеленой рябиной из трубки обстреливает. Детский сад! Да оно и к лучшему: его мать нам в качестве родственницы по характеру не подходит. А теперь пойдем окучивать картошку. Ираклий знает, что надо делать.

— Я думаю, что на все участки залезает один и тот же вор, а не много разных: он везде ведет себя одинаково, — сказала Вика и взмахнула тяпкой, наполовину засыпав землей картофельный кустик. Я стояла рядом без дела, так как вторую тяпку нам найти не удалось: про нее Вика помнила только, что на прошлой неделе оставила ее в малине. — Залезает он среди недели, по вторникам или четвергам. К Зайцевым — в четверг. Ведет себя этот вор очень необычно: ничего не берет, зато все раскидывает, оставляет после себя ужасный беспорядок и уходит.

— А еще что об этом известно? — отскочив от занесенной над моей ногой тяпки, спросила я.

— Есть еще один интересный факт: номера этих участков двадцать один, двадцать восемь, сто двадцать восемь, восемьдесят два. Они все недалеко от нас, в нашей половине участков. Даже, пожалуй, в нашей четверти. Мне кажется, это потому, что здесь в заборе есть калитка в лес. И деревенские через нее ходят, и разные дачники, чьи участки дальше от станции, чем наши. Они не через лес идут, а через нас.

Вика замолчала, согнувшись над картофельной ботвой. Я обошла грядку и встала с другой стороны.

Окучив ближайший к канаве рядок картофеля, подруга обернулась ко мне и попросила:

— Подвяжи этот куст смородины. Он мне мешает, его ветки на картошку падают.

Я связала ветки смородины друг с другом, получив кустик, похожий на гигантскую луковицу зеленого цвета, и вдруг увидела под кустом такой же смородины на соседнем участке старушку. Она просто сидела на корточках, держась за ветки, и следила за Викой.

Я хлопнула Вику по плечу и кивнула в направлении старушки. Вика поморщилась.

— Это Роза Дмитриевна, — прошептала она, тихо шевеля губами в ритме движений тяпки. — Подслушивает и подглядывает. Причем делает это исключительно из любопытства. Ей все про всех знать надо, понимаешь?

Заметив, что ее увидели, соседка зашевелилась и вылезла из-под куста с пучком неизвестно откуда взявшихся сорняков в руке. Ее вытянувшаяся трикотажная то ли рубашка, то ли майка грязно-серого, а может, грязно-голубого цвета великолепно подходила по стилю к старым спортивным штанам с заплатками в разных местах.

— Вика, здравствуй! — громко крикнула она, словно мы стояли не в двух метрах от нее, а, по крайней мере, в двадцати двух. — У тебя гости?

— Здравствуйте, Роза Дмитриевна, это моя подруга, — как ни в чем не бывало ответила Вика и повернулась ко мне: — Пойдем, вторую тяпку поищем.

Она увела меня от картофельной плантации и тихо сказала:

— Серьезные вещи надо обсуждать шепотом. Здесь все прослушивается и просматривается. А Роза Дмитриевна у нас вроде местного радио: все слухи собирает и по участкам распространяет, а половину из них сама придумывает. И вообще, всё близко, и все слышно. Выйдешь на крыльцо, плюнешь — в соседа попадешь. Так что будь осторожна. А пока пойдем, я тебе обворованные дома покажу. Роза нам все равно спокойно поговорить не даст.

Мы вышли за калитку — на улицу — и повернули налево. Потом — еще два раза налево. Наконец Вика указала на большой, недавно построенный дом с блестящей на солнце крышей, покрытой металлическими листами. Больше всего этот дом напоминал крепость, особенно по сравнению с хлипкими соседними домишками.

Железный, покрашенный в черный цвет забор вокруг участка был в полтора моих роста, не меньше. А увесистый замок сообщал о том, что владельцев нет дома.

— Ну и домик! Как ему удалось туда забраться?! — удивилась я.

— Как на участок попал, не знаю, а в доме он оконное стекло выставил и через окно в комнату залез. Мне это Роза рассказала. Живут здесь какие-то высокопоставленные в прошлом товарищи. В прошлом — «товарищи», а сейчас, должно быть, бизнесмены. Богатые. Приезжают не очень часто. Посмотрела? Идем к следующему дому.

Мы шли не спеша, я успевала рассматривать участки по обе стороны улицы, да и сама улица мне нравилась: много зелени, трава под ногами, шиповник, сирень и жасмин вдоль канавы. Сирень уже отцвела, а изысканный аромат жасмина будоражил кровь и волновал душу.

— Теперь вон тот участок, — сообщила Вика, махнув рукой. — Дом в глубине, за деревьями, отсюда видно плохо. Здесь он тоже стекло выставил, причем окошко совсем маленьким было. Наверное, просунув в него руку, открыл шпингалет.

Я обратила внимание на хитрый запор на калитке и показала его подруге.

— Да, с замками у них все в порядке, — согласилась она. — Теперь идем обратно, следующий дом недалеко от «Прибалтики».

Остановившись перед ярко-желтым домом, Вика закричала:

— Алла Павловна! Добрый день! Как у вас дела? Как Марина?

У забора появилась пожилая женщина; я не видела, откуда она подошла, так как наблюдала за мальчиком младшего школьного возраста, катившим по дорожке огромный, взрослый велосипед. Он вывел велосипед из калитки, взгромоздился на него, держась за растущее у забора дерево, и помчался по улице.

Он ехал стоя, поскольку до седла не доставал, и велосипед под ним болтался из стороны в сторону: мальчик наклонялся вправо — велосипед влево, мальчик влево — велосипед вправо.

Женщина, бабушка этого мальчика, приветливо улыбнулась Вике:

— Добрый день. А Марина отдыхать уехала, я одна здесь с внуком сижу. Сама-то я весной на пенсию вышла, а муж еще работает. Ну да ничего, я справляюсь. Только вот от мотоциклистов житья не стало, страшно внука с велосипедом отпускать. Я им даже замечание сделала!

— Алла Павловна, у вас ведь дом был зеленого цвета, верно?

— Ну да, был, мы его недавно перекрасили. И забор новый поставили. Ты, наверное, про воров узнать хочешь? Мы с внуком на втором этаже ночевали, ничего не слышали. Спускаюсь утром — беспорядок кругом и входная дверь открыта. А ведь я дверь запираю и замок на калитку на ночь вешаю — одним страшно ночевать.

Мы с Викой переглянулись.

— И ничего не взяли?

— Как будто ничего. И продукты на столе были: сгущенка, конфеты. Даже водку не взяли.

Попрощавшись, мы повернули обратно — последний участок находился на Викиной улице.