Последние часы. Книга I. Золотая цепь - Клэр Кассандра

Но демонов было слишком много. Анна бросила беспомощный взгляд на Ариадну, лежавшую на залитой кровью траве, коротко всхлипнула и отвернулась; вскоре к ней присоединились остальные – Томас, который размахивал болас, Барбара и Люси, вооруженные ангельскими клинками.

Какой-то демон выбрал в качестве жертвы Алистера, и Кортана, описав широкую дугу, обрушилась чудовищу на загривок и отрубила ему голову.

Алистер недовольно посмотрел на сестру.

– Знаешь, – рявкнул он, – я бы с ним и без тебя разобрался.

У Корделии возникло могучее желание прикончить Алистера, но на это не было времени – кто-то снова вопил. Это оказалась Розамунда Уэнтворт, которая так и сидела на берегу рядом с раненым братом. Она едва успела увернуться, и челюсти демона щелкнули на волосок от ее руки.

Джеймс побежал к ней, держа наготове пылающий ангельский клинок. Он высоко подпрыгнул, приземлился прямо на спину твари и вонзил клинок в загривок врага. Сумеречного охотника обдало струей ихора, и демон исчез. Корделия увидела, как Джеймс резко развернулся, обвел взглядом место сражения и замер, заметив Мэтью. Мэтью с изогнутым клинком в руке стоял рядом с Люси, и на лице его была написана решимость поубивать всех, кто осмелится к ней приблизиться.

Джеймс бросился к сестре и Мэтью, и в этот момент Корделия вздрогнула от пронзительного женского вопля.

Барбара попала в беду. Какой-то демон подобрался к девушке и ее жениху, швырнул Оливера на землю и укусил Барбару за ногу. Она взвизгнула от боли и рухнула на траву.

Еще мгновение, и Джеймс оказался рядом с ними; он бросился на чудовище, нависшее над Барбарой, врезался в него всем телом и отбросил в сторону. Сумеречный охотник и демон, сцепившись, покатились по траве, и в толпе раздались крики ужаса.

Мэтью устремился на помощь другу; он прыгнул, выполнил безупречное сальто и выбросил ноги вперед. Удар пришелся по спине демона, и адская тварь отлетела прочь от Джеймса. Мэтью приземлился на траву, Джеймс вскочил, схватившись за кинжал. Он швырнул клинок, оружие вонзилось в бок демону, и монстр с шипением растаял.

А потом на берегу озера воцарилась тишина.

Корделия не знала, что думать: неужели Сумеречные охотники одержали победу над демонами? А если те просто сбежали, удовлетворившись содеянным? Вдруг отступление было заранее запланировано, и твари совершили все то, что намеревались совершить? Никто не мог этого знать. Сумеречные охотники, собравшиеся в Риджентс-парке на пикник, неподвижно стояли на залитой кровью траве. Израненные и окровавленные люди еще не отошли от потрясения; все тупо, в полном молчании смотрели друг на друга.

Место, где они собирались приятно провести время, превратилось в поле боя: целые участки травы выжгло ихором, корзины и одеяла были помяты, испорчены, покрыты пятнами крови. Но это все было неважно. Важно было только то, что на траве неподвижно лежали три человека. Пирс Уэнтворт в залитой кровью рубашке потерял сознание, его сестра захлебывалась безутешными рыданиями. Барбару Лайтвуд Томас взял на руки, и Оливер одну за другой изображал исцеляющие руны на ее безвольно повисшей руке. Ариадна не шевелилась, и ее розовое платье сделалось алым. Чарльз уже был рядом, но голова ее лежала на коленях у Анны. Тоненькая багровая струйка стекала из уголка ее рта.

Да, демоны отступили, но они оставили после себя кровавый хаос.

5. Серая вуаль

Мириады огней оживают в ночи,Рыжий свет фонарей, и мерцанье свечи,Подмигнул мне кареты рубиновый глаз,Среди тающих сумерек ветер угас,Отблеск юной луны озарил небосвод,И туман, как вуаль, над домами плывет.Эми Леви, «Мартовский день в Лондоне»

Корделия прижалась к Люси. Карета Института неслась по улицам Лондона; до девушек доносился приглушенный цокот копыт лошадей, стук колес омнибусов, гудение автомобилей и шаги пешеходов. За окнами мелькали рекламные объявления. «Отель “Лошадиная Подкова”». «Паб “Три Гинеи”». «Новые роскошные пароходы». Корделия машинально читала вывески портных и торговцев рыбой, объявления, рекламирующие средства для завивки волос и дешевые типографии. В существование этого мира невозможно было поверить, настолько далек он был от того, который ненадолго предстал перед Корделией в Риджентс-парке. Мимо проплывал мир обычных людей, где придавали значение всяким глупым мелочам.

Мэтью сидел напротив девушек на бархатном сиденье, вцепившись пальцами в подушки. Волосы его торчали в разные стороны, льняной пиджак и шелковый галстук были покрыты пятнами крови и ихора.

Едва демоны исчезли, Джеймс ускакал на Балии, отцовском коне, в надежде быстро добраться до Института и подготовиться к прибытию раненых. Чарльз увез Ариадну в коляске Консула, и Мэтью пришлось просить Люси и Корделию взять его с собой.

Алистер вернулся в Кенсингтон, чтобы рассказать Соне о происшедшем. Корделия в глубине души была даже рада, что у нее на руках остались ожоги от ихора: она сказала брату, что ей нужно в лазарет Института, где ей обработают раны, а кроме того, у нее появился предлог остаться там, предложить помощь в уходе за пострадавшими. В конце концов, сказала Корделия, они постоянно должны думать о том, какое впечатление производят на Анклав.

– Сейчас? – воскликнул он, вытаращив глаза. – Даже в такую минуту ты волнуешься о том, что о нас подумают местные?

– Это важно, Алистер, – ответила она. – Мы должны стараться ради отца.

Алистер не стал с ней спорить. Корделию, в общем-то, не удивила реакция брата: она знала, что он с самого начала считал все ее планы и замыслы пустой суетой. Они уже поспорили об этом в Сайренворте, и она тогда крикнула, что не в состоянии его понять. Почему он не собирается защищать отца вместе с ней, почему он считает, что для Элиаса уже нет никакой надежды, если еще не испробовали все средства? Но брат лишь ответил, что она ничего не понимает.

– Я по-прежнему не в состоянии постичь, как это могло произойти, – заговорила Люси. – Демоны не появляются днем. Не появляются, и все тут.

– Я слышала о случаях, когда они приходили в этот мир при сильной облачности, в полумраке, – возразила Корделия. – Когда солнечные лучи не могут проникнуть сквозь тучи…

Мэтью хрипло рассмеялся.

– Это была не простая гроза. С другой стороны, я никогда не слышал о демонах, которые в состоянии управлять погодой.

И он вытащил из кармана жилета серебряную флягу. Люси одарила его неодобрительным взглядом и отвернулась.

– А что вы скажете о ранах? – спросила Корделия. – Я никогда не видела ничего подобного. У Барбары кожа почернела вокруг следов от укусов…

– Вы никогда не видели ничего подобного потому, что ничего подобного никогда не происходило до сегодняшнего дня, – фыркнул Мэтью. – Демоны, которые превращают день в ночь? Которые атакуют в тот момент, когда мы наиболее уязвимы, потому что мы считаем, будто появление демонов невозможно?

– Мэтью, – резко произнесла Корделия. – Прекратите пугать Люси. Мы пока даже не знаем, с чем имеем дело.

Вместо ответа он глотнул из своей фляги; в это время карета проехала перекресток Ладгейт-Серкус и повернула на Флит-стрит. Корделия почувствовала острый, сладковатый аромат спиртного, почему-то напомнивший ей об отце.

– Люси не так уж легко напугать, правда, Люс?

Люси скрестила руки на груди.

– Я боюсь за Барбару и Ариадну, и за Пирса тоже, – произнесла она. – Неужели тебе все равно? Барбара – наша родственница, а Ариадна – одна из добрейших людей среди всех, кого я знаю.

– В этом мире не существует особых законов для добрых людей, – начал было Мэтью, но прикусил язык под суровым взглядом Корделии. Затем сделал очередной глоток из фляги и оскалил зубы в ухмылке. – Да, я веду себя как скотина. Я это прекрасно понимаю, не сомневайтесь.