Не спите, Иможен! Наша Иможен - Шарль Эксбрайя

и каким-то чудесным образом ударяя по струнам, нараспев читал теоремы. И математика представлялась очарованному взору Мойры самым поэтичным из всех изобретений человечества. Услышав, что дверь отворяется, директриса широко открыла глаза. Однако, против ожидания, увидела она не Элисон Кайл, а О'Флинна.

– А, вы здесь? – буркнул ирландец.

Забыв обо всех клятвах, миссис Мак-Дугал снова поддалась настоятельным велениям страсти.

– Только не говорите, что не хотели меня видеть, Патрик, это разобьет мне сердце! – жеманно просюсюкала она.

– Я вам больше не верю, – заворчал О'Флинн.

– О Патрик…

– Сегодня, когда нас застукал ваш муж, вы живо переметнулись, так или нет?

– Пощадите мою стыдливость, Патрик…

– Клянусь святым Илтудом, это-то тут при чем?

– Ну не могла же я стать на вашу сторону при Кейте?.. Хотя, если честно, Патрик, мне безумно этого хотелось!..

О'Флинн, этот добродушный медведь, тут же смягчился и уже ласково пробормотал:

– Хоть сейчас-то вы говорите правду, Мойра?

– Клянусь вам…

И, сама не зная, как это получилось, директриса снова упала в объятия учителя математики. К несчастью, именно в эту минуту Элисон Кайл, выполняя просьбу Кейта Мак-Дугала, вошла в комнату. Увидев нежно обнявшуюся парочку, девушка и не подумала незаметно удалиться, а, напротив, удивленно охнула. Элисон поступила так без злого умысла, но влюбленные так стремительно отпрыгнули друг от друга, что ее изумленное восклицание перешло в громкий смех. О'Флинн вне себя от ярости набросился на девочку.

– Вы не могли сначала постучать в дверь?

– Я стучала, но… но вы наверняка не слышали… Что, впрочем, вполне естественно и понятно!

– Правда? Значит, вам все понятно, да?

– Ну, это не так уж трудно…

– Чего никак не скажешь о свойствах конусов, которые вам придется изучать, и очень внимательно!

– Конусов?.. Но я вовсе не собиралась…

– Ошибаетесь, мисс Кайл! В субботу и воскресенье, когда ваши подруги разъедутся по домам или уйдут гулять, вам придется добросовестно покорпеть над обычными и усеченными конусами, дабы написать небольшое, но блестящее исследование и убедить меня, что вы действительно постигли, чему равна площадь каждой поверхности и их сумма! Тогда, клянусь святым Маклоу, недостаток такта восполнится хотя бы скромными знаниями по геометрии!

Элисон Кайл, подобно всем юным созданиям, не выносила несправедливости. Суровость незаслуженной кары повергла ее в глубочайшее недоумение.

– Вы… вы наказываете меня… за то, что я… тут застала вас вместе? – заикаясь, пробормотала девочка.

– Вы нахалка, мисс Кайл! И к тому же лгунья!

– Лгунья?

– Я пытался вытащить соринку из глаза мисс Мак-Дугал, а вы хотите раздуть из этого Бог знает какую грязную историю! И как вам только не стыдно, мисс Кайл!

– Мне? Мне должно быть стыдно? О!

Девочка убежала в парк, где ее в конце концов и разыскал Джерри Лим. Увидев, что его возлюбленная исходит слезами злости и обиды, Джерри утащил Элисон на скамейку, которую оба уже считали своей «частной собственностью», несмотря на то что именно там ночью их поймала Иможен. Когда молодой человек узнал, что мисс Мак-Картри наградила его милую пощечиной, он хотел тут же бежать к оскорбительнице и удавить ее на месте. Но известие о том, что в воскресенье они с Элисон не смогут погулять вместе только из-за скандального поведения Патрика О'Флинна и Мойры Мак-Дугал, повергло молодого человека в такую ярость, что девушке пришлось утихомиривать не в меру рьяного защитника.

– Не стоит преувеличивать, Джерри… Меня же никто не убил!

– Но вас ударили, Элисон, а этого я никак не могу допустить!

– Darling… так вы меня по-настоящему любите?

– О, darling, как вам не совестно сомневаться? Вы – женщина моей жизни… вы станете матерью моих детей и…

– Прошу вас, Джерри, ни слова больше… это нехорошо… Как, по-вашему, нас выгонят из колледжа?

– За то, что вас избили?

– Не валяйте дурака, Джерри! За ночное свидание…

– Что ж, уедем, если они не хотят больше видеть нас здесь!

– Вы просто прелесть, Джерри, но, к несчастью, мозгов у вас не больше, чем у моего щенка Плум-Пудинга!

– Не понимаю…

– Если меня выгонят из Пембертона, а уж тем более за встречи с вами, можете не сомневаться – родители ушлют меня куда-нибудь к черту на рога, а ваши позаботятся, чтобы вы уехали в противоположном направлении!

– Верно! Об этом я совсем не подумал…

Элисон ласково потрепала возлюбленного по щеке.

– Не очень-то вы привыкли ломать голову, a, darling?

Джерри вскочил.

– Может, это из-за того, что я чересчур много думаю о вас? – обиженно спросил он. – Но, так или иначе, я не могу позволить, чтобы на вас поднимали руку, Элисон, и немедленно выложу свою точку зрения мисс Мак-Картри!

Иможен сидела у себя в комнате. Она нисколько не жалела, что так круто обошлась с Элисон Кайл (в конце концов, время от времени этим юным индюшкам из богатых семей надо показывать, что не вся земля у них в услужении), но охотно признавала, что, пожалуй, выбрала не лучший подход к педагогике. Впрочем, это не имело особого значения. Иможен приехала в Пембертон не для того, чтобы заново сделать карьеру, а в надежде разоблачить убийцу Нормана Фуллертона, просившего ее о помощи. Мисс Мак-Картри опустилась в кресло и стала мысленно перебирать всех преподавателей Пембертона. Кейта Мак-Дугала и его жену она тут же вычеркнула из списка подозреваемых. Ни у того, ни у другой не хватило бы пороху, оба больше всего боятся скандала, а именно к этому и привело убийство преподавателя… Нет, обоих можно спокойно отбросить.

А насчет остальных… Поглупевший, как все влюбленные, Дермот Стюарт, похоже, просто не способен думать ни о ком и ни о чем, кроме этой гусыни Флоры Притчел. Последняя тоже явно никуда не годится – она умеет только совершенно по-идиотски хихикать, чем доводит мисс Мак-Картри до исступления. Гордон Бакстер, судя по всему, интересуется исключительно спортом. Мисс Уайтлоу похожа на преступницу, но одного этого мало, и даже, наоборот, пожалуй, внешность свидетельствует в ее пользу, поскольку злоумышленники крайне редко выглядят отталкивающе. Тем не менее Иможен пообещала себе как можно больше узнать о прошлом преподавателя физики и химии.

Оставались Морин Мак-Фаддн и Оуэн Риз, оба – сплошное очарование… Но именно то, что Морин и Оуэн казались такими симпатичными и всячески выказывали Иможен дружеские чувства, особенно настораживало шотландку. Вне всякого сомнения, они любят друг