Запретное знание - Стивен Дональдсон

В ответе Милоша послышалось оскорбленная гордость.

– Меня не волнует, верите вы мне или нет. Просто заберите его отсюда, заткните ему пасть, увезите со Станции. Прежде, чем мы оба развалимся.

Женщина вскинула бровь.

– Если вы так торопитесь, почему не подчиниться приказам Хаши?

Приказы Хаши. Паника парализатором ударила по внутренностям Ангуса. Хаши Лебволь, директор СИ ПОДК. Каждый нелегал, когда-либо работавший в поясе, знал Хаши Лебволя по слухам и репутации. Слухи утверждали, что он – безумец.

У вас и так достаточно преимуществ. Я не собираюсь давать вам еще одно.

Дьявол, что все это могло означать?

Но Тавернье не отреагировал на имя. Он вел себя с непривычной гордостью, когда начал объяснять:

– Безопасность была оскорблена. Если бы она не пыталась ответить тем же, то вас сопровождал бы не жалкий заместитель директора. С вами был бы полный эскорт. Но они готовы дать вам все, что вы хотите. Все, что нужно – заявить об этом лично.

– Спасибо за совет.

Женщина говорила, разглядывая Ангуса. Тот не мог решить, к кому она обращается.

– Как так? – спросил Милош. Его гордыня прошла. Теперь она сменилась колебаниями. Он, вероятно, не доверял своим подчиненным и сомневался, что они выключили мониторы.

– Акт Приоритета, – ответила она. – Как вам кажется, нам удалось протащить его? Почему, как вы думаете, мы просили вас помочь капитану Саккорсо подставить его? – Ее тон, казалось, не находил разницы между словами просили и приказали. – Это был необходимый нам рычаг – предатель в службе безопасности Станции, кто-то, кто захотел бы помочь пирату типа капитана Саккорсо украсть продукты Станции. Обвинение Морн Хайланд в том, что «Повелитель звезд» был испорчен здесь, тоже помогло нам, но нам нужно нечто большее. Мы нуждаемся в коррумпированных элементах. Тогда мы сможем продемонстрировать всем, что службе безопасности на Станции, расположенной так близко от Дикого космоса, нельзя доверять, и большая часть оппозиции сдастся.

Заместитель директора кивнул. Его черты лица скорее выражали уныние, нежели удивление. Мрачным голосом он заявил:

– Раз уж вы решили распять меня…

– Я не собираюсь распинать вас, – перебила его женщина. – Пусть вас не волнует то, что он слышит все это. Он никому не скажет. У него просто не будет такой возможности.

– Тогда ответьте на вопрос, – продолжал Милош. – Вас действительно когда-нибудь волновал вопрос, что произошло с «Повелителем звезд»? Неужели вы проделали это лишь для того, чтобы наложить на него свои руки?

– Ну конечно же нет. – Женщина снова впала в ярость. – Но это единственная причина, касающаяся вас. – Через мгновение она добавила:

– Меня волнует, что произошло с «Повелителем звезд». Но мы совершенно уверены, что обвинение Хайланд – чистая ложь.

Тавернье сунул руку в карман в поисках ника и снова остановился.

– Откуда вы знаете это? Для чего ей лгать? Почему она стала бы выгораживать его? Что происходит? – В его голосе появилась предательская дрожь. – Какого рода узы связывали их?

Ангус едва мог дышать. Откуда они могли знать, что Морн солгала о «Повелителе звезд»? Неужели они поймали ее? Неужели они ее поймали и обнаружили шизо-имплантат?

Почему у службы безопасности не хватает времени? Неужели они собираются сломать его, чтобы он признался, что вживил в Морн Хайланд шизо-имплантат?

На этот раз женщина проигнорировала вопросы Милоша – и не высказанные вопросы Ангуса.

Под его неотрывным взглядом она подошла ближе и стала прямо перед ним. Может быть, она хотела получше рассмотреть его. А может, хотела подчеркнуть, что сейчас будет разговаривать с ним одним.

– Я – Мин Доннер, – сказала она. – Директор Дивизиона принуждения, полиция объединенных Добывающих Компаний.

– С настоящего момента вы будете работать на нас.

Когда она произнесла свое имя, сердце Ангуса окаменело. Мин Доннер. Неосознанно он поднял глаза, посмотрел ей в лицо, и его рот приоткрылся. Сама Мин Доннер. Женщина, пославшая «Повелителя звезд» – женщина, которую называли палачом Уордена Диоса. Он мгновенно поверил ей – в ее лице не было места для лжи – и ее неотвратимость угнетала его.

Все обстояло достаточно плохо, когда над ним висел смертный приговор за все что, что он совершил с Морн Хайланд. Но у него была против этого защита. Однако нравится ему или нет, Хаши Лебволь и Мин Доннер заинтересовались им – и если его передадут им…

– Не прикасайтесь ко мне, – прохрипел он. Страх придал ему сил; он смотрел на нее с ненавистью, горящей в глазах. – Оставьте меня здесь. Если вы попытаетесь забрать меня, я начну говорить. Я расскажу всем, что меня подставили. Когда слух об этом разнесется по космосу, вы и ваш замечательный Акт Приоритета не будете стоить и капли дерьма.

Мин Доннер не ответила. Вероятно, она уже закончила свои дела с Ангусом. Мгновение она не отрываясь смотрела на него, только для того, чтобы показать, что ей это ничего не стоит. Затем она повернулась к Тавернье.

Голос ее звучал довольно, когда она сказала:

– Собирайтесь. Вы отправитесь с нами.

Это застало заместителя директора врасплох. Во всяком случае, Ангус был не единственным, кому здесь угрожали. Милош внезапно почувствовал приступ страха. Его лицо внезапно побледнело. Губы его беззвучно шевелились, повторяя слова, протесты, апелляции, но с них не слетело ни звука.

– Я думаю, оформить все просто, – сказала она. – Вы будете переведены. Согласно Акту Приоритета. Официально мы нуждаемся в ваших знаниях о нем – чтобы вы помогли нам договориться с ним. Но настоящая причина – это ваша собственная безопасность. Вы здесь слишком беззащитны. Если кто-нибудь наткнется на вашу, – она хмыкнула, – непредусмотренную уставом деятельность, то вам придется довольно туго. Как, впрочем, и нам. Пошли. – Внезапно она подошла к двери и стукнула в нее ладонью. – Вам вероятно нужно еще многое сделать.

С оружием наизготовку, ожидая, что что-то случилось, охранник открыл дверь. Когда он увидел Доннер, он сделал шаг в сторону и вытянулся в струнку.

Не обращая внимания на охранника, она вышла из камеры.

Тавернье остался внутри; он жадно хватал губами воздух, словно его внезапно ударили в живот. Его лицо было настолько бледным, а выражение лица настолько близким к удару, что, казалось, он находился на грани инфаркта.

Он и Ангус смотрели друг на друга и одновременно друг сквозь друга, словно они только что узнали, что они – братья.

Без предупреждения заместитель директора рванулся вперед, словно собирался ударить заключенного.

Ангус не знал, что намеревается сделать Милош; его это не волновало. Он был слишком напуган. Он перехватил руку Милоша, рванул его на себя, сбивая с ног, и ударил в низ живота достаточно сильно, чтобы Милош скорчился от боли.

Прежде чем охранник смог перехватить его, Ангус схватил Милоша за уши и заорал ему в лицо:

– Ты чертов сукин сын! Что ты со мной сделал?

Затем затылка Ангуса коснулся парализатор, и он рухнул на спину, трясясь в конвульсиях словно эпилептик.

К тому времени, как он восстановил контроль над конечностями и перестал блевать, он оказался закованным в кандалы между двумя охранниками, которые тащили его по коридору в незнакомую ему часть отделения службы безопасности. Ему показалось, что перед глазами мелькнула табличка «Медицинский пункт», но он не мог бы утверждать это наверняка, слишком все кружилось перед глазами. Без всякой надежды, еле живой, он попытался вырваться; но, естественно, наручники и охранники не позволили ему этого, от парализатора его мускулы были такими слабыми, что он не мог контролировать их; он больше ничего не мог предпринять, чтобы спасти себя.

– Послушайте, – выдохнул он, – послушайте меня, вы не знаете, что происходит, у вас здесь предатель, они…

Охранники остановились лишь для того, чтобы заклеить ему пластырем рот. Затем они поволокли его дальше.

Из-за пластыря он едва не задохнулся, когда охранники втолкнули его в большую стерильную комнату и он понял, что все здесь подготовлено для криогенного замораживания.

Кошмары, от которых он пытался сбежать всю свою жизнь, настигли его.

Глава 7

Тьма.

Тьма такая же черная, как чернота космоса; отделенная от космоса тонкой обшивкой, которая словно исчезла, будто никогда и не существовала. Внутри была пустота, вакуум, полный хлад смерти.

Темнота и тяжелое дыхание; атавистическая паника.

Морн цеплялась за подлокотник кресла Ника, хваталась так сильно, что ее собственная сила оторвала ее ноги от палубы и заставила тело дрейфовать. Ей нужно вести себя более спокойно. Она ведь была ПОДК: Академия приучила ее к таким неожиданностям. Но когда ее объяла тьма, это оказалось настолько всеподавляющим, что она не могла найти против нее защиты. Это походило на прыжковую болезнь. Она убила всех, всю семью; у нее никого не осталось, кроме ребенка. У нее нет и не может быть защиты против бездонной межзвездной пучины.