Узы ненависти (СИ) - Кит Тата

Удар. Ещё удар. Нокаут.

Противник мешком валится на пол. Зал взрывается воплями досады. Никто не верил в то, что молодой человек сможет выстоять и в этом поединке. Ставки были сделаны на более опытного бойца, которого в данный момент выносили из клетки.

Парень смотрел на отца, пытаясь найти в его глазах одобрение, но тому было плевать — он собирал выигранные деньги, чтобы этим же вечером спустить их на шлюх и алкоголь.

Мужчину не интересовали чувства собственного сына. Он видел в нем лишь причину самоубийства жены.

Она не хотела расстраивать и пугать мальчика приступами разрушающей боли, от которой была готова залезть на стену или попросту корчилась на полу, схватившись за голову. Поэтому каждый такой приступ она пряталась, запиралась в своей комнате или уходила к озеру.

Как и в тот день, когда ее не стало.

Она вновь ушла на берег, а спустя несколько часов её нашли висящей на дереве в петле из пояса от платья.

Двенадцатилетний Артур первый заподозрил что-то неладное и пошел на поиски матери.

Нашел.

Срезал пояс маленьким складным ножом, что всегда носил с собой как талисман. Снял кусок ткани с шеи, неумело попытался сделать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Но всё безуспешно. Все его попытки и мольбы были напрасными. Сколько бы он ни просил: «Мама, очнись! Мама!», она не слышала. Лишь смотрела в небо безжизненными серыми глазами.

На крик мальчика прибежал Михаил — новый человек из папиной охраны. Силой увел подростка подальше от озера и передал в руки другим охранникам, шепотом сообщив о случившемся.

Позже, в этот же вечер Михаил вновь прибежал на крик. Только в этот раз мальчик молил о пощаде.

Пьяный отец швырял сына по комнате, словно тряпичную куклу, хаотично нанося удары, то ладонью наотмашь, то кулаком.

Михаил, не раздумывая, выломал запертую изнутри дверь и с силой отшвырнул разъяренного мужчину от подростка.

— Дава, какого хрена ты творишь?! Он же совсем пацан! — пытался вразумить охранник ослепленного гневом мужчину, становясь живым щитом между отцом и сыном.

— Это он виноват! Это из-за него она полезла в петлю! — орал Давид, пытаясь оттолкнуть мужчину и схватить сына.

— Что ты несешь? Он не виноват! Олеся сама сделала свой выбор!

Не желая верить в слова своего подчиненного, мужчина набросился на него, сбивая с ног. Михаил успел лишь крикнуть Артуру, чтобы тот убежал и спрятался.

С тех пор Михаил Ильич, или теперь просто Ильич, всегда оказывался рядом с Артуром в нужную минуту. Вот и сейчас он помогал ему покинуть клетку для боев. Юноша едва мог стоять на ногах, но делал вид, что не замечает боли и крови, потому что отец не любил слабость. Он питался ей, наслаждаясь, силясь уничтожить, давшего слабину, сына, если больше.

— Увези его домой, — брезгливо оглядывая юношу, сказал Давид Михаилу. — Через три дня он должен быть готов к новому бою.

— Посмотри на него! Он едва стоит. Возможно вообще не переживет сегодняшнюю ночь.

— Если сдохнет, значит — слабак. А слабаки мне не нужны, — высокомерно произнес мужчина и вышел из зала, смеясь над шуткой нового собеседника.

Артур сохранял холодное безразличие и лишь на парковке около клуба позволил себе тихо стонать от боли, оперевшись о машину, которую как можно быстрее старался открыть Михаил.

Мужчина помог юноше лечь на заднее сиденье и, не останавливаясь, твердил одно и то же:

— Всё хорошо, Артур… Держись… Я рядом… Только не выключайся… Скоро приедем… Я рядом…

Глава XXV

Демон моих снов и реальности снова погряз в работе.

Я видела его лишь на завтраки, во время которых он ел практически стоя или вовсе не ел, ограничиваясь чашечкой кофе и мимолетным поцелуем. Словно мы были супружеской парой и подобные нежности для нас являлись обычным ежедневным ритуалом.

Даже Жорик перестал теряться во время внезапного проявления нежности Арчи. Теперь повар лишь хитро улыбался с видом самой мудрой и понимающей бабушки, но ничего не говорил.

Вся остальная охрана тоже помалкивала, пряча улыбки за ободками кружек.

А я, как обычно, притаилась, ожидая очередной бури. С Арчи так всегда: какое-то время нас окутывает теплое затишье, которое затем сменяет сшибающей с ног холодной жестокостью.

Но в данный момент я чувствовала себя в относительной безопасности и спокойствии. Словно чудовище, которое создано для того, чтобы меня уничтожить, встало на мою защиту и оберегает мой сон.

Как и сейчас.

Снова уснула в библиотеке и, если раньше я просыпалась и самостоятельно поднималась в свою комнату, то теперь меня несли наверх сильные мужские руки. Нежно, ласково, словно дитя, чей сон нельзя тревожить.

Даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это Он. Я чувствовала тепло его тела, древесно-цитрусовый парфюм и только его мужской запах, который невозможно перепутать ни с чьим другим.

Но всё же решила убедиться в правильности своих мыслей. Робко открыла глаза и увидела двухдневную щетину, что сегодня утром царапала мой подбородок.

— Спи, малышка, — уверенный, но такой заботливый мужской шепот.

Покорно прижалась щекой к его плечу. Краем глаза заметила, что Арчи пронёс меня мимо моей комнаты.

— Ты немного промахнулся. Комната, в которой я сплю, осталась позади.

— Я ещё никуда не целился. Пока что, — горячим дыханием обдало висок, кровь прилила к щекам, а мужчина твердо добавил. — Сегодня ты спишь в моей комнате.

— Мы точно будем спать? — спросила, заранее зная ответ.

— Нет.

Я не смотрю на него, но точно знаю, что на его губах демоническая, чуть кривоватая, усмешка. В этом коротком ответе таится беспросветная тьма обещаний.

Арчи спиной толкнул дверь и вошел в комнату, освещенную ярким светом луны.

Холодный свет из панорамного окна падал точно на кровать, на которую меня аккуратно уложил мужчина и навис надо мной.

Положив руки по сторонам от головы ладонями вверх, замерла, ожидая того, что будет дальше.

Арчи коленом развёл мои ноги и устроился сверху, держа вес на локтях по бокам от меня.

Мы были одеты. Он не пытался меня касаться, а лишь смотрел. Долго. Изучающе. Глубоко.

Так, будто хотел что-то сказать, но не знал какие подобрать слова. Словно любое из них способно меня спугнуть и заставить бежать без оглядки.

Хотя, я и без слов готова была бежать. Всегда. В любой момент, стоит только появиться такому шансу.

Но не сейчас. Не тогда, когда он смотрит так, словно касается души. Нежно. Робко. Тепло. Впервые взгляд стальных глаз согревает, а не пускает леденящую волну страха по коже.

Сильные пальцы аккуратно заправляют за ушко выбившуюся прядь волос, проводят мягким касанием линию до подбородка. Опускаются ниже, поглаживают шею, ключицу.

Не шевелюсь. По-прежнему жду взрыва вулкана под названием Арчи. Того самого вулкана, что поглотит, подчинит и унесет за собой в пучину сплетения противоречащих друг другу чувств. Оставляя отметины на моем теле. Клеймо принадлежности.

Но этого не происходит. Он всё ещё нежен. Тёплые пальцы возвращаются обратно к губам, слегка приоткрывают их и опускаются на шею, желая придушить, но вместо этого ласкают нежную кожу.

Арчи опускается ниже, едва касается своими губами моих. Дыхание замирает, но он не торопится целовать. Он дразнит. Кончиком носа проводит по щеке, опускается ниже, вдыхая аромат тонкой кожи шеи. Скользит вниз по ключицам, целует во впадинку между ними и вновь возвращается к моим губам.

Его дыхание горячее с легкой кофейной ноткой. Мужчина умело захватывает мою нижнюю губу в плен своего рта. Ласкает, дразнит языком и отпускает. То же самое проделывает и с верхней. Наконец, он приник к моим губам тем поцелуем, к которому я уже привыкла — властным, поглощающим, сметающим своей силой мысли о малейшем сопротивлении.

Поцелуй становится всё жарче, глубже. Дыхания смешались в тишине комнаты, давая понять, что ничего и никого больше нет. Есть только я и демонический мужчина, чьи сильные руки обжигают своими прикосновениями, заставляя дрожать, выгибаться ему навстречу, открываться его воле.