Вождь (Телнарианская история - 1) - Джон Норман

Тело женщины, не прикрытое тканью платья - лицо, шея, руки и плечи покрылись румянцем.

- Да! - воскликнул Палендий, и все рассмеялись. - С вашего позволения, я объясню все тем спутникам, коим неизвестны причины подобного смущения.

Она недовольно подняла голову.

- Вы не возражаете? - спросил Палендий.

- Нет.

- Надеюсь, это не секрет?

- Разумеется, нет, - отозвалась женщина.

- Наша прелестная спутница, - заявил Палендий, высоко поднимая бокал, обручена, и теперь на "Аларии" торопится в объятия жениха!

- Да что вы говорите! - пронеслось эхом по залу.

- Поэтому не следует удивляться тому, что наша очаровательная спутница, которая облечена высоким званием исполнителя Тереннианского суда, чувствует себя обеспокоенной, испуганной, смущенной, как деревенская девчонка, которую ведут на веревке!

Вновь грянул смех.

Телохранитель внимательно выслушал тост. Он сам был из деревни, но не думал, что деревенские девчонки как-то по-особому нервничают или пугаются, когда их ведут на веревке. Много раз до свадьбы их успевали взять на стогах сена, в кустах или у озера. Конечно, он полагал, что городские девушки, особенно из среднего сословия, могут в таких случаях испытывать страх, - эти девушки мало знали о сексе по причине родительского воспитания или строгих общественных норм. Для некоторых из них брачная ночь становилась настоящим потрясением. Для тех, кого это может заинтересовать, упомяну, что церемония с веревкой была примитивным брачным обрядом, когда пара обменивалась клятвами, стоя в кольце веревки, разложенной по земле. В конце церемонии парень обвязывал веревку вокруг шеи девушки и на глазах у всей деревни вел к себе домой. Церемония не считалась завершенной, пока невеста не входила в дом жениха. За это время противники брака имели последнюю возможность выразить свой протест. У различных народов Империи существовали подобные церемонии. Выбор сравнения для тоста, сделанный Палендием, можно объяснить тем, что горожане мало знали об обычаях отдаленных деревушек. С другой стороны, подобное сравнение из уст сообразительного Палендия не было таким неверным, как показалось телохранителю. В конце концов, одно дело поваляться с другом на стоге сена или у озера и совсем другое - войти с веревкой на шее в его дом на глазах у всей деревни, зная, что отныне ты принадлежишь ему и это известно всем. Естественно, что невесты могли испытывать смущение. В конце концов, за кого она выходила замуж? Она напоминала проданную рабыню, еще не узнавшую нрав своего хозяина, но понимающую, что теперь она всецело принадлежит ему.

- С какой планеты ваш жених? - спросил Палендий.

- С Митона, - ответила она. - Это в первом провинциальном квадранте.

Планета Митон только недавно вошла в состав Телнарианской Империи.

Молодая женщина не слишком охотно произнесла название планеты, ибо она не входила в число древних Телнарианских планет.

- И кто этот счастливец? - не унимался Палендий.

- Туво Авзоний, - ответила женщина и огляделась.

- Ах вот как! - воскликнул Палендий.

- Он глава министерства финансов первого квадранта, - уточнила женщина.

- Великолепно!

- Он из знатного рода, - с неожиданной резкостью добавила она.

Конечно, к подобному роду из всех сидящих за столом принадлежала только черноволосая женщина. Однако воспользовавшись нашими знаниями, мы можем сделать исключение для молодого офицера флота. Он тоже происходил из знатного рода, более того - был прямым потомком одного из сенаторов. Но об этом в то время никто не знал. Можно сказать об этом офицере и еще кое-что: во-первых, странно, что отпрыск почти такого же знатного, как императорский, рода в те дни посвятил себя тяжелой и неблагодарной военной службе. Во-вторых, хотя он находился в отпуске, он попал на борт "Аларии" на орбите Тиноса, а Тинос, при его удаленности и заброшенности, вряд ли был удобным местом для проведения отпуска. Скорее всего, офицер мог возвращаться в часть из дома, расположенного на Тиносе. Но маловероятно, чтобы он проходил на Тиносе службу - ведь там, кроме небольшого форта, не было никаких баз.

- И можно надеяться, - продолжал Палендий, - что этот род такой же высокий и древний, как ваш?

- Еще древнее, - ответила женщина.

Это замечание было воспринято ее спутниками с вежливой холодностью.

Знатность Туво Авзония вовсе не была причиной равнодушия к предстоящему союзу. Причина крылась совсем в другом.

Следует сказать, что многие граждане Империи часто раздражались при упоминании о родовитости, которая, на их взгляд, не составляла столь же большого различия, как, например, между гумилиори и хонестори, те и другие считали себя одинаково уважаемыми сословиями. Они старались даже пренебрегать различиями между хонестори и высшей аристократией, перед которой все еще испытывали известный трепет - отчасти в силу традиции, отчасти из-за важного вклада аристократии в историю Империи. Кроме того, существовали различия между прямыми и непрямыми потомками аристократов, патрициями и членами местных сенатов, причем последние бывали особенно надменными, претенциозными и высокомерными по отношению к низшим слоям. Как мы можем предположить, различия между хонестори и патрициями были не так очевидны, как между гумилиори и хонестори или горожанами и сельчанами.

- Во всяком случае, - заметил Палендий, деликатно переключая внимание группы на менее щекотливую сторону вопроса, - совершенно понятны все ваши проявления сегодняшним вечером - беспокойство, тревога, возбуждение, смущение, очаровательный румянец - как последствия стремления поскорее оказаться в объятиях возлюбленного.

За столами засмеялись. Черноволосая женщина нахмурилась.

Она никогда не видела Туво Авзония, только на портретах, которыми они обменялись. Брак устроила судья, ее мать, после беседы с леди-мэром, так же происходящей из патрициев того города на Тереннии, где был цирк, в котором произошли рассказанные ранее события.

Название города мы узнаем позднее, когда придет для этого время. Достоверность было трудно проверить, но считалось, что Туво Авзоний является потомком в сто третьем колене древнего рода Авзониев. Судебный исполнитель, черноволосая женщина, был а потомком лишь в сто пятом колене подобного рода. Таким образом, брак был более выгоден для нее, чем для Туво Авзония. В этом отношении, как видно, ей повезло, и ее мать вместе с леди-мэром имели полное право радоваться ее успеху. Кто из ее близких знал, какими будут последствия этого союза среди сильных мира сего? Если бы судебный исполнитель не старалась казаться в достаточной мере благодарной за усилия, предпринятые ради нее матерью и мэром, мы могли бы приписать это подозрению в эгоистичности их побуждений. Мы могли бы заметить, что судебный исполнитель была недостаточно благодарна Туво Авзонию за оказанную ей честь, несмотря на разницу их положений. Возможно, ее уязвляло это. Однако за столом судебный исполнитель почти не задумываясь заявила, что род ее жениха выше ее собственного, а это, несомненно, было верно в генеалогическом смысле. Кто мог сказать, превосходило ли сто пятое колено ее собственного рода сто третье колено рода Авзониев? Кроме того, в силу свойств своей натуры женщина надеялась на лучшую партию, считая себя вполне достойной ее, к тому же она совсем не пленилась портретом Туво - он выглядел посредственным юнцом. Нет, она определенно была недовольна его рекомендациями, результатами тестов и прочими сведениями, если бы не объяснения матери и мэра о том, что по представлениям Тереннии, он может оказаться "настоящим мужчиной". Как зла она была! Как старалась подавить свое отвращение и разочарование! Как хотела хотя бы в глубине души отвергнуть предложение! Она уже подвергла Туво Авзония беспричинным, злым мысленным упрекам; она презирала его. Ей хотелось разбить ему жизнь, безжалостно властвуя над ним. Кто пожелал бы стать женой мелкого чиновника с провинциальной планеты и вести тягостно-скучную жизнь ведь вряд ли развлечения и лавки там будут лучше, чем на Тереннии, разве что еще дальше от центра? О, она заставит его поплатиться, замучает его требованиями и капризами, какими бы чудовищными они ни были, истощит его средства, какими бы обширными они ни оказались, доведет его до отчаяния и публично унизит! Да, он еще поплатится!