Под напряжением - Джеффри Дивер

— Это наша МОМ,[4] — сообщил Соммерс, указывая на нее. — М-О-М. Мидвестский операционный механизм. Изготовлен в 60-е годы в Гэри, штат Индиана.

Он прокричал свои слова с явным почтением к механизму. Соммерс добавил также, что МОМ — самый крупный из пяти электрических генераторов в их комплексе в Куинсе. А когда его установили, МОМ был самым большим электрическим генератором в стране. Дополнительно к другим генераторам, у которых имелись только номера, но не было имен, имелось четыре устройства, производивших сверхнагретый пар для всего региона Нью-Йорка.

Амелию Сакс потрясла вся эта громадная машинерия. Она замедляла шаг, глядя на огромные части механизмов и пытаясь понять их функции. Поразительно, чего только не придумает человеческий разум, чего только не создадут человеческие руки…

— Вот котлы. — Соммерс показал на то, что Сакс приняла за отдельное здание внутри здания. Котлы поднимались на высоту десяти-двенадцатиэтажного дома. — Они вырабатывают пар, более трех тысяч фунтов на один квадратный дюйм. — Он перевел дыхание. — Затем пар идет в две турбины, одну с высоким давлением, другую с низким. А потом в генератор. Он непрерывно вырабатывает тридцать четыре тысячи ампер, восемнадцать тысяч вольт, но на выходе напряжение возрастает до более чем трехсот тысяч.

Несмотря на нестерпимую жару, Амелия почувствовала, что ее пробирает дрожь. Она слушала Соммерса, и в ее памяти мелькал Луис Мартин с кожей, пробитой горячим металлическим дождем.

Соммерс добавил с гордостью в голосе, что общий выход их энергоблоков — МОМ плюс нескольких других турбин — приближается к двум с половиной тысячам мегаватт. Примерно четверть всей потребляемой городом энергии.

Он указал на несколько других емкостей.

— Здесь пар конденсируется в воду и откачивается обратно в котлы. И цикл начинается заново. — И снова с гордостью в голосе, пытаясь перекричать шум, Соммерс продолжил: — В ней триста шестьдесят миль труб разного диаметра и миллион футов кабелей.

Но тут, несмотря на все восхищение величием окружающего, Сакс почувствовала, что ее вот-вот охватит обычный для нее приступ клаустрофобии из-за нестерпимого грохота и страшной жары.

Соммерс, по-видимому, все понял.

— Пойдемте. — Жестом он предложил Амелии следовать за ним, и через пять минут они вышли через другую дверь и сняли шлемы.

Сакс тяжело дышала. Коридор, в котором было довольно тепло, после нескольких минут, проведенных в аду, показался ей прохладным.

— Вам стало не по себе?

— Да, немного.

— А теперь вы в порядке?

Она рукой стерла пот со лба и кивнула. Соммерс протянул ей бумажное полотенце, специально предназначенное для подобной цели.

— Пройдемте сюда.

Пройдя еще по нескольким коридорам, они вышли в другое здание. Еще несколько лестниц — и вот Сакс со спутником у его кабинета. Амелия с трудом подавила смешок, увидев жуткий беспорядок. Помещение было заполнено компьютерами и незнакомыми ей инструментами, сотней различных видов оборудования, проводами, какими-то электронными компонентами, клавиатурами, металлическими, пластиковыми и деревянными предметами самой разной формы и размеров.

И еще всякого рода дешевой и вредной едой. Тоннами. Чипсами, солеными крекерами и газированной водой, шоколадными батончиками, печеньем с начинкой и пончиками, посыпанными сахарной пудрой. Крошки от них и заметила на одежде Соммерса Амелия.

— Извините. Вот так мы и работаем в Спецпроектах, — сказал Соммерс, сбрасывая с офисного кресла компьютерные распечатки, чтобы Амелия могла сесть. — По крайней мере вот так я работаю.

— А чем конкретно вы занимаетесь?

Он ответил, немного смутившись, что занимается изобретательством.

— Я понимаю: звучит как-то в духе девятнадцатого столетия или какого-нибудь пошлого рекламного ролика, — но именно этим я и занимаюсь. И я, наверное, самый счастливый человек на свете, так как делаю то, о чем мечтал, еще будучи ребенком, когда изобретал динамо-машины, моторы, электрические лампочки…

— Вы что, создавали свои собственные лампочки?

— Да, и в результате дважды устроил пожар у себя в детской. Даже трижды, но пожарных вызывали только два раза.

Амелия взглянула на портрет Эдисона на стене.

— Мой идеал, — пояснил Соммерс. — Потрясающий человек.

— У Энди Йессен на стене есть тоже что-то связанное с Эдисоном. Фотография сети.

— Да, и настоящая подпись самого Эдисона… Но, по моему мнению, для Энди больше бы подошел Сэмюэль Инсалл.

— Кто?

— Эдисон был ученым. Инсалл — бизнесменом. Он возглавил «Эдисон консолидейтед» и создал первую энергосистему, обладавшую монополией на поставку электроэнергии. Сделал чикагский трамвай электрическим, а первые электрические приспособления раздавал практически бесплатно, чтобы приучить людей к электричеству. Он был тоже настоящий гений. Однако закончил свою карьеру неудачно. Распространенное явление, правда? Инсалл оказался по уши в долгах, и, когда наступила Великая депрессия, его компания обанкротилась, а сотни тысяч ее акционеров потеряли абсолютно все. Очень напоминает «Энрон». Хотите узнать некоторые интересные детали? Аудиторская фирма «Артур Андерсен» сотрудничала и с «Энрон», и — в свое время — с компанией «Инсалл». Что касается меня, то бизнес я оставляю другим, а сам занимаюсь изобретениями. На мое имя зарегистрировано двадцать восемь патентов, и я являюсь разработчиком почти девяноста процессов и продуктов компании «Алгонкин». Некоторые люди находят удовольствие в сидении у телевизора или проводят целые дни за компьютерными играми. А моим главным удовольствием и развлечением в жизни всегда было и остается изобретательство. — Он показал на большую картонную коробку, наполненную бумажными квадратами и прямоугольниками. — Это мой Салфеточный файл.

— Что?..

— Ну вот представьте: сижу я, например, в «Старбаксе» или в кафе, и у меня появляется идея. Я сразу же заношу ее на салфетку и возвращаюсь сюда с ней, чтобы хорошенько ее продумать. Но первоначальные наброски я никогда не выбрасываю. Храню их здесь.

— Значит, если когда-нибудь создадут ваш музей, то в нем будет Салфеточная комната.

— Подобная мысль уже приходила мне в голову.

Тут Соммерс покрылся краской ото лба до своего объемного подбородка.

— И что же конкретно вы изобретаете?

— Я бы сказал, что сфера моего изобретательства прямо противоположна эдисоновской. Он стремился к тому, чтобы люди пользовались электричеством. Я же хочу, чтобы они перестали им пользоваться.

— А вашему боссу известно о вашей цели?

Соммерс рассмеялся.

— Наверное, я неправильно выразился. Я хочу научить людей более эффективно им пользоваться. Я «негаватт мейвен» компании «Алгонкин».

— Никогда ничего подобного не слышала.

— Большинство людей не слышали, что очень плохо. Придумал этот термин выдающийся ученый и защитник окружающей среды Эмори Ловинз. Его цель также состояла в том, чтобы сформировать стимулы уменьшения потребности в электроэнергии и в ее более эффективном использовании, а не строить все больше и больше электростанций для увеличения ее поставок. Обычная электростанция теряет половину вырабатываемой энергии — выбрасывает ее через дымовые трубы. Половину! Только подумайте! А мы установили несколько тепловых коллекторов на трубах и специальные охлаждающие башни. В результате на «Алгонкин» потери составляют всего лишь двадцать семь процентов. Я предложил проект портативных ядерных генераторов электроэнергии. На баржах, чтобы их можно было перемещать из одного региона в другой. — Соммерс наклонился вперед, у него снова заблестели глаза. — И совершенно новую вещь — хранение электричества. Электричество не похоже на еду. Его нельзя приготовить, а потом положить на полку на месяц. Его необходимо использовать сразу, в противном случае вы его потеряете. А я разрабатываю новые способы его хранения. Маховики, пневмосистемы, новые технологии батарей… Ах да, и в самое последнее время я половину своего времени трачу на то, что езжу по стране и пытаюсь убедить небольшие компании, занимающиеся альтернативными способами производства электроэнергии, подключаться к крупным сетям типа Северо-Восточного соединения — это наша компания — и продавать энергию нам, вместо того чтобы мы продавали ее им.

— Насколько я поняла, Энди Йессен не большой сторонник альтернативных видов энергии.

— Да, вы правы. Но она же не сумасшедшая. Альтернативные виды энергии — веление будущего. Мы расходимся с ней только по одному вопросу — когда это будущее должно наступить. Я считаю, что гораздо раньше, чем думает она. — Мрачная улыбка. — Вы, конечно, обратили внимание, что ее кабинет по размеру равен всему моему отделу и находится на десятом этаже с видом на Манхэттен… А я сижу здесь, в подвале. — Выражение его лица вдруг сделалось серьезным. — Итак, чем же я могу быть вам полезен?