Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

— Верь Элаиксу, мы справимся, он никогда никого не обманывал.

— Мне страшно…

Младший сглотнул.

— Ничего не бойся, мы с тобой.

— Откуда они? — раздался сухой чуть надтреснутый голос.

Трое мальчиков, почувствовавшие на себе чужой взгляд, как по команде обернулись. Возле торговца стоял высокий седовласый мужчина, через все лицо которого наискось шел шрам. Он был одет в простую тогу, не носил ни плаща, ни украшений, но трое дюжих раба за его спиной всем своим видом говорили, что этому мужчине не стоит хамить.

Торговец расплылся в широкой улыбке.

— Пилла, друг мой, как я рад тебя видеть!

Седовласый не улыбнулся.

— Откуда они? — повторил он вопрос, смерив толстяка презрительным взглядом.

На коротки миг лицо того искривилось в злобной гримасе, а потом приняло прежнее выражение. Лишь в патоке с медом, льющимися изо рта работорговца, пару раз проскочили опасные нотки.

— Трофеи из Тимберии.

— И много у тебя их?

— Десять мальчиков и три девочки, извини, их разобрали в первую очередь. Если бы ты написал раньше…

— Неважно, — оборвал его Пилла. — Они будут работать. Сколько взрослых?

— Еще два десятка.

— Все свежие?

— Да, привезли только вчера. Каждый — здоров и славно потрудится на плантациях высокочтимой госпожи Люсилии и достойнейшего господина Навиния.

— Сколько умеет говорить?

Торговец на миг задумался.

— Из детей человеческий язык понимают только эти трое, — он указал в сторону дрожащих мальчиков. — Они из благородных семей. Взрослые, увы, всего лишь тупые варвары.

Он всплеснул руками и неодобрительно поцокал языком.

— Хорошо. Возьму этих троих, и десяток мужчин. Их выберу сам.

— Как тебе будет угодно, друг мой. Сейчас рабов выведут для осмотра, — он хлопнул в ладоши, и помощники торопливо побежали в рабский сарай, чтобы вытащить на свет пленных тимберцев — места на помосте было немного, а потому ушлый торговец выставил лишь самый лучший свой товар: красивых девушек и мальчиков.

Пилла внимательно проверял каждого раба. Он был строг, замечал каждый недостаток, и всеми правдами и неправдами старался сбить цену. Торг длился долго — торговец, почуявший деньги, не желал терять ни сестерция. Наконец, стороны пришли к компромиссу, и когда все необходимые формальности были улажены, Пилла, жестом приказав одному из своих охранников взять цепь, которой были скованы его покупки, приказал:

— Идем.

— Кто нас купил? — задал вопрос Трегоран.

Пилла остановился. Развернулся и неспешно, даже лениво занес руку для удара.

— Не смей! — рванулся вперед Элаикс, заслоняя собой зажмурившегося брата. — Если ты его ударишь, господа будут недовольны!

Рука опустилась.

— Какой умный мальчик, — проворчал мужчина. — Ладно, прощаю на первый раз.

Он повернулся и пошел, бурча что-то под нос, а скорбная вереница двигалась следом. Шли долго, петляя по широким улицам. Передохнуть получилось лишь тогда, когда они оказались за пределами городских стен — возле небольшого каравана, состоявшего из десятка телег и фургонов. Здесь общую цепь сняли, и каждый раб остался в личных кандалах.

— Вам сюда, — указал Пилла на одну из телег. — Садитесь.

Пилла дождался, пока мальчики заберутся, и после этого продолжил.

— Как зовут?

— Элаикс, — представился старший.

— Трегоран, — ответил младший.

— Шилмиан, — всхлипнув, произнес третий.

— Вы говорите по-фарийски, хорошо, это ваш пропуск в поместье, если будете умными и послушными, — произнес Пилла. — Окажетесь хорошими рабами, со временем получите свободу, как я. Но пока этого не произошло, помните: вы — никто. У вас больше нет страны, нет дома и нет семей. Ваша жизнь отныне в руках господ. Вы хотели узнать, кому принадлежите? Что ж, вас купили благородные патриции Навиний и Люсилия Коррилы, да будут боги благосклонны к ним. Все понятно?

Мальчики переглянулись. Что тут могло быть неясного?

Пилла правильно истолковал их молчание и пошел к другой телеге, потом к еще одной, и еще, и так далее. Возле каждой он останавливался, говорил с рабами, парочке хорошенько врезал — видимо, для острастки. Он зорко следил за всем караваном, пресекая малейшее неповиновение со стороны рабов, и ждал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Время тянулось медленно, неспешно, приходили какие-то люди, которые загружали на телеги еду, одежду, разные предметы и украшения, других людей.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросил Элаикс на тимберском.

— Да, — шепнул ему в ответ Трегоран. — Богатая госпожа послала слугу за покупками.

— Десять возов?

— Она очень богата.

— Мне она уже не нравится.

— Мне тоже, но что мы можем сделать? Нужно прикидываться и вести себя покорно. Тогда, может, сбежим. Поэтому прошу тебя, брат, будь спокойнее.

Элаикс скрипнул зубами.

— Тогда ты — не трусь.

Они переглянулись и впервые за долгое время улыбнулись друг другу. Ждать пришлось долго, но, наконец, Пилла забрался в телегу рядом с детьми и громогласно возвестил:

— Можно трогаться!

Путь до виллы занял много времени. Сперва они ехали по широкой дороге, запруженной людом, затем — свернули на узкую, ведущую в оливковую рощу. За рощей на обширных лугах Трегоран увидел огромные стада, сопровождаемые конными пастухами и целыми сворами громадных и очень злобных собак.

— Скот госпожи, — перехватил его взгляд, заметно повеселевший Пилла, который, кажется, уже предвкушал возвращение домой. — Роща тоже ее. Как и вся земля на два дня пути отсюда.

Трегоран, хоть и был ребенком, но многое помнил из того, что рассказывали жрецы. Например, он знал, что фарийцы чтут мужчин больше, чем женщин, и поэтому ему было непонятно, отчего же вольноотпущенник старательно избегает упоминать хозяина, которому, по идее, все и принадлежало. Да, он был ребенком, но у него уже хватало ума не озвучивать подобные вопросы вслух, а потому мальчик промолчал, почтительно склонив голову. Кажется, надсмотрщика это устроило, потому что тот не стал ругаться, и даже принялся насвистывать какую-то веселую песенку.

Несколько раз они встречали отряды вооруженных мужчин. В каждом из них было не меньше десятка человек, и всех, как и пастухов, сопровождали псы, настолько большие, что у мальчиков от страха сводило скулы.

— Это быки какие-то, — шепнул Элаикс себе под нос, но Трегоран его услышал.

— Плохо.

— И еще как.

— О чем вы? — чуть слышно подал голос третий мальчик, успевший немного успокоиться.

— Ты ведь Шилмиан?

— Угу.

— Держись нас, мы с братом не собираемся задерживаться у фарийцев, — прошептал Элаикс. Говорил он настолько уверенно, что даже Трегоран почувствовал облегчение. Шилмиан же расцвел от радости.

— Скажи, ты откуда?

— Из Неназываемого города, — шмыгнул носом парень.

— Жрец?

— Должен был им стать.

Когда эти слова были произнесены, разговор как-то сам собой затих на некоторое время, и повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь Пиллой, скрипом колес, да окриками охраны.

Наконец они подъехали к вилле. Она была способна вырвать вздох восхищения даже у видавшего виды человека. Огромное длинное здание, облицованное мрамором и выстроенное на невысоком рукотворном холме. Его центральная часть с многочисленными колоннами, удерживавшими крытый свод, вела в просторный сад, за которым различались контуры больших входных дверей. Флигели — длинные и вытянутые в разные стороны, — украшались многочисленными статуями, каждая из которых находилась в специально отведенной для нее выемке.

У подножия виллы примостились десятки разных построек: ремесленные мастерские, кухни, бараки для рабов, бани и многое, многое другое.

Получался своеобразный мир в мире, предназначенный для жизни и увеселения всего двух человек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У широкой дороги, ведущей к колоннам, раскинулся огромных размеров двор, в центре которого бил самый настоящий фонтан. Тут было людно, как на базаре — кто-то куда-то бежал, кто-то с кем-то спорил, и все были заняты просто до невозможности. Телеги с грохотом закатились на каменные плиты и остановились.