Протокол «Шторм» - Влад Полевой

Танк согласно кивнул, и они убрались из комнаты, а вскоре с кухни донесся звук сталкивающихся пивных кружек.

Ситуация, в которую попал Драйвер, нравилась ему все меньше и меньше. В первую очередь ему лично было непонятно, как он вообще очутился в параллельной реальности, однако свершившееся являлось фактом, и против него не попрешь. Способные разобраться и помочь, а именно сотрудники шестьдесят второго отдела, в силу деформации личности, на помощь не спешили, а отнеслись к нему скорее как к вражескому лазутчику, чем к человеку, попавшему в беду. Пикник явно не светил, а вот чувства, затуманенные отравой Ивашки, возвращались, и тут началось и вовсе неприятное. С непонятным привкусом во рту и общей слабостью появилась терзающая боль в предплечье. С трудом повернув голову, Кочетков взглянул на очаг боли и скривился. Куртка на руке была распорота от плеча до локтя, а то место, где ранее был имплантирован датчик слежения шестьдесят второго отдела, неряшливо обмотано бинтом, на котором проступало кровавое пятно. Кто-то из новых врагов, параллельный Танк или параллельный Ивашка, вероятно, нашли устройство, и пока Пашка был без сознания, просто вырезали его из плоти.

«Фашисты», – подумал Пашка, однако время шло, рука болела, парочка на кухне поглощала пиво, а состояние Драйвера продолжало ухудшаться. В итоге, когда Ивашка и Танк явились на допрос, Кочетков находился в полуобморочном состоянии и отвечать на вопросы был физически не способен. Так он оказался в ведомственной больнице.

– Коновалы! Идиоты! Куски коровьего помета! – Кали в гневе была страшна, и даже через прикрытые веки Пашка буквально ощущал волны бешенства, исходящие от девицы. – Вы бы еще паяльником его паять придумали! Почему мне не позвонили или Библиотекарю? Он-то ведомственный! Придумал бы, что делать!

– Кали, – заныл Ивашка, однако хлесткий звук пощечины быстро заткнул ему рот, и голос в палате продолжал звучать исключительно женский.

Пока Кали на все корки честила бывших коллег, Пашка начал разбираться в обстановке. Типичный больничный запах лекарств и накрахмаленная до неприличия простынь говорили о том, что в больницу его все-таки отправили, а вот позиция самой желчной и стервозной сотрудницы отдела по отношении к нему несколько сбивала с толку.

– В первую очередь он параллельщик… – это Танк. И снова с треском пощечина, да так звонко, что нарочно не придумаешь.

– В первую очередь он человек, дубина ты неотесанная! Он в беду, может, попал, а вы его так встречаете.

– Кали, – вот-те на, Библиотекарь собственной персоной. В комнате стало заметно холодней. Даже на коже почувствовалось.

– Господа, прошу очистить помещение.

Послышалась нелепая возня, кто-то шаркнул ногой, кто-то хмыкнул пренебрежительно, и вскоре дружный топот ног засвидетельствовал выполнение команды. На секунду в палате воцарилась тишина, и Библиотекарь перешел в наступление.

– Давай, болезный, приходи в себя. Я же вижу, что ты в сознании. Вон как Кали за тебя хлопочет перед этими костоломами. Не иначе втрескалась.

– Кали? Да она дура фригидная, – не выдержал Кочетков, и поняв, что сдал себя с потрохами, открыл глаза.

Библиотекарь, как всегда с иголочки, в накрахмаленной сорочке, выбритый до синевы, ехидно усмехался, поглядывая сверху вниз на Пашку.

– Еле тебя нашел, – вдруг зашептал он и, присев на край койки, наклонился к самому кочетковскому уху. – Ты как себя вообще чувствуешь?

– Паршиво, – еще не очень соображая после лекарств, признался Драйвер. – Но я ни в чем не виноват и ничего не замышляю. Я просто в беду попал, оказался в вашей реальности…

– В их, в их реальности, – Библиотекарь подмигнул и, вытянув из кармана колбочку с таблетками, свинтил крышку и, вытянув из прозрачной тары одну, протянул Пашке. – Ешь давай. Нам с тобой нужно как ни в чем не бывало покинуть здание и чем скорее, тем лучше. Еще немного, и тут появится моя натуральная копия, и тогда нам точно…

Вмиг в голове Пашки все прояснилось, и даже чудо-лекарство, выданное шефом, не понадобилось, однако поспешив закинуть таблетку в рот, он вскочил с кровати и, путаясь в длинной рубашке с завязочками, неуверенно замотал головой.

– Одежда!

– Точно! Сиди здесь. Я быстро.

Библиотекарь исчез так же внезапно, как и появился, а когда снова перешагнул порог палаты, то уже сжимал в руках Пашкину одежду.

Перехватив из рук босса свои пожитки, Кочетков принялся одеваться, однако пальцы все еще слушались плохо, так что привычный ритуал облачения прошел несколько смазанно. Рубашку он решил и вовсе не надевать, да и с ширинкой на штанах не очень справился. Узлы на шнурках ботинок получились весьма витиеватые, и проще их было потом обрезать, чем распутать, но было не до красоты. Все время, пока Драйвер одевался, Библиотекарь стоял рядом с дверью и напряженно прислушивался, не идет ли кто, а когда увидел, что его подопечный наконец готов, облегченно выдохнул и заторопился прочь.

– Двигаем. Двигаем!

Чувствуя во всем теле слабость, Пашка уцепился за Библиотекаря, и в таком виде, сделав морду кирпичом, они выбрались в коридор, прошествовали по нему до лестничной клетки и через приемный покой попали на площадку первого этажа, а затем и на улицу, где уже стояло под парами такси.

– Где ты оставил машину? – не дождавшись ответа, босс втолкнул Пашку на заднее сиденье, и тот, рухнув внутрь, пробормотал адрес.

Машина тронулась, и водитель уверенно, не чета кочетковским блужданиям по навигатору, повел авто по указанному адресу. И тут Пашке окончательно поплохело. Те ощущения, что он испытывал до этого, были своеобразным детским лепетом. Температура подскочила, да так что Драйвер буквально почувствовал, как кровь в жилах начинает идти бешеным темпом. В висках забухало, заголосило, сердце зачастило бешено, стараясь пробить грудную клетку и выбраться из груди, тошнота пошла волнами, то подступая и выкручивая желудок, то исчезая на мгновенье. Чувствуя, что сейчас вновь отключится, Пашка попытался дотянуться до плеча Библиотекаря.

– Терпи, – прошипел тот. – Скоро будет легче.

Так и случилось, но существенно позже…

Снова больничная койка, однако и запахи приятней, и голоса вроде приветливей, чем были в прошлое пробуждение.

– Как ты?

Пашка открыл глаза и увидел рядом с койкой Ивашку, сжимающего в руках кулек с апельсинами.

– Бывало лучше. – Приподнявшись на локтях, Пашка оглядел палату, отметив про себя решетки на окнах и странного вида запор на двери. Странно это, больному изнутри запираться.

– И как там в другой реальности? – выдохнув, Ивашка опустил пакет на прикроватную тумбочку и, пододвинув к кушетке табурет, уселся на него, приготовившись слушать, однако Кочетков к разговору расположен не был.