Лорд Системы 14 - Саша Токсик

хлебом и элем не корми, дай кому-нибудь проломить череп.

— Скольд, — спрашиваю я. — Твои ребята готовы?

Мужчина, который с первого дня ходит за мной безмолвной тенью, кивает. Его усы вздрагивают от предвкушения, точно живые.

— Тогда дай команду. Завтра мы отплываем.

* * *

Утёс находился в осаде долгие недели. Первая, вторая, пошла третья…

А крепость всё ещё стояла.

От её стен остались одни лишь руины.

Столбы дыма тянулись в небосвод. Но стяг Спарты так и не думал спускаться с ратуши.

После падения надвратной башни и части стен афиняне ворвались в полис.

Чего они не ожидали от «продажного» полиса, так это такого упорного сопротивления. Ведь раньше он переходил из рук в руки, как чарка на пиру. Но с новыми правителями эта твердыня поистине стала неприступной.

Бои сразу же перетекли на узкие улочки и многочисленные перекрёстки.

Защитники вовсю возводили баррикады, в этом им активно помогали мирные жители, которые также ощутили всю тяжесть долгой осады.

Еды на всех не хватало.

Сколь глубоки не были склады Утёса, но пожары забрали с собой немало припасов, что тут же составило полис на грань голода.

В блокадном Утёсе была введена система пайков.

Проблемы были и с пополнением запасов пресной воды. Да, в подземных ходах имелось несколько горных источник, но то ли землетрясение с нашествием кобольдов создало новые трещины в породе, то ли ещё что, но многие источники пересохли.

И даже в таких условиях Утёс не сдался.

Даже когда афиняне установили свои жуткие требушеты на развалинах надвратной башни и приступили к планомерному уничтожению полиса.

Афиняне надеялись захватить поселение сразу после падения крепостных стен.

Но не тут-то было.

Весь Утёс стал походить на непроходимый лабиринт, в котором каждый поворот, каждая ступенька, каждый пройденный метр мог оказаться последним.

Пять дней захватчики теряли людей в бесчисленных вылазках в жилые районы.

Спартанцы делали всё возможное, чтобы затруднить продвижение неприятеля. Устраивали обвалы особо хлипких домов, устанавливали пороховые заряды в тёмных переулках и заманивали в них.

В общем, защитники были готовы умереть, но не сдать полис!

Они и так пролили немало крови, почти восемьдесят процентов солдат погибло в этих нескончаемых боях.

Но и афинян они забрали не меньше!

От когда-то грозной армии моряков и флота осталась едва ли треть.

Афиняне не были готовы к подобному упорству. Они не были готовы к столь отчаянному сопротивлению.

Десятки домов горели яростным пламенем, ни у защитников, ни у атакующих не было людей, чтобы их потушить.

Ещё больше чадили чёрным дымом стены и башни, представляя из себя горы обожжённой древесины и оплавленного кирпича.

А обстрел требушетов всё не прекращался.

В какой-то момент афиняне осознали, что эта битва закончится лишь в тот момент, когда погибнет последний спартанец.

Надежды на капитуляцию окончательно потухли.

А командование захватчиков более не надеялось заполучить в свои руки грозную крепость.

О чём тут вообще говорить, если за каждую улицу, каждый переулок, каждый дом, да даже каждую комнату им приходилось платить своей кровью!

Афиняне надеялись, что мирные жители сами сдадут защитников, ощутив наступление голода, но этого не случилось.

Вместо этого каждая тень теперь провоцировала табун мурашек и холодный пот на спине.

И тогда афиняне плюнули на всё.

Они не получат Утёс? Тогда они похоронят полис вместе с их упёртыми защитниками!

Требушеты снова завывали, в воздух устремились горящие булыжники.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Очередной обстрел снёс одну из башен дворца, разрушил до основания несколько правительственных построек, а также спровоцировал очередной пожар.

Какой по счёту? Никто уже и не считал.

Если так и продолжится, то от Утёса не останется и камня.

Всё обратится в омерзительные руины и никак иначе.

Это осознали и спартанцы.

А потому никто не удивился, когда обслугу требушетов засыпало десятками дротиков.

Спарта пошла в атаку. Это было то единственное, что им оставалось. Разрушить осадные орудия — разрушить последний шанс афинян на победу.

Даже если при этом им всем придётся лечь на этой выжженной площадке.

Моряки тут же сформировали защитный периметр вокруг требушетов, выдвинув несколько отрядов вглубь дымящихся построек.

И также быстро голоса ушедших солдат замолкли. Почти беззвучно и неуловимо.

А после из чёрного смога появились они… последние фалангисты, которых из пары сотен осталось всего пара десятков.

Доспехи с множеством сколов и царапин, плащи, в которых виднелись сплошные дыры и подпалины. Лица, обмотанные мокрой тканью, самодельные очки для защиты глаз.

Сломанные мечи, треснутые щиты, тяжёлая походка.

Солдаты, вышедшие из ада горящего и разрушенного Утеса, были кем угодно, но не просто фалангистами.

В глазах афинян они были настоящими демонами. Тварями, пострашнее любого монстра, которого только может призвать Система.

И вёл их неизменный Богучаров. От лёгкой припухлости и хитрой улыбки уже не осталось и следа.

Теперь это был вечно хмурый и собранный мужчина, что так разительно отличался от себя прежнего.

Недели осады не могли не оставить своего следа.

— Убить всех, — тихо скомандовал Богучаров, когда спартанцы двинулись цепочками на ряды афинян.

Они использовали каждую кочку, каждую кучу камня и древесины, чтобы избежать падающего дождя стрел.

Их плащи смазывались, походя на настоящий мираж.

А затем они впились в ряды противника, мелькая от одного солдата к другому подобно морскому шторму.

Непостоянные, неуловимые, непокорные.

Афиняне сжимали зубы. Афиняне старались унять дрожь в коленях.

Но не выходило.

Три долгие недели они атаковали этот полис.

И все эти три недели они терпели горькое поражение.

Моряки уже более не надеялись на победу.

Даже когда они видели горстку дьяволов и понимали своё разительное численное преимущество…

Моряки не верили в свою победу.

Демоны Утёса отучили их верить в неё. Демоны Утёса научили их страху.

Демоны Утёса уже оставили раскалённое клеймо на сердце этих солдат.

А потому, когда прозвучал сигнал к отступлению, афиняне бросились бежать, даже не оглядываясь себе за спину.

Требушеты, лишившись своей обслуги, вскоре превратились в огромные костры.

И в тенях от них стояли демоны Утёса во главе с Богучаровым и наблюдали за тем, как захватчики бросились к галерам на берегу.

Первые суда уже подняли паруса и бросились прочь из бухты.

— Это мы их так? — сухо поинтересовался спартанец.

— Нет, не мы, — заявил Богучаров, указав куда-то на юг: — Они.

Защитники Утёса перевели взгляд в указанном направлении.

Из ущелья долины тянулась длинная вереница солдат. В то же время на горизонте появились неизвестные суда.

Кто-то прибыл под стены Утеса, горя