Право на жизнь (СИ) - Гущина Яна

- Думали в рай попали? - охранник не скрывал издёвки и даже проявил словоохотливость, лишь бы побольше напугать пленных. - Увидели, что вокруг джунгли, а посреди них безобидный ангар? Ну-ну! На самом деле здесь не рай, а ад! А ангар - бывший блок атомной станции.

- Что? - испуганно взревел один из раненных, подскакивая. Ему казалось, что бетонный пол ангара фонит так, что вот-вот кожа начнёт слазить. - Здесь же нельзя находиться!

- Да не дёргайся ты, - снисходительно усмехнулся охранник, покачав головой. Он плотнее закутался в свой прорезиненный плащ, будто тот защищал своего владельца от заразы. -Самое страшное позади. Придурки, обитающие здесь до нас, вытащили радиоактивное топливо из реактора и куда-то вывезли. Сровняли остатки реактора с землёй, и поверх него положили непроницаемый панцирь. Радиационный фон повышен, но сыворотка великолепно выводит радиацию из организма.

- Да вы что? - вскипел Макс, ужасаясь услышанному. - Сыворотка на нас может не подействовать. Да и вкололи её вы только раненым, а остальным нет!

Макс готов был вскочить и бежать на поиски Лены. Её надо было спасать от радиации!

- Не парься. Чего ты такой шебушной? Всё будет хорошо, - беззаботность охранника откровенно бесила Макса. - Ты, небось, всё о своей рыженькой или чёрненькой девчонке печёшься? - он плотоядно хмыкнул, подумав, что приходится терпеть бедным девушкам. -До смерти не затрахаем, поверь. А как только порезвимся, сыворотку введём. Медицинское обслуживание будет на высшем уровне!

Он противно заржал, отчего Максу дико захотелось врезать по его наглой физиономии. Хоть он уже и понял, что Лены нет среди девушек, но двух несчастных было откровенно жаль.

- Если вы так заботитесь о продолжении рода, то, как можно столь жестоко обращаться со здоровыми женщинами? - вскипел он, сжимая кулаки в бессильной злобе.

- Я же сказал, что наши учённые будут проводить разные эксперименты. Ведь неизвестно почему у нас не рождаются дети - из-за бесплодности женщин, или бесплодности мужчин. Если ваши девахи залетят, то бесплодность наших мужчин можно исключить, а ваших девчонок будут наблюдать лучшие специалисты. Важно родить здоровое потомство. Среди охранников ангара нет заражённых. Всё здоровы. Так отчего бы не внести лепту в программу деторождения?

Он откровенно наслаждался разговором, видя, как подобная тема неприятна пленным.

Макс поморщился от такой беседы. Получается, охранники атомной станции здоровы, а конвоиры перенесли эпидемию, но она не окончательно погубила их сознание, в отличие от тех, кого так и не удалось излечить. Значит, вирус зла задел не всех. Впрочем, об этом же говорил и конвоир в поезде. Но тогда его слова воспринимались по-другому.

Тех, кто выжил после заражения, не допускали к ответственной работе, а лишь держали как сторожевых псов, сопровождающих автобусы с пленными. Но, зная, какие бесчинства они творили, Макс подумал, что уж лучше бы конвоиров убили, чем вылечили. Болезнь оставила неизгладимые отпечатки на их поведении: они остались злыми и бессердечными. Впрочем, охранники ничуть не лучше. Такие же звери, только почему-то считают себя здоровыми. На самом же деле им неизвестно что такое добро и сочувствие.

- А что по поводу радиации? - Борис вернулся к самому главному. - Какого хрена нас здесь держат, да и что тут произошло?

К говорившим подтянулись ещё пять охранников. Видимо, поболтать и послушать, они были не прочь. Да и пленники бежать не собирались, так что бдительность вооружённых мужчин снизилась. Один из них перекинул автомат через плечо дулом назад, решив, что тот ему пока не понадобится, и рассказал:

- Пятьдесят лет назад здесь стояли четыре работающих реактора атомной станции. Но когда прокатилась волна эпидемии, обслуживающий персонал станции не смог справиться с вверенным ему оборудованием. Вот и произошла самая страшная авария, какую можно себе представить. Один за другим взрывались блоки станции. Более масштабную катастрофу невозможно даже представить! Люди, как зомби, лазили по дымящимся обломкам раскуроченных реакторов. Они даже не замечали, что их кожа облезает, а мясо обугливается. Они не чувствовали боли. Умерли все. Выживших не осталось. Какое-то время ликвидировать последствия аварии было некому - эпидемия зла косила всех, пока особо умные отсиживались в изоляции. - Он явно имел в виду не россиян, а тех, кому удалось не заболеть, будучи жителями заражённых территорий. - Но когда была изобретена сыворотка от всех хворей, многих из инфицированных удалось вернуть к прежней жизни. Те, у кого была запущенная форма болезни, оставили жить в городах-призраках. Рано или поздно заражённые перебьют друг друга из-за вируса, поселившегося в них, и земля очистится от заразы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- А рецидива не боитесь? - прервал его Толик, а заодно прощупал ситуацию изнутри: - Мы не привиты от вируса зла. Думаешь, нас он не тронет?

Охранник завертел головой.

- Нет, не тронет. Мы вам ввели сыворотку, а это и есть прививка. К тому же в распределителе вам должны были вместе с капсулами идентификации ввести сыворотку.

- Про сыворотку не припоминаю, - признался Толик.

- Но капсулу-то вводили? - уточнил охранник, присаживаясь на корточки. Он достал кусочек бумаги, насыпал на неё табак и смастерил самокрутку. Чиркнув спичкой, закурил.

- Вместе с капсулой впрыснули сыворотку. Да и в пути каждый день должны были сыворотку вводить внутривенно. Вы нам здоровые нужны.

- Тебя не поймёшь, - отметил Толик. - То мы вам здоровые нужны, то грозитесь отправить куда-то вместо неизлечимо заражённых.

Охранники дружно осклабились. Один из них сообщил:

- Когда часть людей удалось излечить, их отправили на работы в такие зоны, как наша. Над всеми реакторами были сооружены саркофаги. Но сами реакторы никто не очищал от топлива, так что там такой уровень радиации, что выжить невозможно. Стояли защитные панцири долго, но недавно один из саркофагов на нашей станции дал трещину. Снаружи мы её стянули, а вот внутрь не полезли. Говорю же, мрут там все, сыворотка не помогает. Вот и завозим партиями неизлечимых, вводим им сыворотку, чтобы они на время стали адекватными и загоняем внутрь саркофага. Они трещину стягивают, да замазывают специальной смесью, не пропускающей радиацию. Уже немного осталось доделать. Ваши друзья должны будут справиться. Думаю, они подохнут намного позже заражённых. Ведь вы все искусственно рождённые, так что крепкие и здоровые.

Страшно было думать о том, что совсем рядом, поверх раскуроченных реакторов стоят здоровенные железобетонные сооружения, сдерживающие радиацию.

Макс застонал от ужаса и закрыл лицо руками. Если Лену пошлют внутрь саркофага, то больше он её не увидит. Да и парней, которых отправят на верную смерть, тоже было жаль. Надо бы отговорить охранников от такого идиотского решения. Успокоившись, убрал руки, сел небрежно, будто в кругу друзей, чтобы казаться «своим».

- Мужики, - Макс постарался придать голосу дружелюбие. - Раз уж все мы теперь в одной лодке и собираемся возрождать жизнь на земле, то отчего бы нам не объединиться? Зачем вы собираетесь губить здоровых людей, если сюда вскоре завезут тех, кто и так обречён на мучительную смерть? Вы бы не трогали тех, кто был с нами, да вели бы себя дружелюбно, то мы бы ответили тем же. Вдруг найдём общий язык?

Охранники неопредёленно промолчали, взяв слова Макса под сомнение. Ишь ты, в друзья напрашивается. Но зёрна перемирия упали на благодатную почву и обещали всходы.

Молчание затянулось. Охранники отошли, обсуждая что -то своё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Раны Максима давали о себе знать, начиная ныть. Накатила слабость, и Макс откинулся на спину, уставившись в высокий потолок ангара. В голове был бедлам от всего услышанного. Чтобы как-то отвлечься от страшной новости, Макс постарался вспомнить о чём-то хорошем. Его мысли привели к Лене. Она являлась единственным светлым пятнышком во всей беспросветной тьме, куда окунулась жизнь Макса.

Даже тогда в вагоне, когда после бурной ночи любви Максим признался Лене в любви, он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал сейчас. Тогда они были вместе и ничто не предвещало разлуки. Но после, когда он думал, что потерял её, а теперь, обретя, потерял вновь, ему казалось, что его жизнь не имеет смысла без Елены. Что она - единственный человек, ради которого стоит дышать и бороться за жизнь и свободу. Он поклялся себе, что сделает всё, чтобы спасти её и увезти из этого пагубного места, где люди выживали за счёт чудодейственной сыворотки. Здесь всё фонило так, что в разыгравшемся воображении Макса стены светились от радиации, а контейнеры и военные машины источали смерть...