Бархатная маска - Эмилия Остен

Впрочем, будь Энджел дворянином, Лаис вряд ли познакомилась бы с ним. Что он стал бы делать в ее доме?

Он не для нее. Она не для него. Точка.

И тем не менее разум продолжал играть с возможными вариантами.

Если бы Лаис решилась связать свою жизнь с человеком незнатным, дорога в высшее общество оказалась бы для нее закрыта. А Джеральд – граф Джиллейн по праву рождения и воспитанию; Лаис не имеет права ставить его будущее и его репутацию под угрозу. Его и дочери. Тамина должна появиться в обществе, когда подрастет, блистать на балах, выйти замуж за хорошего человека. Можно ли думать о личном счастье и забывать о детях? Нет, никогда.

Энджелу тоже наверняка не придется по душе подобный расклад. Как он там говорит? Дело чести. Судя по всему, Фламбар очень уважает Лаис и не сделает ни единого шага в направлении брака. Впрочем, в направлении даже намека на какую-либо связь – тоже исключено.

Графиня подняла голову и выглянула в окно. Ничего не изменилось: пустой двор, небо уже совсем темное, лежат на каменных плитах масляные пятна света… Лаис со вздохом опустила взгляд и сделала очередной стежок.

Что она может предложить Энджелу, кроме брака? Любовь? Ревность? Тайные свидания под покровом ночи? Бред и ерунда: она не девчонка, чтобы тешиться иллюзиями. Сердце Лаис словно протыкали иглой, когда Энджел улыбался и говорил с другими дамами. Она видела, как горят их глаза, как прелестницы кокетничают с Фламбаром, не переходя допустимую черту, – ведь он оставался слугой. Черт побери эту несправедливость! Общественная мораль особенно сильна в провинции; это в Лондоне не осуждаются легкомысленные связи, впрочем, оправдывают лишь джентльменов. Для женщины завести интрижку с человеком низкого происхождения – невозможно. Либо это нужно тщательно скрывать.

Захочет ли Энджел переступить черту? И, если уж на то пошло, захочет ли это сделать сама Лаис?

У нее своя жизнь, размеренная, налаженная. Она по-прежнему скучает по Роберту. Муж умер, и любовь к нему не ушла из сердца Лаис, осталась там светлым призраком, драгоценным воспоминанием. Иногда, ложась ночью в одинокую постель, Лаис закрывала глаза и начинала мечтать: пусть она проснется, и годы, прошедшие без Роберта, окажутся сном. Или нет, пускай его смерть ей приснилась. Вот Лаис откроет глаза утром, а к ней прибежит запыхавшаяся Элен и, не заботясь о почтении, закричит с порога:

– Миледи, лорд вернулся!

Тогда Лаис поймет, что смерть приснилась ей, а Роберт просто оставался на войне, лишь не мог писать. Она не позаботится о том, чтобы одеться прилично, выбежит из спальни в ночной рубашке и халате, слетит по лестнице и утонет в родных объятиях. Роберт засмеется, будет целовать ее волосы, лицо, руки. С радостными воплями прибегут Джерри и Тамина, и… Тут Лаис обычно засыпала. Видела сны о том, о чем мечтала, и пробуждение затем оказывалось весьма болезненным.

Роберт не вернется. Лаис научилась жить без него. Могла бы она научиться жить с кем-то другим? Чтобы в ее спальню приходил ночами другой мужчина, чтобы его волосы щекотали ей нос, его руки касались Лаис в таких местах, где может касаться лишь возлюбленный, и страсть накатывала на них обоих – раз за разом. Чтобы ее дни заполнялись другим человеком, который становился бы все роднее и ближе, пока не слился бы с Лаис в единое целое, при этом оставаясь собой. Чтобы вновь устраивали охоту, многолюдные приемы, где хозяйка и хозяин идут рука об руку. Чтобы возникли снова совместные вечера в гостиной, за разговорами, чаем, чтением или музыкой, и никогда бы это не надоело, никогда бы не стерлось. Чтобы снова было… счастье.

Энджел Фламбар, такой странный, красивый и неправильный, такой молчаливый человек с ангельским голосом, мог бы стать возлюбленным. Лаис чувствовала это. Никогда так не будет, придется смириться. Сделать же его любовником… Дело чести, скажет он, попросит расчета, развернется и уедет.

Лаис хотелось завыть на луну, да только вот незадача – сейчас новолуние.

Она просидела у окна еще два часа, прежде чем появился Фламбар. Он спокойно спешился, взял Апреля под уздцы и повел к конюшням. Жив и здоров. Лаис вначале вздохнула с облегчением, а потом разозлилась. В основном на себя: за глупое беспокойство.

Выждав с полчаса, она позвонила и велела позвать Фламбара. Тот явился через некоторое время. Успел переодеться, отметила Лаис: камзол с серебряными пуговицами Энджел обычно носил дома.

– Добрый вечер, миледи.

– Добрый вечер, Энджел. Не будете ли вы так любезны рассказать, куда исчезли сегодня? – голос ее едва не сорвался, но Лаис все же совладала с волнением.

Он пожал плечами, испросил разрешения сесть и устроился в кресле. Выглядел Фламбар необычно: глаза блестят, на щеках румянец, губы изогнуты в ухмылке.

– Вчера один джентльмен, лорд Фидж, оказал мне огромную любезность и осчастливил своеобразным приглашением. Я человек маленький, миледи, и потому не нашел в себе ни сил, ни желания отказывать. Лорд Фидж был столь милым, что мне не пришлось заботиться об обстоятельствах нашей встречи…

– Перестаньте плести кружева! – перебила его Лаис. – Говорите прямо. Вас вызвали на дуэль?

– Вы весьма проницательны, миледи. Да, лорд Фидж вызвал меня на бой за внимание леди Фитчетт.

Лаис негромко застонала. Кассандру точно следует убить – хотя бы за то, что она допускает до себя подобных пустоголовых поклонников.

– Но он…

– Он имел право, – мягко заметил Энджел. – Хоть я и не принадлежу к аристократии, являюсь тем не менее слугой привилегированного ранга. Потому и говорю, что лорд Фидж оказал мне честь.

– Надеюсь, вы его не убили, – заволновалась Лаис.

– Ну что вы, миледи. – Фламбар, похоже, оскорбился. – Разумеется, нет. Если бы учитель фехтования из Джиллейн-Вэлли прикончил одного из уважаемых в лестерширском обществе джентльменов, как сильно это повредило бы вашей и моей репутации? К тому же лорд Фидж совсем неважно фехтует. Мы обошлись без крови, а когда разобрались в вопросах, ответах и ошибках, лорд оказался столь любезен, что пригласил меня отметить наше примирение. Так что мы немного посидели в трактире в Лестере. Это чудесное мужское занятие – трактир.

Лаис не смогла сдержать улыбку.

– Вы так забавно об этом рассказываете, будто речь не шла о жизни и смерти.

– Она и не шла, – резко произнес Фламбар. – Лорд Фидж мне не противник, это я выяснил сразу. Убивать его было бы глупостью. Унижать – тем более. Сейчас он отправился домой в полной уверенности, что одержал победу в нашем поединке. Лучшего нельзя и желать.

Лаис склонила голову набок, задумчиво глядя на Энджела. Теперь, когда он здесь и первоочередные вопросы выяснены, жгучее любопытство вернулось, а вместе с ним – желание знать, что будет дальше. Хоть к деревенской гадалке иди!