Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков

- Та, та, - махнул рукой за избу.

- Хм, под берегом на обрыве, две елки наклонены были, видел? Они?

- Нат, нат, - замахал головой Михаил. - Шам, у-у-у.

- Не понял? - переспросил Виктор. - "У" говоришь, та (?), а забываешь о ней.

- Й-шу-у-ум.

- Молодец. Если шум был, то значит, падая, дерево о другие деревья цеплялось?

- Та-а.

- Еще темно, Миша, мы сейчас с тобой в лесу слепые. Если медведь рядом, то он нас будет хорошо видеть и подберется, не услышишь, позавтракает нами. Пошли назад, - и, приоткрыв дверь, пропустил в избу Михаила. - Давай лучше поспи, еще часа два у нас с тобой есть до рассвета.

Усевшись на скамью, Михаил зашипел:

- Шушшка.

- Шишка? - переспросил Виктор.

- Тама.

- Шишка. Хочешь шишки поесть? Утром соберешь, там есть небольшой кедровник, у болотца.

- Н-нат, - и, вращая рукой, повторил, - шушшка.

- Да, там я ее молю. И что, Мишенька? - Виктор никак не мог понять, что ему хочет сказать Степнов.

- Утро.

- Вот, и правильно, Мишенька. Если ты хочешь шишки, то обязательно найдем время, чтобы заготовить ее на зиму. Спи, - сказал Виктор и вставил затвор в дверь, - и не забудь про повязку и подушку.

Блики огня из печи заиграли на потолке избы. Следя за ними, Михаил задумался.

"Как здесь прост мир. В лесу, чтобы выжить, нужно создать несколько условий: построить дом или землянку и обязательно с печкой, иметь оружие, удочку, топор или пилу, и теплую одежду. Все зависит от того, будешь ли ты сыт, будет ли у тебя тепло и будет ли у тебя защита от хищных животных. Где проще жить, здесь или в городе?

Одному здесь жить очень сложно. В городе привычнее, так как там ты научился жить: зарабатывать деньги, а деньги - это все. Но, как выжить журналисту, не умеющему говорить? Можно письменно задавать вопросы. Редактор против этого. Если работать внештатно с газетой, то гонораров не будет.

Единственный выход - учиться новому делу: плотницкому, малярному и устроиться в какую-нибудь строительную бригаду. Другого выхода нет", - Михаил закрыл глаза, и, ощущая волны тепла, идущие от печи, лег на спину, подставляя им свою щеку с повязкой.

"Интересно, смогу ли я говорить? Память после аварии восстановить удалось, пусть еще не полностью, но чувствую, что это возможно. Лучше всего возвращаться в детство, но не в войну...

Нет, инвалидом нельзя оставаться, нужно жить, вставать на ноги и работать. Может, стать помощником Виктора? Кузьма говорил, что разными делами занимается. Он - проводник, водит богатеньких людей по лесным окрестностям, дает им возможность пожить в диких условиях тайги. И платят ему они за это неплохо. Нет, конкуренты Виктору не нужны, хотя, ему уже за семьдесят", - глубоко зевнув, Михаил погрузился в сон.

- 3 -

- Ничего не понимаю, все обыскал, а упавшего дерева нет, - разгоняя веником скопившийся в бане дым, шепчет Виктор и трясет мокрыми еловыми ветками над животом Михаила.

Но Степнову сейчас не до размышлений на эту тему. Глина, вернее, ил, перемешанный с глиной, подсыхая, стянул кожу на лице, как клей. И, вот, теперь в бане, начиная размокать от горячего пара, растекается, заливая ушные раковины, протекает в ноздри, и хочется чихнуть.

- Перевернись.

Команду Виктора Михаил выполняет тут же, без замедления и, положив подбородок на бревно, пытается из живота выдохнуть воздух наружу, чтобы вытолкнуть набежавшую жижу из носоглотки. Ему это удается.

Поглаживание веток по спине Степнов, занятый очисткой носа, вначале и не уловил, только чуть позже, когда почувствовал обжигающие удары по лопаткам, по пояснице, по бедрам и икрам ног.

- Бегом в воду.

Михаил с трудом, больно ударившись коленом, соскользнувшим с бревна, встает на ноги, и, так и не открыв глаз, на ощупь, с помощью руки Виктора, толкает вперед дверь и по его команде прыгает вниз.

Вода в реке холодная, до немоты. Бултыхаясь в ней, Михаил фыркает и растирает ладонями лицо, глаза и только после этого открывает их.

- Фу-у-у! - упершись пятками в рыхлый ил, кричит Степнов и встает в полный рост. Но, наступив ногой на ветку, пытается переступить ее и, споткнувшись, проваливается всем телом в пучину воды и снова, громко хлопая руками по ней, кричит, - ур-ра-а!

- Что ты сказал?

Слышит Михаил голос Виктора и в ответ, что есть силы, кричит: "Ур-ра-а!"

И только теперь он чувствует температуру холодной воды, которая еще не сковывает его тело, пропитавшееся горячим воздухом бани.

- Вылезай! - громко говорит Виктор, - Давай еще раз оботри илом лицо и лезь в баню.

Третий раз Михаил, набрав в пригоршни глины с илом, обтирает этой скользкой и в то же время шершавой смесью лицо и, смывая с рук грязь, по лесенке на ощупь поднимается на порог бани. Подталкиваемый рукой Виктора к печи, к широкой трубе, усаживается на нары из бревен и, подставляет лицо горячему воздуху, собравшемуся у ее красного бока. Жар от трубы идет очень сильный, и Михаил отсаживается от нее чуть подальше.