Святая сила слова. Не предать родной язык - Василий Ирзабеков

– А Вы можете реализовать свою любовь к ним стопроцентно?

– Нет. И это проходит рефреном всей нашей с ними жизни. Это запрещено самой системой. Потому я и сказала им как-то: « Потерпите, ребята, встретимся на свободе!»

Такой получилась наша беседа в первый летний день календаря. Собеседница моя – человек трезвый и практичный, а потому не только мечтает о хорошем детском доме, но и начала предпринимать самые первые шаги для его устроения. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, сколько сил это потребует от неё и той команды единомышленников, которую ей предстоит подобрать. А потому, если вас тронули её слова, если вам созвучны эти планы, эти непростые судьбы простых на вид мальчишек, отзовитесь. Все они так ждут нашей с вами помощи. Нашего неравнодушия!

Свеча или кадило?

Дискуссия эта – живая, интересная – возникла так стихийно, так неожиданно. Её и в самом деле ничто не предвещало. Потому как речь-то шла совсем об ином. И именно о языке русском. А вот надо же-куда занесло. А впрочем…

Случилось это во время одной из моих бесед, посвящённой чистоте русского языка, на сей раз с учащимися православной гимназии, расположенной на территории одного из мужских монастырей. Помню, как раз рассказывал моим слушателям о давнем-предавнем своём посещении Свято-Никольского женского монастыря в Арзамасе, где одна из монахинь и произнесла тогда эту фразу о том, что сигарета – это свеча, воз-жжённая нечистому. И хотя главная цель моя состояла совсем в ином, а именно в рассказе о чудотворном образе Богородицы, почему-то именно это стало предметом интересных рассуждений моих юных слушателей, взволновало их.

Вообще, от внимательного человека не может укрыться, что в последние времена тема курения, разница мнений о нём в православном мире приобретают иное звучание. И находятся даже широко известные в церковном мире люди, которые решаются высказывать мнение, которое многим наверняка покажется шокирующим. Нет, они вовсе не защищают курение, этого, слава Богу, в нашем Православии пока нет. Но вот один очень известный профессор Московской Духовной Академии в одной из своих многочисленных книг рассуждает о том, что в дореволюционное время в этом учебном заведении его коллеги получали жалованье по двум ведомостям, одна из которых как раз и предусматривала их расходы на табак. Более того, здесь же он не преминул поведать нам о том, что в те далёкие времена отсутствие табачного запаха могло насторожить более, нежели его присутствие. И именно по той причине, что некурящего могли заподозрить в худшем грехе, а именно в принадлежности к староверам. Вот так.

Не хотел бы шокировать моего доброго читателя, но автору этих строк приходилось встречать не только добрых христиан и христианок (значительная часть которых работала и продолжает работать в приходах), подверженных этому пристрастию, но даже и священников. Более того, одна из заядлых курильщиц как-то призналась в том, что сама она, возможно, и смогла бы в конце концов перебороть, собравшись в кулачок, эту вредную привычку. Да вот, «батюшка не благословляет». Причём по той небезынтересной причине, что, поборов вредную привычку, она может возгордиться, что гораздо более тяжкий грех. А так, покуривает, правда, при этом неизменно корит себя, уничижает, «смиряет». Что видится её духовнику более полезным для её бессмертной души.

Как-то привозили к нам, если помните, для поклонения святые мощи великомученика и Победоносца Георгия. Так вот, сопровождавшие их греческие монахи из Афона в числе условий, которые были выдвинуты их стороной, указали также обязательное наличие специальной комнаты для… курения. Когда же кто-то из наших священнослужителей попытался высказать дорогим гостям своё недоумение, то они, не растерявшись, парировали в ответ по поводу шокирующего их традиционного пристрастия некоторых наших батюшек (чего греха таить?) к спиртному. Да-да, у них это почитается большим грехом. Так-то. Воистину, в чужой монастырь, да ещё и со своим уставом…

Поверьте, автор этих строк более всего хотел бы воздержаться от осуждения. В том числе и по той причине, что в юности своей, как и многие, увы, не прошёл мимо этого пристрастия. Так вот, если вам интересно, то главным мотивом, побудившим его бросить курение, было внутреннее, если можно так выразиться, возмущение – да-да, именно возмущение – этой унизительной зависимостью сильного и здорового тогда мужчины от щепоти табака, обёрнутой в клочок тонкой бумаги. Что это было – гордыня? Если так, то простите великодушно. Ведь случилось это со мной за два десятилетия до принятия Таинства Святого Крещения. Так что, о таких понятиях, как гордыня, и понятия не имел. А просто взял и бросил. И слава Богу!

Вернёмся же в аудиторию, откуда всё и началось. Тогда некоторые мои слушатели подивились сравнению зажжённой сигареты со свечой, которую курильщики, как считают некоторые, всякий раз возжигают нечистому. А почему свеча , недоумевали они, разве не кадило ? Признаться, я и не ожидал такого внезапного поворота темы. А потому предложил сообща порассуждать на эту тему. И в самом деле: свеча или кадило? Не хочу, терпеливый мой читатель, пересказывать все перипетии того интересного разговора, а только скажу о том, что к его финалу все мы, похоже, утвердились в мысли о том, что всё-таки свеча, слишком уж много схожего. Итак, начнём с самого начала. Вспомним, как мы, придя в Божий храм и купив свечу, не возжигаем её тотчас же, а в начале покрутим немного в пальцах, чтобы потом, когда уйдём из церкви, ещё некоторое время, пусть недолгое, можно было обонять этот дивный, ни с чем не сравнимый аромат. И обязательно понюхаем. Редко кто откажет себе в удовольствии вдохнуть чистого духа далеко отстоящего отсюда пчелиного роя с его душистым воском. А уже потом, подойдя к иконе или канону, благоговейно возжигаем её.

Давняя истина, что сатана – это обезьяна Бога, потому как всё пыжится подражать Создателю, а в результате извечное убогое кривлянье, сходное с мартышечьими ужимками. Вот и курильщик, вытянув сигарету из пачки, не закурит её сразу, а вначале обязательно покатает в пожелтевших пальцах, помнёт её, понюхает, а уж потом щёлкнет зажигалкой. Да и сами сигареты, плотно уложенные в коробок, – разве не очевидна их тщета быть похожими на ровные пачечки благовонных свечек, что лежат, дожидаясь каждая своей благословенной минутки, на прилавке свечного ящика?

Признайтесь, поставив свечу празднику или любимому святому, вы тотчас же поворачиваетесь и отходите от этого места? Уверен, что нет. Это ведь так красиво, так завораживающе – горящая свеча. Пусть несколько мгновений, но так и тянет полюбоваться этим крохотным дивом. А если в храме сейчас немноголюдно, нет «дежурной бабушки» у подсвечника, то так и простоять всю службу, у возжжённой тобою свечки, что пусть немного, но помогает, наверное, тебе сегодня помолиться.

Вот и курильщик, закурив очередную сигарету, будет время от времени завороженно поглядывать на мерцающий огонёк на её кончике.

Когда же уйдём их храма, унесём с собою не только не поддающиеся никакому описанию душевные переживания, но и тот волшебный запах, которым так щедро одаривала нас благословенная свечка. Унесём на руках, на волосах, на одежде. И уже придя домой, долго ещё будем благоухать, нежно оттесняя требовательные запахи этого мира лёгким, чистым дыханием мира иного.

И где нет ни надсадного кашля, ни пожелтевших зубов, ни затемнения лёгких. И где лишь аромат, а не смрад.

Чудо по расписанию

Место, где все – сотрудники

Как часто мы, верующие христиане, живём в ожидании чудес. При этом чудо для нас это, как правило, событие или явление, выламывающееся из привычного круга жизни, грубо попирающее извечные законы бытия.

Мне же хочется поведать о чуде, свидетелем которого мне доводилось бывать десятки раз, не воспринимая его таковым. И только в очередной раз – как пелена спала с глаз – приоткрылось.

Но вначале воспоминание из далёкого детства. И пусть оно протекало вдали от этих мест – было в нём то, что наверняка знакомо и вам. А именно – неписаный закон возрастной градации, жёстко регулирующий отношения среди детей, в особенности среди мальчиков. Если кому-то из них, скажем, восемь лет, ни за что не станет водиться – хоть убей – с пятилетним. Ещё бы, он уже в школе учится, аж во втором классе, а этот шпингалет ещё топает в детский сад. А вы можете представить себе десятиклассника, который на равных общался бы с шестиклассником? Да ни за что! Засмеют! Иное дело, если сгонять малолетку за мороженым, это куда ни шло. А посыльный ещё и рад будет донельзя, ещё бы, такое доверие ему оказали, приблизили. Такая вот дворовая (или школьная, как угодно) «дедовщина».

Это потом жизнь потихоньку-полегоньку всех пообломает да подровняет: семидесятилетних

с шестидесятилетними, тридцатилетних с сорокапятилетними. Там иной раз глядишь, изрядно полысевший отец семейства норовит подсуетиться перед юнцом, более него преуспевшим в большом или малом бизнесе… Но то у взрослых, у детей же всё иначе. Таковы незыблемые особенности возрастной психологии. Так было, есть и будет во все времена.