Коммандер - Виктор Коллингвуд

кинжала, но для меня это значительные деньги). Еще пять гротенов и три фирлинга я отложил на одежду для Азалайсы.

У меня оставалось еще немного денег. Конечно, надо было отнести их камерарию. Но, мои сапоги уже настолько плохи! Я не могу идти в поход в такой обуви.

В городе было лишь пять мастеров, делавших сапоги, и я обошел их всех. И везде задавал один и тот же вопрос: «Можно ли быстро, в несколько дней, сделать крепкие сапоги, на левую и на правую ногу раздельно». Четверо мастеров вообще отказались делать сапоги иначе, какодинаковые, без различия ног, ссылаясь на цеховые правила, не предусматривавшие такого. Последний мастер, не отказываясь сделать сапоги на разные ноги, удивлялся сложности задачи и просил аж два месяца времени.

— Ведь надо еще сделать новые колодки, сударь.

Мысленно вздохнув, я попросил сделать обычные сапоги, но как можно крепче.

— И еще продайте две полосы кожи, в пядь шириной и 7–8 пядей длиной!

Все-таки кожаные обмотки не помешают.

А к камерарию я зайду в другой раз…

Утром в мою комнату постучался старик Анхель, жестом дав понять, что ко мне пришли. У монастырских ворот меня ждала Азалайса.

— Что ты тут делаешь? Тебе нельзя тут находиться!

— Рыцарь приехал с охоты, — сообщила она. — Сейчас отдыхает. Привез вот такую голову кабана!

Похоже, Эйхе отличился на охоте, поразив приятелей запредельной храбростью и мастерством, раз заслужил кабанью голову.

— А меня Агнесса сразу выгнала. Говорит, такой был уговор.

Пришлось устроить ее пока на постоялый двор. Еще два виттена и 2 пфеннинга пришлось отдать за отдельную комнатку.

— Я кое-что придумала, — сообщила Аззи, — сейчас попробуем.

Она достала какое-то снадобье и, заставив меня открыть рот, стала втирать в десну.

— Аззи, — сказал я, — скоро я отправляюсь в новый поход. Похоже, тебе придется идти с нами.

— И далеко?

— На юг. У нас будет отряд под сотню человек. И нам понадобится в отряд хороший лекарь. Думаю, что ты подошла бы!

— Лекарь?

— Да. Будет опасно, могут быть нападения орков. Надо будет лечить раненных. Ты сможешь?

Она задумалась.

— Раны я умею лечить, и очень хорошо. Доводилось лечить и людей. Правда, в деревне мне приходилось это скрывать. Но, если мы отправляемся так далеко, то мне бы, Энно, какую-нибудь одежду получше. И обувь надо!

— Все тебе будет, но позже.

— Разве вам не выдали денег на поход?

— Выдали. Только тратить их я пока не могу.

— Но одежду еще надо сшить! Или прикажете мне делать это на ходу?

— Да, Аззи, ты права. Пойдем, посмотрим что-нибудь прямо сейчас!

И мы отправились к торговцам.

Ткани, пряжа и галантерея продавались на той же Мощеной улице, где жил рыцарь. Оказалось, Аззи уже присмотрела себе отрез прекрасного изумрудного бархата. Но, услышав его цену, я понял, что придется переключить ее благосклонность на товары попроще.

— К тому же, что ты будешь с ним делать в дороге? Испачкается — не отчистишь!

Фройляйн сначала надулась, но затем все же согласилась рассмотреть сукно и льняную ткань.

В итоге мы сошлись на отрезе полотна приятного сине-зеленого цвета. Еще пришлось взять иголки и нитки, а также шнурки, чтобы завязывать платье, и галунную ленту для обработки края. Все это обошлось в целое состояние, которого у меня не было. Отдав пять сбереженных на платье гротенов, мне с трудом удалось уговорить лавочника открыть кредит, показав скотину в загоне.

— Вот как продастся вся эта животина, сразу расплачусь с вами, милейший!

Как я при этом разберусь с камерарием — ума не приложу…

Выйдя из лавки, я отпустил Аззи.

— Ладно, ступай, займись шитьем. Найдешь дорогу на постоялый двор?

Она фыркнула и ушла, а мне нужно увидеть рыцаря Эйхе.

По пути к дому Агнес я размышлял о том, как все-таки неудачно получается, что нельзя обналичить вексель в Андтаге. Ведь перед большим походом всегда нужно что-то закупить, отремонтировать, поменять. Нужно переговорить с Тереллином, чтобы хоть часть средств мне выдали прямо сейчас!

Перед домом вдовы я увидел небольшую стайку зевак. Они таращились на копченую кабанью голову, выставленную прямо в окне ее дома. Судя по ее размерам и длине клыков, вепрь был, и правда, матерый.

— Рыцарь! Фрау Агнес! — прокричал я в окно.

Эйхе выглянул в дверь. В этот раз он выглядел прекрасно — загорел, чисто выбрит, свеж, как огурец. Только глаза его показались мне какими-то виноватыми.

— Привет, дружище. Как я рад!

Мы крепко пожали руки.

— Заходи, угощу тебя дичиной.

Слуга дал мне чью-то поджаренную ногу.

— Олень?

— Косуля. Какие новости в монастыре?

Я рассказал Эйхе про грядущий поход.

— Появись перед Тереллином, вероятно, он даст тебе какие-то инструкции.

Рыцарь был огорчен.

— Опять тащиться в эту чертову дыру!

— Да, мне жаль, Ренн. Но, похоже, нам неплохо заплатят.

— Ага. Заплатят, если сможем унести оттуда ноги. Ты же знаешь, что дальше Теофилбурга Гнилые земли окружены племенами орков!

— Гм. Ты думаешь, нам придется идти так далеко?

— А зачем, по-твоему, нам дают целый отряд? Именно для этого — пробиваться через земли зеленокожих ублюдков!

— Тем более, надо все продумать. Иди к Тереллину, а я тут сыграю пару партий с ребятами и приду тоже. И к камерарию тоже надо зайти, чтобы выдал оружие и доспехи. Кстати, оцерковном имуществе. Я что-то не заметилу коновязи молодого жеребца, на котором ты две недели назад отправился за вот этой вот головой!

Эйхе сделал еще более виноватый вид и надул щеки, как будто хотел сказать «упс».

— С конем нехорошо получилось. Когда я преследовал благородного хряка, голову которого ты видишь у ворот, мой конь угодил копытом в чью-то нору. Перелом был так неудачен, что бедное животное пришлось заколоть.

Да чтоб тебя!

— И что я скажу брату Гонорию?

— Право не знаю, Энно. Но, думаю, поход все спишет.

— В поход еще надо выйти. Не думаю, что мне удастся сделать это, не пройдя ревизии!

Эйхе укоризненно покачал головой.

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Ты же можешь что-то придумать, правда? Ты хитроумен как сам Тзинч!

Короче, разбирайся сам, Энно. Как всегда.

По возвращении в монастырь меня ждала новость. Прибыл отряд арбалетчиков, нанятых для нашего похода.

Наемники разместились у городской стены. Ни в город, ни в монастырь их, разумеется, не пустили. Три десятка арбалетов, во главе некий Отто Шумпер. Невысокий чернявый господин в потертой одежде, с очень плохими, даже по местным меркам, зубами. Но, вроде бы, не дурак. Его люди тоже произвели неплохое впечатление — у всех справные арбалеты, половина с натяжением поясным крюком, половина