Падение - Соман Чайнани

у Директора… или, может быть, сразу двоих директоров. Неважно: как бы плохо все ни было, проявления чувств – лишь пустая трата сил, которая никогда и ни для чего не помогает.

Но вот притворные проявления чувств, чтобы разжалобить кого-нибудь?

С этим он, пожалуй, справится, особенно если благодаря этому удастся спастись от комнаты Страха.

Мидас зарылся лицом в подушки и заныл, словно избалованная принцесса:

– Пожалуйста… я боюсь… кто-нибудь, помогите…

Никто не пришел.

Мидас заплакал еще горше, поливая крокодиловыми слезами шелковые наволочки, а затем заставил себя говорить громче – на случай, если его фея-крестная или ангел-хранитель плохо слышат.

– Бедненький я, несчастненький… я просто маленький мальчик… помоги-и-и-и-ите…

Нет. Ничего.

Мидас швырнул подушку в стену и заорал, побагровев, словно гремлин:

– Почему какая-нибудь глупая девчонка плачет, и ей помогают, а я…

И тут что-то пробило потолок.

Что-то крупное с воплем прорвало полог кровати Мидаса, отскочило от матраса и бесформенной кучей приземлилось на полу.

Мидас резко отскочил.

Руфиус, перемазанный побелкой, поднял голову.

– Я спросил директора Райана, где ты, он сказал, что ты заперт в своей комнате в наказание, так что я пролез к тебе через вентиляцию!

На спине пухлого розовокожего мальчика висел рюкзак, его волосы были мокрыми – не то от пота, не то после мытья. Мидас с ненавистью взглянул на него: он просил у вселенной Румпельштильцхена, а получил Руфиуса. А потом посмотрел на дыру в потолке – он вполне мог бы в нее пролезть. Может быть, сбежать? Но куда и как? Он уже попытался сбежать из школы через лес и чуть не погиб. Если его снова поймают при попытке к бегству, то комната Страха, пожалуй, будет наименьшей из его проблем.

– Ты чего натворил-то, что тебя наказали? – спросил Руфиус.

Мидас снова пригвоздил его взглядом:

– Слушай. Мне нужно к утру спрясть из этой соломы золотую нить, иначе меня отправят к волколаку. Так что, если ты не можешь мне помочь с этим, проваливай обратно к…

– Я могу превратить ее в хлеб! – пискнул Руфиус.

– Чего?..

– Смотри! – сказал Руфиус, снимая рюкзак и доставая из него запечатанный флакон с тысячей маленьких пузырьков небесно-голубого цвета и размером с жучка. – Икра золотых рыбок. Она помогла мне на Вечере Талантов! Собирался вернуть ее в озеро – у них там гнездо возле того уродливого дерева с черными листьями возле Школы Зла… А, подожди. Ты же читатель, ты не знаешь, что это за золотые рыбки такие. Они показывают тебе твое самое заветное желание. Мое желание – открыть собственную пекарню. А твое – наверняка спрясть из соломы золото! Съешь икринку золотой рыбки – и сможешь воплотить часть этого желания в жизнь!

Он открыл флакон, кинул себе в рот икринку и скривил губы от вкуса. А потом поднял светящийся палец, коснулся подушки на кровати Мидаса и превратил ее в…

– Миндальная закваска, – похвастался он, надломив прямоугольную буханку и показав пышную маслянистую мякоть. – Но будь осторожнее: каждый раз, когда ты съедаешь икринку золотой рыбки, с тобой случается что-то плохое, чтобы уравновесить желание. Все в этой школе посвящено равновесию. А еще это помогает золотым рыбкам не вымереть: никто не рискует съесть больше одной-двух икринок зараз. Я перед Вечером Талантов съел одну, чтобы продемонстрировать свой талант, а на следующий день проснулся с сыпью и волдырями на…

Мидас выхватил у него флакон, высыпал всю икру золотых рыбок себе в рот и быстро проглотил соленые склизкие шарики.

– Не-е-ет! – закричал Руфиус. – Ты что, не понимаешь, что ты…

Но Мидас уже вытер губы, и его серые глаза смотрели, не отрываясь, на стог соломы. Он подошел к стогу и провел пальцем по его поверхности.

Тысячи соломинок полетели на пол, превратившись в шелковые нити золотого цвета.

Но и это еще не все.

Деревянный пол, на который падали золотые нитки, тоже стал золотым.

– Боже мой, – прохрипел Руфиус.

Мидас провел пальцем над нитками, накручивая их, словно на веретено.

– Плохо… – выдохнул Руфиус. Его друг тем временем уже сшил из нитей воротник, лацканы, два рукава. – Ты съел все икринки… с тобой случится столько плохого…

От двери послышался резкий звук…

Кто-то вставил в замок ключ.

Руфиус нырнул под кровать, Мидас накрыл покрывалом золотые доски на полу. Вошел директор Райан, явно намеревавшийся отвести своего читателя в комнату Страха для наказания, но вместо этого мальчик встал перед ним на колено и протянул ему плащ, идеальный, искрящийся, словно солнце.

– …Вот поэтому я сейчас стою перед вами – и у меня есть сила, чтобы или освободить вас, или оставить гнить здесь, – сказал Мидас. Его тень падала на двух братьев, распростертых на полу подземелья.

– У меня была такая же сила, и я использовал ее, чтобы помочь тебе, – ответил Рафаль. – Когда ты пришел ко мне, я обещал вернуть тебя домой.

– А потом ты взял и рассказал все ему. – Мидас показал на Райана.

– Я ничего не рассказывал, – ответил Рафаль. – Он сам все услышал.

Сначала Мидас ничего не понял. Потом увидел, как Райан нервно заламывает пальцы.

– Как? – спросил Мидас.

– Помнишь мотылька на люстре? То был мой обожаемый брат, который подслушал наш разговор, – с каменным лицом ответил Рафаль. – Мы, в конце концов, могучие волшебники. Точнее, были ими, пока предательство моего брата не ослабило нас обоих…

– Что было, то прошло. Давай заключим сделку, – вмешался Райан, улыбаясь Мидасу – широко и наигранно. – Освободи меня, и я отправлю тебя обратно в Гавальдон. Ты будешь дальше жить в своей очаровательной деревеньке и больше никогда меня не увидишь. А еще ты сможешь и дальше превращать вещи в золото – хотя не знаю, сколько это продержится. Ты сказал, что съел целую горсть икры золотых рыбок? Твоя сила будет действовать еще не один год. Представь: ты будешь в безопасности и так разбогатеешь, что тебе хватит до конца твоих дней.

Мидас задумался:

– А твой брат? Что делать с ним?

Райан, игнорируя гневный взгляд брата, по-прежнему смотрел на Мидаса.

– Пророчество гласит, что будет лишь один Директор школы. Вот зачем сюда заявился Питер Пэн. Чтобы обявить себя Единственным. Но Сториана не интересуют заявления и требования. Он выберет Директора школы, когда придет время. Единственного, кто докажет, что достоин. А какого Директора школы уважают почти все ученики? Ученики какого Директора побеждают вот уже сто лет? Если кто и будет Единственным, то это я. Добрый директор, который поступит с тобой по-доброму. Так что оставь Рафаля здесь, Мидас. Освободи меня и уже к закату вернешься в Дальний