Тени у костра - Наталия Колмакова

– Мальчишка? – поинтересовался господин Куафюр, отрезая клок за клоком – прядями назвать этот волосяной ужас язык не поворачивался.

– Он задел меня, когда перелезал через ограду. Его нога запуталась в моих волосах. Мальчишка решил, что это плющ. Я пытался схватить его, но он оказался шустрым. С другой стороны ограды его ждал джентльмен в черном с докторским саквояжем. Они ушли…

«Доктор Доу и его племянник? Куда на этот раз они сунули свои носы?»

До господина Куафюра доходили слухи, что доктор порой участвует в делах разной степени таинственности.

– Кто эта мисс? – неожиданно спросил Шеллоу.

– Простите?

– На плакатах. Я их не помню.

Цирюльник поднял взгляд. На стене слева от кресла висели плакаты в рамочках – на каждом была изображена молодая женщина, но на всех «цирюльных афишах» ее прически отличались: на одной она – с пышной прической и подвитыми огненно-рыжими локонами, на другой – с волосами каштановыми, собранными в кокетливую модную стрижку на шпильках, на третьей – волосы черные, а стрижка мрачно-драматичная, на четвертой – ее русые волосы вызывающе острижены «под мальчика», на пятой – длинные белые волосы частично скрывают лицо…

– Это моя дочь Фелиция. Она помогает мне демонстрировать стрижки и в кое-каких… гм… экспериментах цирюльного дела.

– Очень красивая мисс. Не знал, что у вас есть дочь.

– Она появилась… недавно.

Шеллоу ничего не уточнял, и цирюльник не стал вдаваться в подробности – говорить с этим существом о дочери ему не хотелось.

Господин Куафюр задумчиво обстригал ком волос, тот постепенно уменьшался в объемах, хотя с виду все еще представлял собой сущий кошмар. На миг прервав стрижку, цирюльник вытащил из лохм клочок газеты, расправил его. Статья на коричневой, почти разлезшейся от старости и влаги бумаге почти не читалась, но заголовок и пару первых строк еще можно было различить: «Профессор Погодник обвиняет Чету Фогг в краже своей “Туман-машины”! Мистер и миссис Фогг отвечают, что машина всегда принадлежала им. Чем для города обернется противостояние Злодеев?!»

– Злодеи Золотого Века… – прошептал господин Куафюр, хмурясь.

Упомянутые личности по праву считались великими и ужасными. Обладая невероятными надприродными силами и уникальными механизмами, они совершали грандиозные преступления, противостоя полиции и друг другу, – при этом регулярно переворачивали Габен вверх дном. Когда-то господин Куафюр лично знал некоторых из них.

– Что еще за «Золотой Век»? – спросил Шеллоу.

Цирюльник закусил губу. А ведь это существо в кресле и правда не знает. Все говорит о том, что проспало оно в каком-то саду намного дольше, чем две недели. Это было пугающе странно, да и вовсе казалось невозможным, но Шеллоу будто пропустил последние двадцать лет. Тогда то время Золотым Веком еще не называли, да и вообще так стали говорить лишь после выхода знаменательной статьи в «Сплетне» «Золотой Век Злодеев закончился!».

Но если он заснул еще тогда, то что же это выходит? Кто он такой?

– Вы говорили о том, что не помните, как заснули. А что вы помните перед тем?

Шеллоу помолчал, будто пытался восстановить в памяти полузабытую картину.

– Полным ходом шла работа над «Семиногом». Вместе с другом-изобретателем Хозяин заперся в своей мастерской, проводились финальные испытания. Мне было велено их не беспокоить…

Господин Куафюр вздрогнул.

– Вы сказали «Семиног»?

– Так я и сказал. Уверен, вы не догадываетесь, что это, но скоро – я в этом не сомневаюсь! – вы узнаете. Все в Габене узнают.

Тут он был неправ. Господин Куафюр прекрасно знал, что такое «Семиног». Потому что все это уже произошло. И тут он понял, кого именно стрижет. Вспомнил, кто такой Шеллоу!

– А сад вашего Хозяина называется случайно не… «Элмз»?

– Верно. Я же говорил – известное место.

Цирюльник кивнул. Место и правда известное – одно но: последние двадцать лет это никакой не сад, а городской парк. А когда-то он действительно принадлежал весьма важному и почтенному господину, чей особняк стоял в его глубине. Вот только особняк давно заброшен, все подступы к нему заросли – в Саквояжном районе он считается дурным местом. И неудивительно, учитывая, что в нем обитал доктор Ворнофф, безумный гений и один из Злодеев Золотого Века. Двадцать лет назад он создал гигантского механического спрута, планируя с его помощью уничтожить Дом-с-синей-крышей на Полицейской площади. Его планам не суждено было сбыться: полиция все узнала и устроила засаду у Керосинной заводи. После грандиозного сражения «Семиног» подбили, а самого доктора Ворноффа схватили и отправили в тюрьму Хайд. Гигантский металлический спрут до сих пор там же, где он и выбрался из канала: разрушенный и ржавый, врос в землю на берегу.

Господин Куафюр вспомнил и Шеллоу. Тот был помощником доктора Ворноффа, говорили, что своих прихвостней доктор выращивает искусственным путем. Слова Шеллоу о том, что он не сэр и не мэм, обрели смысл. Это действительно так, если он выращенный в колбе бесполый гомункулус.

– Ты там не заснул, цирюльник? Я не могу тут долго сидеть. Я потерял и без того достаточно времени. У меня очень много дел.

Господин Куафюр торопливо вернулся к стрижке.

Лохмы постепенно опадали. Цирюльник постоянно обметал кресло щеточкой и работал уже по колено в обрезанных волосах. В какой-то момент под комом обнаружилась человеческая фигура, тонкая как проволока, в старомодном костюме-тройке: темно-фиолетовый, почти черный, сюртук с широкими лацканами и слегка вздернутыми плечами, короткая жилетка и штаны.

Еще несколько движений ножницами – и открылись развернутый воротник рубашки с шейным платком.

Сидевшее в кресле существо, хоть и лишилось большей части волос, по-прежнему выглядело странно. Голова напоминала большой путаный клубок ниток, наткнутый на спицу.

Рабочие ножницы затупились, и господин Куафюр взял запасные. Когда он обрезал волосы спереди, ему наконец предстало лицо клиента – узкое, вытянутое и совершенно гладкое, если не считать налипшей на него грязи. Правильные, или, вернее, никакие, черты могли принадлежать как мужчине, так и женщине. Большие глаза с – цирюльника даже пробрало – красными радужками не моргали.

– Вы все еще желаете «Бергамо»?

– Разумеется. Хозяин – очень модный джентльмен, и я должен соответствовать.

Господин Куафюр промолчал. Не стоило рассказывать клиенту, что вряд ли в темных застенках Хайд Карлу Ворноффу удается поддерживать свою шевелюру согласно хоть каким-то модным веяньям.

Цирюльник собрался с духом – все же, когда в последний раз он делал «Бергамо», он был совершенно другим человеком с… другими руками – и приступил.

Переживал он напрасно: меньше чем за полчаса прическа была готова. С виду голова Шеллоу уменьшилась незначительно и по-прежнему казалась громадной. Непропорционально большие головы считались одним из признаков гомункулусов.

– Как всегда, превосходно. – Клиент оценил прическу. На его лице при этом не отразилось ни одной эмоции.

– Думаю, вам понадобится шляпа… ну, чтобы хоть как-то скрыть…

– Что скрыть?

– Эм-м… ничего. Я просто…

Говорить Шеллоу, что «изготовление» гомункулусов в Габене, как, впрочем, и они сами, давно запрещено, он тоже не решился. Да и чего скрывать, вряд ли тут помогла бы шляпа.

Когда господин Куафюр отряхнул клиента щеткой, тот поднялся из кресла.

– Запиши на счет доктора Ворноффа, цирюльник.

– Но… я… гм…

– Что-то не так, цирюльник?

– Нет, разумеется, я запишу вашу стрижку… гм… на счет доктора Ворноффа.

«А счет я, видимо, должен отправить господину коменданту тюрьмы Хайд», – добавил он мысленно.

– Замечательно, – сказал Шеллоу и, не прибавив ни слова, развернулся и направился к двери черного хода.

Господин Куафюр понял: видимо, это существо именно через него и проникло в цирюльню.

Дверь стукнула. И цирюльник остался один стоять в куче дурно пахнущих грязных волос и уличного мусора, который они собрали за двадцать лет…

…Часы начали звонить в три часа ночи, и господин Куафюр сбросил оцепенение. Жуткий клиент своим неожиданным появлением сделал кое-что похуже, чем просто исчез, не заплатив. Он нарушил его планы. Хотя, если постараться, еще можно успеть…

Оставив уборку на потом (отвратительные волосы Шеллоу не подходили даже для париков), господин Куафюр запер входную дверь и дверь черного хода, прошел к лестнице и спустился под цирюльню. Еще из-за двери до него донеслись всхлипы.

Достав из кармана передника связку ключей, цирюльник