Никогда не говори мне «нет». Книга 1 - Лариса Чурикова

– Дмитрий приказал мне убираться из этой комнаты? – с тревогой спросила она Машу.

– Нет! С чего ты взяла? – удивилась Маша. – Сегодня же праздник, Ивана Купала. Пошли росу собирать.

– Что делать? – переспросила Юлия, но Полина уже подсказала. В голове пронёсся сюжет: девушки на лугу с полотенцами.

– Ты что, забыла? Вставай быстрее! – торопила Маша.

– А барин как же, не ругает за это?

– Да его уже дома нет. Он рано встаёт, поля объезжает, к арендаторам ездит. Так что он и не узнает. А Антонина позволила, только до того, как подавать завтрак, нужно вернуться. Так что хватит валяться, пошли!

Полина знала, что идти нужно на рассвете, в чистой рубахе, босиком, с чистым полотенцем или простынёй. Девушки накрывали тканью траву, ждали, пока она промокнёт, потом отжимали в кувшин. Этой водой следовало умываться, чтобы стать ещё краше, а также окропить спальню, отогнать болезни.

С полотенцами и кувшинами девушки вышли через хозяйственный двор за ограду поместья, прошли вдоль берега реки, подёрнутой туманом, вышли в низину на широкий заливной луг. Трава доходила местами до пояса, рубахи сразу же стали мокрыми от обильной росы, так что отжимать можно было не только полотенца.

Юля полной грудью вдыхала свежий воздух, наполненный ароматом трав. Ей хотелось кожей впитать всю прелесть летнего утра. Казалось, никогда в жизни она не видела подобной красоты, хоть и побывала в десятках стран, и, что её печалило, никогда и не увидит.

Мокрые от утренней росы, но обалдевшие от счастья, девушки возвращались домой. Они, конечно же, умылись, для красы, поливали друг друга на голову, для здоровья. Насобирали букеты душицы, зверобоя, иван-чая. Солнце поднималось выше, подходило время завтрака. Девушки торопились домой.

Полина заметила всадника, когда они вышли на тропинку возле реки. Он тоже заранее увидел их, поэтому успел перейти с рыси на неспешный шаг. Юля снова, как заворожённая, стояла посреди узкой тропки.

– У тебя талант, подвергать свою жизнь опасности под копытами моего Грома, – заметил Дмитрий, остановившись рядом, снисходительно посматривая на неё с высоты.

– Я согласна погибнуть от такого прекрасного создания, – она зачарованно провела ладонью по взмыленной морде жеребца. Тот потянулся губами к её руке.

– А я вот не согласен подвергать Грома опасности сломать о тебя ногу, – возразил барин. – А что ты здесь делаешь в такую рань?

– Мы собирали росу.

– Кто это мы?

– Я и… ой, а где же Маша?

– Я мог бы решить, что ты снова фантазируешь, но, кажется, вижу голые пятки твоей подруги, бегущей к имению.

– Ты же не будешь её наказывать? Мы чуть-чуть задержались. На лугу так красиво. К тому же кувшины всё не наполнялись.

– Ты мокрая с ног до головы, зачем тебе ещё кувшин с росой?

– Я должна побрызгать комнату, и умываться ещё неделю, чтобы быть красивой. Так сказала Маша.

– Ты и так красивая. Иди сюда, я подвезу тебя, – он протянул ей руки.

Юля робко подошла к жеребцу.

– Кажется, у меня не получится забраться к тебе.

– Ставишь ногу прямо на мою, отталкиваешься, а дальше я тебя подхвачу.

Юля, ничуть не смущаясь, подтянула мокрый подол выше колена, поставила свою босую ножку на его сапог и почувствовала, как взлетает. Кувшин, который она пыталась удерживать одной рукой, выскользнул и разбился. Но сама она благополучно оказалась впереди него в седле, сидящей боком.

– Мой кувшин! Роса! – закричала Юля.

– Да Бог с ним, мы сейчас ещё насобираем, – успокоил Дмитрий, развернул Грома, и они лёгким шагом двинулись в обратную от имения сторону.

Юле сначала было страшно и неудобно, она вцепилась в гриву, боясь упасть. А потом расслабилась, заметив, как крепко удерживает её одной рукой Дмитрий. А потом почувствовала сквозь мокрую ткань тепло его ладони, ощутила его дыхание, стук его сердца, поняла, что спиной можно прижаться к его груди. Показалось, её пронзил электрический разряд от этого понимания и ощущений, последовавшим за ним. От её мокрой рубашки должен был пойти пар, так как тело горело огнём. Очень хорошо, что он не видит сейчас её покрасневшего лица.

Они миновали луг, на котором девушки собирали росу, въехали в берёзовую рощицу.

– Как тебе прогулка на моём жеребце?

– Впечатляет. Я никогда не каталась на лошади, хоть всю жизнь мечтала. Я даже не видела их вблизи.

– Странно, – сказал Дмитрий, но не переспросил, как девушка, выросшая в деревне, не могла вблизи видеть лошадь.

Он остановил жеребца, спрыгнул на землю, снял Юлию.

– Этой росы тебе будет достаточно? – он махнул рукой на поляну между деревьями, блестевшую на солнце, будто усыпана драгоценными камнями.

– Да… – проговорила Юля, не убирая рук с его плеч, в которые вцепилась, когда он снимал её.

– Ты замёрзла? Платье мокрое? Ты дрожишь? – заботливо спросил он и провёл по спине, проверяя, мокрое ли платье.

– Нет, мне жарко, – честно ответила Юля, пристально глядя ему в глаза.

Его рука дрогнула, со спины поднялась выше, на плечи. Вот он обхватывает её лицо ладонями и, приблизив к себе, легко касается губами её губ. Нет, не этого ждала Юля. Ей нужна страсть, натиск. Но и этот невинный поцелуй снял для неё запреты. Она не противна ему, даже небезразлична. Значит, она может, да простит её Полина, взять то, что так горячо желает. А потом можно и уйти.

Юля обхватила его шею, запустила пальцы в волосы, и, прижавшись к нему всем телом, со стоном завладела его губами, страстно, ненасытно. Как одержимая она гладила его волосы, лицо, плечи, дрожа всем телом, шепча, с трудом отрываясь от родных губ, любимое имя: Димочка.

Он тоже покрывал поцелуями её лицо, его руки тоже запутались в её волосах, расплетая и без того растрёпанную косу. Он желал её не менее, чем она его, но заставил себя оторваться от её губ, замер, прислонившись лбом к её голове, обнимая за талию.

– Кто ты, душа моя? – послышался его прерывистый шёпот. – Почему я раньше не знал и не замечал тебя, а теперь не могу не думать о тебе? Почему в один миг, свалившись под копыта моего коня, ты переворачиваешь всю мою жизнь? Почему меня тянет к тебе, как будто между нами какая-то нить, которая нас связывает. Кто ты, ответь?

Он слегка отстранился и посмотрел ей в глаза. Она понимала, что в такие минуты врать бессмысленно, даже если он снова ей не поверит.

– Я не знаю теперь, кто я, но знаю одно: ты – моё сердце, ты – часть моей души. Я пойду за тобой, где бы ты ни был, кем бы ты ни был. Мы должны быть вместе, потому что без тебя я просто умираю. Я не знаю, как моя душа могла найти тебя здесь, через время, но я знаю одно: я не хочу тебя снова потерять. Я не хочу возвращаться, когда только что нашла тебя. Любимый мой! Муж мой! Сердце моё!