Ультиматум губернатору Петербурга - Андрей Константинов

Из колодца оперативники извлекли тюк: камуфляжный бушлат с погонами прапорщика, брюки и гимнастерку. Внутри завязанного наспех тюка лежала фуражка, а в ней булыжник. Ботинки отсутствовали. Климов посмотрел на ноги лесника и понял причину: нога у невысокого Колесника была сорок четвертого размера. У Афанасьева, который по комплекции и росту на Ваньку походил, максимум сорок второго.

…Завести «жопарик» не смогли. Его зацепили за УАЗ и потащили на галстуке. За руль сел один из оперов. Майор Климов сидел рядом и рассматривал полиэтиленовый пакетик с бумажной биркой. В пакете лежала защитного цвета пуговица. На бушлате, извлеченном из колодца, одной пуговицы не хватало. Кроме этого, в салоне «запорожца» нашли только пустую бутылку из-под водки. Привет от Ваньки!

До начала совещания в Смольном оставалось три минуты. Ждали начальника УВД на метрополитене с красивой литературной фамилией Дубровский. Настроение не располагало к шуткам, но кто-то все же бросил фразу: конечно, мол, опоздает. На метро добирается.

Начальник метрошной милиции вломился сразу после этой шутки. Губернатор сказал:

— Давайте начнем.

Он обвел внимательным взглядом мужчин, собравшихся в кабинете. Все они принадлежали к руководящему звену так называемых силовых ведомств Санкт-Петербурга. Именно от них зависело обеспечение правопорядка и безопасности города. Зависело, разумеется, до определенного предела. Похоже, подумал губернатор, этот предел наступил…

— Давайте начнем, — сказал губернатор. — У нас, товарищи, сложилась чрезвычайная ситуация. В городе готовится серия терактов. Возможно — уже сегодняшней ночью. Я собрал вас здесь, чтобы обсудить порядок взаимодействия и те меры, которые мы реально можем предпринять.

Губернатор замолчал. Перед глазами стоял текст Ультиматума. Последние четыре часа он занимался только вопросами, связанными с этой темой. Все остальные дела были отодвинуты на второй план.

— Евгений Сергеевич, — обратился Яковлев к начальнику ФСБ, — доложите ситуацию.

Егорьев кивнул и раскрыл кожаную с золотым тиснением папку. За все время своего доклада, который продолжался семь с половиной минут, он ни разу не заглянул в нее. Все собравшиеся, за исключением губернатора и заместителя командующего ЛенВО, были профессионалами в оперативно-розыскном деле, и Егорьев излагал только суть. Он знал, что его понимают. Он даже мог представить мысли каждого.

— Таким образом, — завершил он, — мы можем считать что имеем дело с организованной, законспирированной группой. В их распоряжении находится около девяноста килограммов тротила.

В кабинете повисла тишина. В ней негромко шипел конец бикфордова шнура.

— Предлагаю высказать свои соображения, — сказал Яковлев. — Времени у нас немного.

Все автоматически посмотрели на часы. До взрыва оставалось меньше восьми часов.

— А утренняя стрельба на Большеохтинском мосту может иметь отношение к… — начал ставить вопрос генерал-майор, заместитель командующего военным округом. Он единственный из всех собравшихся был в форме.

— Нет, — быстро ответил начальник ГУВД. — Там другая ситуация. Оперативники Красногвардейского РУВД ехали на задержание. Произошло ДТП… во втором автомобиле находились бандиты из известной группировки. Все в состоянии наркотического опьянения, вооруженные. Пытались наехать на наших сотрудников. Оперативники вынужденно и обоснованно применили табельное оружие. В настоящее время ведется служебное расследование.

— Давайте не будем отвлекаться, — сказал губернатор, видя, что армейский генерал собирается еще что-то сказать. — Предлагаю доложить о мерах по безопасности в метро, на вокзалах… Вообще — в посещаемых горожанами местах.

— На метрополитене мы можем гарантировать девяностопятипроцентную безопасность, — отозвался Дубровский.

— Почему девяностопятипроцентную? — спросил губернатор.

— Мировая практика показывает, что даже при самой совершенной организации службы безопасности три-пять процентов риска остается.

— Вы назвали девяностопятипроцентный уровень. Каким образом поднять его до девяносто семи процентов?

— У меня всего две собаки, способные работать по ВВ. Хотелось бы получить еще кинологов с собаками. Если операция затянется…

— Где можно взять обученных собак? — спросил Яковлев.

— В Москве, — ответил Дубровский. — Но Москва делиться не любит.

— Собаки будут, — сказал губернатор. — Еще какие проблемы?

— Хорошо бы, чтобы из столицы командировали к нам и своих спецов — определителей оружия.

— Понял. Каковы потребности?

— Чем больше — тем лучше. В Москве штаты на порядок выше.

— Понял, специалисты будут. Еще? Начальник ГУВД кашлянул и сказал:

— Метрополитен, вокзалы, аэропорт… это мы, конечно, сумеем закрыть очень плотно. До определенной степени можно гарантировать. А вот что касается людных мест… В городе только одних рынков полно. Магазины, офисы, гостиницы. Крупные фирмы имеют свои службы безопасности. Но их квалификация и возможности не всегда на уровне… Кроме того, площадь города…

— Спасибо, — перебил Яковлев. — Я знаю, какова площадь города.

— Может быть, — сказал армейский генерал-майор, — мы сами себя запугиваем? Вы не исключаете возможность, что ультиматум прислал сумасшедший? И все это — блеф?

— Мы не исключаем вероятность того, что автор ультиматума психически больной человек, — отозвался начальник следственной службы ФСБ полковник Любушкин. — Соответствующая проверка ведется… Однако это не означает, что он блефует. Скорее — наоборот.

— Тогда, может быть, стоит усилить полицейско-заградительные мероприятия? — снова задал вопрос генерал-майор. — Я имею в виду — вывести на улицы максимальное количество людей в форме: милиция, внутренние войска. А мы, со своей стороны, организуем большое количество военных патрулей… То есть создадим преступникам психологический дискомфорт.

— Давайте еще введем танки, — хмуро сказал губернатор, — вертолеты и корабли Балтийского флота.

Он уже сожалел, что пригласил на совещание представителя военного округа. Было очевидно, что в столь деликатных вопросах, каковые встали на повестку дня, опыт генерал-майора бесполезен.

— Поймите, Николай Степаныч, — добавил Яковлев. — Массовые полицейско-заградительные мероприятия, как вы выразились, навряд ли дадут положительный результат. Я правильно понимаю?

Он посмотрел на руководителей ГУВД и ФСБ. Оба утвердительно кивнули. Специалисты знали, что результат может быть получен только путем тонкой профессиональной оперативной работы.

Она уже велась по нескольким различным направлениям. Незаметная для постороннего глаза, но активная и напряженная.

Губернатор помолчал и добавил:

— А вот отрицательных последствий будет масса… Можно вызвать панику среди населения. И дать огромные козыри нашим, так сказать, «доброжелателям». Накануне, замечу, выборов в ЗАКС. Наша с вами задача как раз противоположная: свести огласку к минимуму. Желательно исключить ее вовсе… Ну ладно, мы снова отвлеклись. Я, товарищи офицеры, хочу услышать ответ: способны вы нейтрализовать этого Терминатора до полуночи или… — Яковлев обвел глазами всех присутствующих, — или будем платить выкуп?

Вопрос был трудный, дать на него однозначный ответ никто, разумеется, не мог… После согласования организационных вопросов, когда совещание окончилось и офицеры убыли, губернатор начал зондировать финансовую тему.

Солнце садилось. Мертво блестела холодная ладожская вода. Гаражи находились на окраине, почти на берегу. Лабиринт из бетонных и железных коробок. Птица и Прапор молча сидели в машине, ждали, пока стемнеет. Проникнуть на территорию легальным путем они не могли: без пропуска охрана не пустит. Ожидание было тягостным и тревожным.

— Пора, — сказал Птица, когда сумерки начали наполняться синевой, уплотняться, густеть. — Найдешь в темноте-то?

— Найду… наверно.

— Детский сад, — вздохнул Птица. — Наверно… Он пустил движок и медленно поехал в сторону неровного бетонного забора. Машина катилась почти бесшумно, с невключенными габаритами. Прапор вытащил сигарету.

— Не надо, — сказал Птица, и Ванька послушно пихнул сигарету в мятую пачку «Норд стар».

Они ехали вдоль забора, маневрируя между кучами хлама, старыми покрышками, полиэтиленовыми канистрами из-под масел. Птица боялся пропороть в темноте колеса на какой-нибудь железяке.

— Кажется, здесь, — сказал прапор. Уверенности в голосе не было.

От него разило перегаром.

— Пошли, — ответил Птица. — Упорешь какого-нибудь косяка — застрелю к чертовой матери. Понял?

Ванька не ответил. Его поколачивало. То ли от холода, то ли от страха, то ли от наступавшего отходняка. Он подтащил ржавую спинку железной кровати и прислонил к стене. Залез и через секунду прошептал сверху: