Двое на острове - Джекки Мерритт

Он еще долго размышлял, перебирая все возможные варианты, и пришел к совершенно неправдоподобному заключению, что Лекси может найти себе кого-то более достойного. Значит, надо было оставаться здесь с Лекси как можно дольше. Но он, увы, оказался не слишком хорошим актером. К тому же притворяться перед женщиной, которую любишь, — это отвратительно до крайности.

Глава одиннадцатая

Лекси ушла недалеко. Обогнула береговую излучину и села на песок, уставившись на воду. Голод давал о себе знать, и впервые за все эти дни ей захотелось съесть настоящий обед. Неважно, какое будет меню, главное — чтобы это были не фрукты.

Она вздохнула. Конечно, мы не голодаем. На этом острове множество фруктов и орехов, и двум людям никогда не съесть всего. Жаль только, что у нас нет огня и океан кишит бесполезной рыбой. А ведь от такого питания можно заболеть… Наверняка нам предстоит еще многое пережить здесь. Через сколько же месяцев или даже лет нас найдут? И что будет, если я забеременею?

А вдруг уже забеременела?!

Лекси содрогнулась. Почему я так глупо повела себя с Майлзом Лайтоном? Ни одному из мужчин я не позволяла делать из себя дурочку. Даже во время своего несчастного замужества и развода. А с Майлзом я просто сама на себя не похожа! Правда, и он тоже не похож на себя…

Значит, двое полоумных, которых притянуло друг к другу только потому, что не к кому больше притянуться?

Эти мысли наполнили ее горечью. Лекси тряхнула головой. Нельзя так думать, если хочешь остаться в здравом уме.

Но Майлз говорил о женитьбе и был так настойчив! Конечно, я заботилась о нем, но как можно было влюбиться в человека, который не вспомнил бы даже своего имени, если бы я не объяснила ему, кто он такой?! И она снова вздохнула.

Майлз чувствовал, что летит в пропасть… Наверняка Лекси уже знает, что память к нему вернулась, но так хочется провести с ней эту ночь! Завтра я заставлю себя сказать ей все. Завтра. Но сегодняшняя ночь очень важна для меня. Мне хочется, чтобы она спала в моих объятиях и чтобы, просыпаясь среди ночи, я чувствовал ее рядом с собой. Только еще одна ночь!

Что это — трусость? Эгоизм?

Проклятие!

Он медленно бродил взад-вперед возле палатки, ероша волосы и пощипывая бороду. Может, удастся развести огонь? Лекси это понравилось бы… Возможно, огонь заметят, и утром прилетят спасатели.

Прежде, чем я признаюсь?!

Надо детально продумать свое признание. До этого я манипулировал Лекси, чтобы удержать ее. Но она так проницательна, что, вне всякого сомнения, заметила перемену, происшедшую со мной, она уже спрашивала об этом, пытаясь разобраться.

Однако ей и в голову не приходило, что я лгу, — возможно, потому, что она сама никогда не обманывает.

Смогу ли я когда-нибудь действительно сделать ее счастливой? Может ли человек моего круга, да к тому же эгоцентрист, сделать такую скромную, положительную женщину, как Лекси, счастливой?

Она такая добрая, терпеливая… Так правдиво и подробно ответила на все вопросы о том, что со мной стряслось и что было на яхте до взрывов…

Вдруг Майлз остановился, в мозгу ярко вспыхнуло воспоминание о той ночи. Он был на палубе еще до первого взрыва, потому что шел в каюту Алексы Уоллис…

Стоп, стоп! Майлз сел на песок. Была ли эта картина реальностью, или это плод его воображения? Почему я шел в ее каюту? Я никогда не гонялся за женщинами, тем более за гостьями, это не в моих правилах.

Он вспомнил обед в большом салоне, свои циничные шутки и то, что Лекси не вступала в общий разговор, а потом уклонилась от игры в бридж…

Он не помнил, что заставило его покинуть салон и искать встречи с ней. Она была в числе деловых гостей, а он редко пренебрегал бизнесом. Значит, не было ничего особенного в желании помочь ей почувствовать себя непринужденно, поболтать несколько минут. Он шел вдоль палубы, как вдруг раздался взрыв и его отбросило далеко от яхты. А вскоре еще один взрыв расколол ночное небо, и больше он ничего не помнил. Очнулся только на берегу и увидел Лекси, склонившуюся над ним…

Лекси. Чем она меня взяла? — размышлял он. Ни одной женщине еще не удавалось вторгнуться в мою тщательно охраняемую личную жизнь. Почему же я так уверен в своих чувствах к ней? Конечно, она хороша собой: золотистые волосы, зеленые глаза, но я знавал женщин гораздо красивее.

Может, виновата ее нежная улыбка? Или искренний взгляд? Ранимость, которую она старается скрыть? Ее доброта? Ее сочувствие?

Нет, любовь — это подарок судьбы, полученный нежданно-негаданно. А если она сочетается и со страстью… Одна мысль об этом возбудила его. Лекси просто создана для любви, хотя ее щедрость не распространяется на всех без разбору. Я особенный для нее, как и она для меня…

Даже холодок пробежал по его телу при мысли, что они могли бы пройти мимо друг друга, если бы случайно не попали на этот остров.

На что я надеюсь, чего жду от этой ночи? Отсрочки? Да, это так, понял он. Мне хочется, чтобы она предавалась любви, не думая о том, что будет, когда мы покинем остров. Ведь такие встречи, как у нас, бывают раз в жизни.

Майлз потер заросшие скулы, мысленно представив, как рассказывает Лекси о своем выздоровлении, а она в ответ целует его и заверяет, что главное — они вместе, а все остальное — неважно.

Если я твердо решил изменить свою жизнь, ее поддержка добавила бы мне сил. Никто не сумеет разрушить мою финансовую империю так, как я сам. Пусть удивляются все эти бухгалтеры, эксперты, поверенные, брокеры, пусть сокрушаются.

Единственный человек, который мне дорог, — это Лекси. Так хочется познакомиться с ее отцом, с ее друзьями! У меня нет семьи, друзья, возможно, отвернутся, когда услышат, что я бросил бизнес. Ну и хорошо. У нас с Лекси появятся новые общие друзья. У нас будет свой дом за городом, у нас будут дети и…

Глаза Майлза сузились от страха. Вдруг Лекси уже забеременела? Думает ли она об этом? Я так хотел ее, что уже ни о чем не думал, и остановиться было невозможно. А потом мы были как в аду, и это повторилось еще раз. Конечно, мы играем с огнем.

Дети. Малыши… Воспоминания о детстве причиняли ему боль: вечно он не соответствовал чьим-то требованиям, пока не стал зарабатывать деньги. Его родители были богаты и не нуждались в его поддержке, но они невероятно гордились его финансовыми способностями. Почему? — в который раз спрашивал себя Майлз. Неужели можно вдруг стать любимым сыном только из-за того, что в тебе открылся талант делать деньги? Он медленно покачал головой, ощутив боль оттого, что никогда не мог понять двух людей, давших ему жизнь.

Мои дети каждый Божий день будут знать, что их любят, и так будет всегда — всю мою жизнь. Они будут знать и понимать меня.