Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

Артур закрутил руль вправо, и напичканная электроникой «Тойота-Королла» въехала в полутёмный двор, засыпанный гниющей листвой вперемешку с тающим снегом. Ещё раз сверился с часами и надел наушники, не опасаясь, что будет замечен с улицы — стёкла в автомобиле были густо тонированы.

Первый сеанс прослушивания получился неудачный, потому что машина угодила в глухую пробку. Артур не смог сосредоточиться и потому не усвоил больше половины текста. Водилы темпераментно выражали свои эмоции, вокруг газили выхлопные трубы. Свистел ветер, и валил снег. Было похоже, что зима обрушилась на экваториальную Африку, а не на Москву — так растерялись и гаишники, и коммунальные службы.

А вот теперь ему удалось устроиться в очень удобном месте на Самотёке, где без проблем можно было простоять и час, и два, вникая в суть разговора. Саня Голланд предоставил великолепную аппаратуру; кроме того, пригнал автомобиль, предназначенный именно для прослушивания закрытых помещений. Валентин установил микрофоны во всех точках, указанных Тураевым, и теперь всё зависело лишь от счастливого случая.

— Ну, проходи, дорогой, садись! — раздался в наушниках голос Гаджиева.

Лёгкий акцент и гортанные нотки подтвердили догадку Артура — так мог говорить только прославленный московский сутик. — Как поживаешь, Казанок?

— Да ничего поживаю, — ответил глухой бас.

Артур ещё перед началом сеанса включил магнитофон, надеясь потом прослушать запись столько раз, сколько потребуется. Сейчас девятнадцать десять, и впереди ещё целая ночь. Интересно, кто такой этот Казанок?..

— Я твою просьбу выполнил или нет? — немного погодя просил Магомед под выразительное бульканье.

Похоже, они знакомы давно и не впервые вместе выпивают. Нужно потом уточнить всё у Еропкина.

— Да, понимаешь ли, не знаю пока, — задумчиво жуя, ответил Казанок. — А мне чисто конкретно нужно, чтобы она влипла. Надо для верности ещё разок повторить. Прикинь, я заплачу, сколько скажешь…

— Мне-то что! Сколько раз дашь «бабки», столько раз я твоей Ксении пришлю хорошего мальчика. Она же у тебя на это дело слаба?..

Мага захихикал. Невидимый Казанок заржал, как жеребец.

— Не то слово, блин! Врачи говорят, что у неё эта… ну, нимфомания, что ли. И всё будет без подозрений, понял? Хоть третий, хоть пятый раз посылай человечка — она проглотит. Я-то любил её сперва. Прикинь, ей двадцать четыре, а мне сорок шесть. Пацана родила, всё чин чинарём. Потом надоело, как это у меня всегда бывает. И я ей, похоже, надоел, но не мои «бабки». Чужие мы друг другу, Мага. Давно уже чужие…

— Знаю я, Казанок, всё знаю, — успокоил Гаджиев. — Пей вот ещё.

— Добрый ты человек! — Кажется, Казанка уже развезло. — Ты мне помоги, блин, а я за тебя век свечки буду ставить, хоть ты и нехристь. Я ведь тебе не говорил раньше, для чего это мне нужно. Теперь скажу. Шестой раз хочу жениться, прикинь, Мага! Ты знаешь, я прижимистый, но ради такой партии готов раскошелиться. Всё равно внакладе не останусь. Она — испанка, точнее, потомица креолов, живёт на Канарах. Мечта, а не женщина, и вилла — ого-го! Согласна обвенчаться со мной, а мне всё равно нужно валить из Эрэфии. Так Ксенька, сучка, развод не даёт! И хочет похерить всё моё счастье. Я за это ей глотку зубами порву!..

— Пей лучше, — остудил пыл Казанка Гаджиев. — Зубами рвать не нужно — заразишься. Кто тебя заставит с больной-то жить? Никто. Разведут, как цуцики.

— Тогда-то конечно, никто меня не обяжет жить с больной СПИДом. Лишь бы зацепило её, лярву, лишь бы получилось у нас! Я послезавтра в Испанию уезжаю, Ксенька одна остаётся. Начнёт заведения обзванивать…

— И очень хорошо, что начнёт! — обрадовался Гаджиев. — Мне сразу же из диспетчерской стукнут, и я вышлю к ней мальчика.

— Хотел развестись, как положено, через суд. Не разводят! Ребёнку трёх лет нет! Не разводят, и всё тут! Я ей громадные алименты предлагал — не берёт. Говорил в суде, что маньячка она, и даже со своим компьютером занимается сексом. Какой-то специальный костюм надевает и начинает клавишами щёлкать. Получает американские журналы. А судья говорит: «Раз она не согласна, ничего не выйдет. Работать на компьютере в нашей стране никому не запрещено». Как я за дверь, так у неё мужик новый…

— Будет ей мужик! Утешься, Казанок. Только о сыне-то ты подумал? — Мага даже забеспокоился. — Он ведь от матери заразиться может.

— Да она к пацану давно не прикасается. Он с няньками и охранниками всё время. Мать его мастурбирует, пьёт или в постели кувыркается. Бабка в религию вдарилась, хочет в монастырь уйти. Никому до него дела нет. Ксеньке бы на мировую решиться, уголки сгладить. Я бы, может, и простил, сам не без греха. Так нет — заводит меня и заводит! Мол, всё равно я ей ничего не сделаю. Киллера нанять побоюсь, потому что сразу же на меня и подумают. А вот так, по-тихому, всё у нас получится. Мне конфликты с законом не нужны. Я только-только легализовался.

— Она сейчас где живёт? — деловито спросил Гаджиев.

— Да на Фонвизина я ей квартиру купил. Пусть туда трахальщиков водит, а не в мою спальню. Короче, положись на меня во всём. Что надо будет — сделаю. А сына с собой возьму, в Испанию. Там ему лучше будет…

Артур снял наушники, зная, что шесть магнитофонов фиксируют всё происходящее на объектах империи Гаджиева. Санька Голланд арендовал суперавтомобиль у частных московских охранников, которые раньше работали в КГБ, и передал на две недели в распоряжение Тураева. По истечении этого срока аренду можно было продлить, правда, уже за двойную цену. Артур пока надеялся управиться к назначенной дате. Нужно будет сегодня забрать две кассеты и ночью их прослушать.

— Это я удачно зашёл! Со второй попытки такая запись… — пробормотал Тураев, вытирая платком вспотевший от напряжения лоб. — Прямо-таки подарочек на день рождения! Лучше и не бывает…

Надо срочно установить личность Казанка, узнать домашний адрес его жены Ксении и осторожно предупредить её о грозящей опасности. К сожалению, Казанок просил Гаджиева повторить попытку; значит, по крайней мере, один сеанс уже имел место. И, вполне возможно, ужасный замысел осуществился. Молодая женщина, которая не желала жать мужу развод и тем самым препятствовала выгодному для него браку, уже может быть инфицирована вирусом иммунодефицита. И никто не докажет вину её супруга, тем более что Ксения славится неразборчивостью в интимной жизни.

Вполне вероятно, что несчастная действительно больна. Она используется для самоудовлетворения компьютер, влезает в теледилдонический костюм, и её гениталии совпадают со всеми эрото-сенсорными интерфейсами. Затем нужно набрать специальный код и погрузиться в океан оргазма. Артур знал о таком способе получения сексуального удовлетворения, но никогда не видел людей, в реальности пользующихся услугами компьютера.

Интересно бы встретиться с этой Ксенией, подумал он. Встретиться и посоветовать ей впредь доверяться только умной машине, а не вызванному по телефону мальчику. Скорее всего, у посланника Маги с собой не будет вообще никаких презервативов — эротоманки их на дух не выносят.

Итак, женщину зовут Ксения, ей двадцать четыре года. У неё есть сын примерно двух с половиной лет. Проживают они на улице Фонвизина, скорее всего, в элитном доме. Это уже что-то, хотя дополнительные сведения не помешали бы. Прекрасно, если она носит фамилию мужа; тогда слово «Казанок» вполне может служить ориентиром.

Тураев уже вышел на службу и, несмотря на заедающую текучку, вполне мог оперативно вычислить Ксению. Без этого не спасти человека и не собрать необходимое количество улик против Гаджиева и Кобылянской. И если оставить этих упырей на свободе, они и дальше будут практиковать бизнес на крови и неизлечимой заразе.

Ведь точно так же кто-то заказывал Гавриила Степановича Старшинова, и Гаджиев обещал прислать к нему нужную девочку. Врачи в больнице подтвердили, что поставили судье страшный диагноз, но он тогда прореагировал очень вяло. Наверное, не осознал до конца, что с ним произошло. Верил, надеялся, думал, что ошибка…

Артур Тураев обязан сполна воздать убийцам человека, который единственный поддержал его, понял, помог, не предал. Протянул руку именно тогда, когда это было нужно почти уже сломленному напастями юноше, а не спустя шесть лет. Он не устраивал шумных торжеств по поводу некруглой даты, не подменял содержание формой и не ждал благодарности. Гавриилу Степановичу было всё равно, кто отец Артура Тураева и где он в настоящий момент находится, в чём его обвиняют. Судью не интересовало, какие неприятности грозят ему из-за нежелательных контактов с бывшими практикантами. Только его голос и слышался тогда в телефонной трубке, а отчим и даже мать в девяносто третьем избегали Артура. Правда, Арнольд тайком набирал номер сводного брата и шёпотом пытался его подбодрить.