Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

Но на заводе вдруг всё пошло прахом. Валюн попёр против начальства, когда стали задерживать зарплату, и с ЗИЛа вылетел. Супругу и двоих пацанов нужно было кормить, и по протекции приятеля он устроился на останкинский мясокомбинат. Счастье вновь улыбнулось Еропкиным — удалось сыновей устроить в Суворовское училище, и в доме появились деньги.

Валентин всё же нашёл в себе силы дотащиться до кладовки. Потихоньку прикрыл дверцу, проверил ружьишко — всё в порядке. Промасленная тряпка не развёрнута, рогожка перевязана верёвочкой, сверху навален разный хлам. Только если знать, где искать, можно обнаружить. Но кто знает, кроме самого Валюна?

Тамарка со страху бы умерла, но ей и невдомёк — она в этот ящик не лазает. А в ящике целый склад — патроны, несколько толовых шашек, финка. Для ходки в зону вполне хватит, особенно теперь, когда по всем подвалам ищут гексоген. Но тот приятель, что на мясокомбинат устроил, год назад попался дуриком при гаишном шмоне. Нашли в его багажнике обрез с патронами, кое-что ещё в погребе, и упекли на восемь лет.

Валюн понятия не имел, что конкретно натворил его бывший кореш, но поддался на уговоры и спрятал часть арсенала у себя, чтобы тому ещё больше не навесили. Теперь лучше всего отвезти всю эту гадость в лес на машине и закопать, или в реке утопить, потому что надоело трястись днём и ночью. Доказывай потом в ментовке, что приятель отдал на хранение. Скажут, что все так врут, а сами пособничают бандитам и террористам.

— Валь, есть будешь? — крикнула с кухни Тамара. — Я картошки пожарила.

— Да нет, мутит. Огурчика если только… — Еропкин, похрустывая огурцом, вернулся в спальню, рухнул поверх одеяла.

А, с другой стороны, нехорошо без спросу выкидывать добро. Ведь если бы не тот друг-благодетель, не попал бы Еропкин на нынешнее денежное место. Раньше в водителях у известного сутенёра Магомеда Гаджиева числился именно Васька Перов. И как-то невзначай, незадолго до ареста, обмолвился он в присутствии хозяина насчёт Еропкина. Мол, он в Кашире баранку крутил и был на хорошем счету.

После того, как Ваську забрали, Гаджиев разыскал Валюна и предложил ему уволиться с мясокомбината. Еропкин так и сделал, о чём ещё ни разу не пожалел. Работа чистая. Зарплата приличная, можно себе ни в чём не отказывать. Тамарка повеселела, снова почувствовала себя человеком, хозяйкой в доме. И мальчишек приодела — не хуже других…

В дверь позвонили, и Еропкин вздрогнул — кого ещё несёт? Новым гостям он не был рад, ещё не отдохнул от вчерашних. И потому надеялся, что это к Томке забежала соседка за луковицей или щепоткой соли. Но в прихожей забубнил мужской голос, вроде бы даже знакомый, только Валюн никак не мог понять, чей именно. Простучали шаги по коридорчику, дверь распахнулась, и в проёме возник плотный высокий парень с чёрными усами подковой — их участковый, старший лейтенант Оноприйчук. Из-за его мощного плеча с погоном выглядывала перепуганная Тамара.

— Ну, що, Валюн? Здоровеньки булы!

Лёня Оноприйчук сиял, как медный самовар, а у Еропкина сразу же отнялись ноги. Он живо представил чулан, металлический ящик, его содержимое — и окончательно пал духом. Так и знал, что этим кончится! Побывал всё-таки кто-то из гостей в кладовке, доложил участковому, и тот заявился с утра пораньше.

— Здорово, командир! — угрюмо отозвался Еропкин.

— Ну и що ж ты такий смурный? Я чуял, погудели вы вчера — на весь дом. Соседи три раза в милицию звонили! Ты що ж порядок нарушаешь?

— Ну, виноват, если было чего!..

Еропкин был готов заплатить какой угодно штраф, лишь бы Оноприйчук поскорее убрался из квартиры.

— Виноват, виноват! Придётся и отвечать, — добродушно сказал участковый. — Собирайся-ка, Валентин, поедем к нам. Тут недалече, ты знаешь…

— Куда, командир? — Еропкин не сразу понял. — Зачем ещё?

— Та документы оформить треба! — объяснил Оноприйчук. — Протокол якись составим, щоб не шумел по ночам. В три часа кончил плясать!.. Одевайся, я отвернусь.

— Я не баба, чтоб отворачиваться.

Еропкин, преодолевая головокружение, роняя то брюки, то рубашку, принялся одеваться. Тамара, всхлипывая и шёпотом причитая, отправилась домывать оставшуюся со вчерашнего вечера посуду. Оноприйчук неторопливо прохаживался по комнате, время от времени поглядывая в окно, нюхал хризантемы и явно демонстрировал своё расположение к Валентину.

А тот, в свою очередь, никак не мог сообразить, когда именно приезжала милиция, и сетовал на собственную невоздержанность к спиртному. Лишь бы поскорее закончить формальности и не опоздать в кафе! В двадцать два часа он обязан выехать с девочками по первым трём адресам…

Еропкин, качаясь, натянул куртку, а кепку забыл на подзеркальнике. Неловко обнял Тамару, поцеловал её в щёку, будто покидал квартиру надолго, а то и навсегда. Оноприйчук, проходя мимо двери в кладовку, толкнул её плечом, и у Еропкина сердце замерло на несколько секунд. А потом застучало неровно, с каким-то жутким фырканьем.

У подъезда стоял «козлик» с гербом Москвы на дверцах, а вокруг топтались старухи. Наверное, они и вызывали ночью милицию, потому что появление Еропкина в сопровождении участкового встретили одобрительными возгласами. Валюну было все равно. Он радовался, что Леонид всё-таки не зашёл в кладовку, и глубоко дышал, стараясь проветрить мозги. Первый октябрьский снег буквально на глазах таял, превращался в грязную кашу, а низкое солнце светило в больные после вчерашнего перепоя глаза.

Оноприйчук сам сел за руль, а Еропкин привычно забрался за решётку. Автомобиль лихо вылетел на проспект, разбрызгивая лужи. Что-то было не так во всём происходящем, и Валентин никак не мог сообразить, что именно. Он качался из стороны в сторону, обхватив голову ледяными ладонями, а лицо его горело, как в лихорадке.

Отделение милиции помешалось на первом этаже точечного дома; теперь оно называли отделом. Леонид ловко втиснул машину на забитую транспортом стоянку, пригласил Еропкина на выход и быстро провёл его по узким коридорчикам, мимо дежурного и нескольких плотно закрытых дверей. Самую последнюю он открыл своим ключом и посторонился, пропуская Валентина в кабинет. Тот шагнул через порог и оторопел — в запертом кабинете находился человек, и человек этот ждал именно его, Валентина Еропкина.

Щупловатый на вид мужик лет тридцати, одетый в серо-голубую «тройку» полосочкой, смотрел на Еропкина особенными, похожими на пистолетные дула глазами. В глянцево-чёрных его волосах выделялся ровный пробор, а щеки поблёскивали под лампами дневного света — на них начинала отрастать непобедимая щетина.

— Вот, доставил, товарищ майор! — отрапортовал Оноприйчук.

— Молодец. — Майор придирчиво оглядел Валентина. — Думаю, что мы через час освободим помещение. Может быть, даже и раньше. Но пока мы здесь, сделай так, чтобы нас не беспокоили.

— Есть, товарищ майор!

Оноприйчук вытянулся, но больше в шутку. Потом он, захлопнув дверь, повернул ключ в скважине и тяжело затопал по коридору. Валентин Еропкин и Артур Тураев остались наедине.

— Магомед-Али Гаджиев родом из Новолакского района. Из того самого, где бои недавно были. Это в Дагестане, и все его охранники оттуда…

Еропкин то и дело смотрелся в висящее напротив овальное зеркало. И видел своё лицо, заросшее и распухшее, которое сегодня особенно напоминало морду шимпанзе. Экстравагантная внешность гаджиевского водителя привлекла внимание Тураева ещё две недели назад, когда он начал лично выпасать обслуживающий персонал того самого кафе.

Установив личность и домашний адрес примерного труженика баранки. Артур связался с местным отделом милиции и настоятельно попросил раздобыть на него более-менее значимый компромат.

— И много у него охранников? — перебил Артур, оживляясь.

— Человек пятнадцать. По крайней мере, стольких я видел, — испуганно ответил Валентин, прекрасно понимая, что в такие подробности вдаваться не стоило. — После того, как чеченцев вышибли из района, дагестанцы выданное для самообороны оружие обратно не сдали. Все они числились ополченцами и защитниками родного очага. Но у него не только автоматы — есть вещи серьёзнее, в том числе много разной взрывчатки. Это же каспийская икорная мафия, а с ними всегда были шутки плохи. Их любимое дело — дома взрывать…

— И как же ты, скромный токарь, с такими бандитами познакомился? — усмехнулся Тураев, протягивая Еропкину пачку «Парламента». — Угощайся.

— Спасибо! — Валентину действительно очень хотелось курить.

Артур уже дал понять, что знает всё о содержимом кладовки, и потому в целях собственной безопасности Еропкин должен помочь родной милиции. В противном случае будет возбуждено уголовное дело, и Гаджиев адвокатов для ничтожного водилы нанимать не станет. Найдёт другого, как нашёл после ареста Василия Перова. А того сам же и подставил, приказав перевезти оружие с квартиры на квартиру. Найденные обрез Гаджиев своим не признал и всё свалил на Василия. Так получится теперь и с Валентином…