Гражданский спецназ - Альберт Байкалов

Найти убежище Витаса не составляло большого труда. Одноэтажное деревянное строение располагалось на изгибе грунтовой дороги, делящей поселок пополам, напротив остова сгоревшей зимой по вине бомжей дачи.

Войдя во двор, Волына подошел к окну и несколько раз стукнул так, как ему показал Лучок. Внутри зажегся тусклый свет, а через некоторое время послышалась возня, и дверь открылась.

Увидев Волыну, Витас удивился:

– Тебя-то каким ветром сюда занесло?

– Поговорить надо. – Отведя руку с направленным на него пистолетом в сторону, Волына, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь.

Стол, на котором валялись упаковки каких-то лекарств, старая кровать с панцирной сеткой и дешевая магнитола составляли весь интерьер.

– Ты извини, я прилягу. – Витас поправил подушку и сел на кровать, продолжая держать в руке пистолет.

Вид его был удручающий. Осунувшееся лицо, неуверенные и осторожные движения делали его похожим на старика.

Ночи были еще довольно холодными, но, несмотря на это, кроме майки и трусов на нем ничего не было.

– Зачем пожаловал? – Витас с безразличием посмотрел на позднего гостя. – Мы вроде бы с тобой не кенты.

– Лучок дал твой адрес, – осторожно заговорил гость, стараясь с первых слов притупить его бдительность. – Бобер дал деньги и велел спрятать тебя на время в Сызрани. Там и лечить.

– Почему без Лучка приехал? – В глазах Витаса появилась тревога.

– За ними возможно наблюдение, – торопливо заговорил Волына. – Пару часов в машине выдержишь?

Он очень опасался, что Витас, почувствовав неладное, выстрелит. Его взгляд сейчас ничего не выражал, и это почему-то тревожило.

– Никуда я не поеду, – отрешенно глядя в потолок, ответил Витас, – меня по-тихому врачу показывали, воспалительный процесс прет на всю катушку. Лопнуло там что-то. Я пока этого козла и его семейку не порешу, не успокоюсь. Курить есть? – неожиданно спросил он.

Волына вынул пачку «Парламента» и, подойдя к кровати, протянул ее Витасу.

Положив справа от себя пистолет, с гримасой боли на лице, тот потянулся за сигаретой. Волына молниеносно схватил «ПМ» Витаса, щелкнул предохранителем и, уткнув ствол в висок несчастного, нажал на спуск.

Стена и постель слева от Романюка вмиг покрылась брызгами крови и студенистыми серыми кусочками мозгов. Не издав ни звука, он упал на пол. Волына, протерев пистолет платком, вложил его в руку новоиспеченного самоубийцы. Затем вышел на улицу и вытер дверную ручку.

Не из книжек зная о том, что при выстреле в упор в голову на стреляющего попадают брызги крови, Волынкин прихватил с собой спортивный костюм. Пакет с использованной одеждой он забросил на середину заболоченного озерка, предварительно положив в него несколько увесистых булыжников, которыми изобиловали окрестности.

Он не суетился и был абсолютно спокоен. Даже если кто-то и слышал выстрел, сообщить об этом в милицию просто не сможет. Поселок находился вне досягаемости сотовой связи, а обычной телефонной линии здесь не было.

Трудовой день следователя районного отдела внутренних дел майора Онищенко Ильи Григорьевича подходил к концу. На самом деле определенное КЗОТом нормативное время он перекрыл в полтора раза и вместо восьми провел на рабочем месте почти двенадцать часов. Он поднялся из-за стола только после того, как на нем не осталось ни одного неотработанного документа.

Неожиданно он вспомнил состоявшийся несколько часов назад разговор с частным сыщиком, бывшим начальником следственного отдела этого же РОВД Навродским.

Он заехал буквально на несколько минут и оставил Онищенко список людей, по его мнению, причастных к преступлению в Обшаровке.

До сегодняшнего дня Навродский напрямую общался со своим преемником, но на этот раз, не застав его на месте, пошел на контакт с ним.

Онищенко не без зависти смотрел на своего бывшего коллегу. Безупречный костюм, дорогой галстук, запах престижного одеколона, а главное, не измотанное недосыпаниями лицо – все это пробудило в нем странное чувство ненависти вместе с завистью.

Вернувшись к столу, он открыл еженедельник на той странице, где сегодня делал пометки, и пробежал взглядом по фамилиям и кличкам, которые дал Навродский.

– Витас, он же Романюк, – вслух произнес он и усмехнулся. – Ну, это мы и без тебя знаем. Лучок, он же Лузин, Пасесеев – Пасик…

Он задумался. Эти клички и фамилии показались ему знакомыми. Вдруг его осенило. Полгода назад, во время одной из встреч со своим однокашником, занимавшим тогда пост заместителя директора крупной нефтяной компании, а ныне, по слухам, ставшим ее генеральным директором, Бобровым Сашкой, он попросил у него взаймы три тысячи долларов. Бобров прекрасно знал об успехах жены Онищенко в коммерции, поэтому легко согласился. Такой суммы с собой у него не было. Именно тогда Бобров позвонил по сотовому какому-то человеку со странной то ли кличкой, то ли фамилией Скорый. В памяти всплыла фраза: «…Заезжай к Пасику и Лучку, соберите три штуки зеленью, я вас жду в „Элегии“. Деньги верну завтра».

Онищенко даже вспомнил Пасесеева, появившегося час спустя за их столиком.

– Значит, это они!

Он вновь уткнулся взглядом в список. Витас все равно в официальном розыске, да и имеет ли он какое-нибудь отношение к Сашке, неизвестно, а вот остальные…

Онищенко оказался перед выбором: с одной стороны, бывший мент, а ныне частный сыщик, к которому он не питает симпатий, с другой – друг.

Непроизвольно рука потянулась к телефону…

Утром, по своему обыкновению, Малахов зашел поприветствовать Боброва, а заодно – обсудить насущные вопросы компании.

Сдержанно поздоровавшись, Александр Михайлович указал на одно из кресел, стоящих вдоль стола для проведения совещаний.

Несмотря на почти родственную связь, на работе Бобров придерживался строгой субординации и обращался к Малахову по имени-отчеству.

– Андрей Николаевич, как вам известно, должность начальника службы безопасности, освобожденная вами в связи с повышением, еще не занята.

Малахов утвердительно кивнул головой, думая, что Бобров предложит обсудить чью-то кандидатуру, однако этого не случилось.

– Я бы хотел, чтобы вы как человек, который в курсе специфики этой работы, продолжали курировать данное направление, пока не найдем подходящего человека. – Он испытующе посмотрел на Андрея, ожидая возражений. – Как вы на это смотрите?

Зная о загруженности Малахова на новом месте, Бобров не исключал его попытки отказаться от этого.

Андрей вздохнул и натянуто улыбнулся:

– Разве можно вам отказать. Единственно, мне придется окончательно переехать в офис.

– Наташку тоже с собой заберешь? – перейдя на «ты», вздрогнул от беззвучного смеха Бобер.

Малахов смутился, но шутку поддержал:

– А как же иначе?

Перестав смеяться, Александр Михайлович достал из кармана носовой платок и принялся мять его в руках. Последнее время у него сильно потели ладони. Ничего не поделаешь, нервы. На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Наконец, покончив со своим занятием, он достал из письменного прибора сложенный вчетверо листок бумаги.

– Вы вот что, – заговорил Бобров, вновь перейдя на официальный тон, – прямо сейчас лично займитесь этим человеком. Соберите максимум информации. Где живет, семейное положение, слабые стороны, короче, не мне вас учить.

– Кто это? – развернув листок и пробежав взглядом по строчкам, написанным корявым почерком шефа, спросил Андрей.

– Навродский Геннадий Иванович – частный детектив. – С задумчивым видом Бобров откинулся на спинку кресла. – Нос в наши дела сунул. По крайней мере, меня так проинформировали.

Войдя в свой кабинет, Малахов включил кондиционер и еще раз посмотрел адрес.

«Ракитная, семь, – закатив глаза к потолку, он задумался. – Другой конец города, а так хотелось сегодняшний день посвятить Грише!» Делая на него ставки, они с Натальей даже не знали, где он живет.

«Придется вопрос с Гришей перенести на завтра», – с сожалением подумал Андрей, пряча листок в карман.

Наталья, закончив сервировку стола в просторной гостиной, отошла от него на несколько шагов и, склонив голову набок, критически осмотрела результаты своего труда.

Сегодня она пригласила Григория на ужин. Кроме тарелок из китайского фарфора, ножей и вилок из столового серебра, высоких фужеров для вина, привезенных из Чехии, стол украшали два старинных подсвечника, приобретенных на одном из аукционов в Санкт-Петербурге, с установленными в них свечами.

К ужину «при свечах» она начала готовиться еще утром. С одним из сотрудников охраны компании, которого Малахов попросил помочь Пешехоновой, они объехали несколько элитных магазинов и два рынка, вернувшись домой лишь к обеду.

На загруженного пакетами и коробками Сергея со странной кличкой Волына было жалко смотреть. Раскрасневшийся, мокрый от пота парень страдал больше не от тяжести переносимой ноши, а от хождения по торговым залам.